«Ни один не может жить, пока жив другой». Украинский хоккей умирает – зато в нем кипит война за власть
И, кто бы в ней ни победил, лучше не станет.
Кто бы в ней ни победил, лучше не станет.
Помните ключевую фразу вселенной Гарри Поттера «Ни один не может жить, пока жив другой»?
Заглянув в чужие воспоминания, юный волшебник узнал, что ему придется пожертвовать собственной жизнью ради победы добра над злом. И охотно пошел на эту жертву – и зло в итоге победив, и сохранив себе жизнь.
Но такое, увы, возможно только в сказках. Реальность гораздо суровее: в ней, выражаясь словами главного антагониста вселенной, нет ни добра, ни зла – только власть. И те, кто слишком слаб, чтобы к ней стремиться.
Украинский хоккей не может жить без ресурсов Бориса Колесникова. В стране с проблемной экономикой никогда не наблюдалось очереди из серьезных инвесторов, готовых вкладывать средства в маргинальный и, прямо скажем, очень дорогой вид спорта.
Украинский хоккей не может жить без структуры, которая сдерживала бы амбиции Колесникова и направляла его усилия в конструктивное русло. Целый вид спорта (тем более, олимпийский) не должен становиться игрушкой в руках олигарха, который в любой момент готов поставить собственные интересы выше, например, национальной сборной.
Боль украинского хоккея – в том, что Колесников и эта структура в лице национальной федерации категорически недоговороспособны.
Конфликт между двумя главными фигурами настолько давний и настолько неразрешимый, что к декабрю 2021-го дошел до стадии чистой ненависти. И новый его виток, продолжающийся уже около месяца, превратился в войну на выживание – то самое «Ни один не может жить, пока жив другой».
Конструктивный диалог заменили оскорбления. Для Колесникова в порядке вещей назвать федерацию «мразями», ее президента Георгия Зубко – «человеком, окончательно выжившим из ума», а федерация, руководство которой не может позволить себе выражаться в похожем ключе в публичном пространстве, подливает масла в огонь через дружественные паблики в социальных сетях.
Попытки разделить зоны ответственности заменили битвы за последние условно-нейтральные ресурсы – бюджетное финансирование «Мариуполя» с «Краматорском», школу «Белого Барса» и даже бренд «Сокол», которых у нас теперь внезапно два.
Колесников бравирует деньгами. Для него не проблема создать с чистого листа еще пару-тройку клубов, укомплектовать их третьесортными легионерами с постсоветского пространства и организовать целую раскольную лигу, больше напоминающую открытый чемпионат Донецкой области, чем полноценный национальный турнир.
Федерация напирает на официальный статус – грозится отстранять и дисквалифицировать, инициирует депутатские обращения и всячески переводит вопрос в бюрократическую плоскость, где у нее есть преимущество.
Но свои козыри обе стороны конфликта используют не ради развития украинского хоккея – а для того, чтобы он существовал по их законам и правилам. Воспринимая наличие сильной оппозиции не как важнейший инструмент роста, а как препятствие для создания своего идеального мира. Где не существует ни критики, ни здоровой конкуренции между центрами влияния – только абсолютная власть.
То, что украинская сборная за последние 15 лет скатилась из элитного дивизиона чемпионата мира до борьбы за выживание в третьем, а для проведения национального чемпионата всего-то из восьми команд нужны по полтора десятка легионеров в каждой – мелочи жизни. О них, возможно, когда-нибудь задумается победивший в конфликте. Но не факт, ведь по окончании тотальной войны ему некому будет даже возразить.
А на следующее утро после окончательной победы триумфатор, кто бы им в итоге не стал, столкнется с печальной истиной: главного трофея конфликта, украинского хоккея, как осязаемой ценности просто не существует. В нем остались только разрозненные очаги жизни, объединить которые в единую работающую систему практически нереально – на это нужны десятилетия и сумасшедшие средства, которых ни у Колесникова, ни у федерации нет.
Но это будет потом – после недель и месяцев информационных баталий, использования связей в международных организациях и судебных разбирательств. Ведь высшей силы, которая захотела и смогла бы поставить конфликт на паузу и усадить обе его стороны за стол переговоров, на горизонте пока не видать.
