Комбинация «Пайп»

Откровенно говоря, о комбинациях в волейболе я хотел рассказать попозже. Однако 1-е апреля день весёлый и обойтись без юмора в этот день сложно. В моём архиве пылился рассказик, над которым я долго смеялся и сегодня он будет представлен в блоге. Но для того, что бы читатель не знакомый с тонкостями волейбола понял всё до конца я расскажу об одной комбинации которая с успехом применяется и в играх любителей(хотя как оказалось в рассказе не всегда)  и в играх профессионалов.

Для успешного проведения комбинации нужен качественный приём. Это основа, без которой построить комбинационную игру не возможно. Вы наверное помните, что волейбол самая командная игра? Так вот игрок стабилизирующий приём для команды не менее важен, чем игрок успешно завершающий атаки. Это надо помнить и ценить. Предположим приём  выполнен качественно.  Мяч в удобной для выполнения второй передачи точке встречается с руками связующего(очень  кстати точно это слово отражает амплуа игрока выполняющего передачу для атаки). Остаётся только выполнить передачу(на сам деле это тоже сложный элемент) и ваш нападающий вобьёт его в площадку соперники. Однако здесь не всё так просто – соперник в этот момент не дремлет и следит за действиями вашей команды, чтобы поставить блок. Блок бывает одиночный, двойной и тройной – это зависит от количества игроков в нём участвующих и от того на сколько они угадали место атаки. Таким образом перед нападающим возникает две, четыре, а то и шесть рук, которые закрывают часть игрового пространства над сеткой и заставляют нападающего изменять направление атаки иначе мяч отразившись от рук вернётся в твою же площадку(иногда тебе же в лоб). Для облегчения действий нападающего команда должна производить ряд обманных движений, что бы соперник не угадал в каком именно месте будет выполнена атака. Такие действия и являются основой комбинации.

Комбинация, о которой я расскажу, носит название «пайп». Суть этой комбинации следующая: в момент, когда мяч прилетает к связующему игроку, нападающий, находящийся в третьем номере, взлетает для выполнения атаки первым темпом. Атака первым темпом в волейболе – грозное оружие. Она выполняется с короткой передачи главная цель которой обыграть блок по скорости, т.е. выполнить атаку до того момента когда блок поднимется на нужную высоту. В связи с этим блокирующий, играющий против первого темпа, должен выпрыгнуть одновременно или практически одновременно с противником. На этом и основана комбинация «пайп». Связующий игрок, внимательно следящий за блоком, определяет, есть ли противодействие для его первого темпа. Если нет – выполняется короткая передача и первый темп просто расстреливает площадку соперника. Если блок взлетел вместе с первым темпом, он выполняет передачу игроку на задней линии. Эта передача летит дольше и в момент, когда выполняется атака, блокирующие игроки у которых нет крыльев, и на которых действует сила земного притяжения, начинают опускаться, открывая свою площадку для атаки.  Замечу также, что игроки защищающейся команды не закрывают зону площадки за блоком, так как мяч туда в идеале просто не может попасть. Таким образом, перед нападающим открыто не только пространство над сеткой, но и свободный участок площадки, куда просто нужно попасть.

Как это выглядит на практике вы можете посмотреть на следующем видео.

Подборка лучших пайпов финального этапа чемпионата мира - 2011

Однако для успешного проведения комбинаций надо много работать на тренировках и доводить взаимодействие до автоматизма. А если решить провести комбинацию спонтанно, без подготовки то может получиться следующее…

Корытов-пайп

Заводская спартакиада — дело святое. Мужское дело, справедливое. Хоть и субботнее. Так сказать, культурно-активный отдых на родном стадионе. Жены здесь же, дети орут и в свои игры бегают, начальство в джинсах и ковбойках — полная демократия. 

В мини-футболе «шесть на шесть» наш сталепроволочный цех всех сделал, в баскетбол второе место заняли, теперь вот оставался волейбол, в котором только что с треском продули первую партию мужикам из второго мартеновского. Сели передохнуть на травку, сигаретку по кругу пустили, чтобы каждому не больше двух затяжек —физкультурники все-таки, и Пал Палыч Рокотов, покрутив лысым черепом по сторонам, как если бы нас подслушивали, тихо произнес: 

—Знаю, что сейчас делать будем: мы пайп сыграем. 

—Что, блин, за радость такая? —лениво поинтересовался Леха Земсков по прозвищу Гера — это сокращенное имя Геракл, учитывая его рост метр восемьдесят семь при личном весе в пятьдесят шесть кило. И ведь жрет все подряд и в таких количествах, что другой бы уже в дверь не пролезал. В Лехе же все сгорает, как в топке, даже без дыма. 

—Тебя это не касается, — нарочито грубо ответил Палыч, как бы намекая, что первую партию Геракл явно провалил. 

—Как это не касается! — тут же взвился Леха, — меня что ль одного они своим блоком задолбали? 

—Долбали всех, но тебя особенно, — отрезал Палыч, — и, не обращая внимания на дальнейший Лешкин бубнеж, задумчиво произнес, — думаю, надо будет бить Корытову. Санька Корытов, замечательный парень, большой, добрый и незлобливый, услышав, что речь о нем, оторвал взгляд от своей невесты Настюхи, с которой в данный момент перемигивался, и поднял глаза на Палыча: 

—Палыч, ты же знаешь, я не по этим делам, если штангу или гирю поднять, вопросов нет, но в вашей компании я лишь для количества. Что правда — то правда. Наш технолог Женька Синюков на баскетбольной площадке послал судью так громко, что все услышали, а дети даже замерли, и с молчаливого одобрения замдиректора завода Леона Ивановича Добрынина до конца дня был переведен в зрители. Поэтому шестым на волейбол мы еле-еле уговорили Корытова. Чтобы просто постоял, иначе впятером на площадку не выпускали. Когда Корытов даже просто стоит, ничего не делает и ничего не говорит — уже зрелище не для слабонервных. Представьте себе оживший шкаф под два метра ростом, у которого голова, шея, бицепс и нога в районе икры приблизительно одного размера — шестидесятого. При этом для своих ста тридцати семи килограммов Санька на удивление резок и прыгуч, потому что в детстве папа его в тяжелую атлетику отдал и по сей день не забрал. Корытов как-то на спор запрыгнул двумя ногами с места на подоконник, высотой за полтора метра. И это — в день аванса, после того, как все уже немножко устали. 

—Ситуация изменилась, Саша, так что вся надежда теперь на тебя, —гнул свое Палыч. — Тебе-то надо будет всего один раз по мячику попасть и мы их деморализуем. 

—Па-а-а-лыч, — предостерегающе протянул Санька. Но Палыча уже было не остановить. 

—Смотри сюда, сейчас все объясню. — Палыч разгладил песок подошвой кроссовки, нашел палочку и начал чертить. —По телеку видел, когда наши с бразильцами играли. Безотказно работало. Называется атака пайп. Вот сетка. Вот я под ней стою. Ребята подачу принимают, мячик мне кидают, я его над собой пускаю, тут ты вылетаешь со второй линии и мочишь что есть силы. Блока перед тобой не будет, я его уберу, сделаю вид, что Гераклу собираюсь бросить. 

—И лучше на самом деле брось, —мрачно перебил его Леха. — Если Корытов начнет мочить со всей дури. Но Палыч не дал ему договорить: 

—Выиграем, при ребятах обещаю, на понедельник даю отгул.В голубых глазах Саньки появился интерес. 

—Только не очень высоко мячик кидай, — пробасил он, — вдруг не достану. —А ты, Палыч, сам из-под катка успей отскочить, и ребят предупреди, — добавил Леха. 

—Значит, делаем, — радостным тоном подытожил Пал Палыч, ни на секунду не сомневаясь, что все получится, как надо.

И в том была его генеральная ошибка, потому что как учит жизнь, надо хотя бы по чуть-чуть сомневаться всегда и во всем. Начали вторую партию. Кто-то из сталеваров подал пионерскую. Митя Зайцев легко перевел мяч на Палыча. Тот успел театрально крутануть головой в сторону, где Леха уже заканчивал разбег, и выбросил мячик над собой, крикнув «Саня, давай!». И Саня дал. По полной программе. Два гигантских шага, затем присел, толкнулся с двух ног и вылетел по пояс над сеткой. И полетел. Не только вверх, но и сильно вперед. Прямо на Палыча. Тот даже удивиться не успел, не то, что увернуться. Как стоял, отклячив зад и подняв руки, так будто и прикипел. А Санёк его и не видел. Потому что смотрел на мяч, который почему-то оказался за его головой. Быстренько перебрав по воздуху могучими, как стволы деревьев руками, будто взбирался по шведской лестнице, он со всего размаху опустился на плечи Палыча, при этом уже слегка удивленное лицо нашего новатора с утробным звуком «чпок!» всей своей плоскостью впечаталось в Санькин живот и утонуло в нем без следа. Руки Палыча рефлекторно замкнулись за Санькиной спиной, и на какое-то мгновение это частичное воспроизведение известной картины «Богатырь в дозоре» застыло на месте. 

Нет, Палыч мужик крепкий. Сломаться он не сломался, но когда непонятно откуда тебе на плечи прилетают сто тридцать семь килограммов живого веса, сопровождая свое прибытие громогласным выдохом «У-у-у-у! Ё-о-о-о...» на ногах не устоять. Так что начали они потихоньку падать на сетку. Палыч спиной, а Санька сверху вниз. Палыч, можно сказать, до земли дошел, А Санек на пол дороги застопорился. Верхний канат сетки прогнулся под его весом, ходуном ходит, дрожит как струна, но держит. А две металлические стойки, оказавшиеся на удивление хлипкими, к середине площадки согнулись, будто в поклоне и тоже подрагивают. 

Наши люди к чужой беде неравнодушны. Но если всегда хотят, то не всегда знают, как помочь. С вышки игру судил Лёва Блюменталь. Он вскочил на ступеньках, вытянулся вперед, так что верхняя половина его туловища и вторая вместе с ногами как бы соединились под углом в девяносто градусов. Ухватившись обеими руками за мачту, Лёва, что есть сил, пытался не столько разогнуть ее на себя, сколько не дать согнуться еще больше. С другой стороны тоже самое, только с земли, пытался проделать начальник нашего цеха Петр Федотович Дроботько, болевший за своих вместе с женой и секретаршей, сидевших от него по левую и по правую руку на почетном первом ряду. Но удержать сетку и будто приклеившегося к ней Санька, в которого мертвой хваткой вцепился Палыч, было не так-то просто. Тут на помощь к любимому примчалась Настюха Белокопытова, девка что надо, вся из себя видная, рельефная, про таких говорят кровь с молоком. Когда Корытов оседлал Палыча, она сидела на скамейке рядом с площадкой и чистила ножом апельсин. Как и положено, все вокруг уже существенно перекусили — не голодными же целый день торчать — и наступила пора десерта. Увидев, что ее Санечек беспомощно барахтается, повиснув на сетке, она подскочила и рубанула ножичком по канату. Ножичек оказался острым. Девушка — не из слабеньких, в формовщицах других и не держат, так что верхний канат тихонечно тренькнул и разлетелся в разные стороны. В то же мгновение разорвался и нижний, не выдержав напряжения, а с ним и вся сетка. Наверное, все-таки чуть подгнила от долгого пребывания на открытом воздухе. В общем, стойки резво вернулись в исходное положение, чего никак не ожидали ни Блюменталь, ни Дроботько.

Кому из них не повезло больше, сказать трудно. Лёве мачта пришлась точно в лоб. Он резво покинул вышку спиной вперед, правда молча, потому что в тот момент мало что понимал вследствие временной утери реальности, и метров через шесть воздушного пространства исчез за какими-то кустами, где тот час смолкли абсолютно все голоса. Даже детские. А до этого там было громко и многолюдно, потому что стояли кабинки туалетов, и народ даже создал очередь. Лёва как снаряд попал в одну из кабинок, что-то там выбил и застрял точно посередине. Опять же не говоря ни слова. Можно сказать, на коленях у старшего бухгалтера и ветерана труда Нелли Владимировны Фомкиной, которая спокойно там сидела и о чем-то своем думала. Так что первым голосом в наступившей тишине стало пронзительное верещание старшего бухгалтера, когда кабинка с ней и Лёвой начала опрокидываться. В общем, получился форменный ужас и, извините за бытовую подробность, некоторое зловоние.

Другая мачта с размаху заехала в лоб Дроботько. Но так как он стоял на земле, то не полетел, как Лёва, а часто-часто перебирая ногами, с огромной скоростью помчался тоже назад и тоже спиной вперед при этом размахивая широко раскинутыми руками. Бег его был недолог. Как раз до лавочки, до того самого места, с которого вскочил, когда побежал выпрямлять стойку. Но вернулся он намного быстрее, нежели убегал. А так как сейчас руки его жили в пространстве как бы отдельно от остального организма, то жене Дроботько и его секретарше мало не показалось. Им бы дурехам пригнуться, когда он до них досеменил, они же как сидели, так и остались, будто загипнотизированные. Вот и получили каждая своё. И вслед за Федотычем, тройкой лихих скакунов опрокинулись в бездну второго и третьего рядов, сметая всех и вся на своем пути. 

Но и это еще не всё. Как говорится, пришла беда, открывай ворота. Роль ворот с блеском исполнила Настюха Белокопытова.Открылась абсолютна вся. И не понятно как это произошло. Буквально в момент. Когда канаты и сетка, разрезанные недрогнувшей рукой юной формовщицы рванули в разные стороны, один из краев захлестнул подол ее легкого сарафана и враз сдернул, будто нитку.Совсем. Лишь пуговички веером разлетелись. Но весь тут фокус в том, что Настя днем искупалась —пруд рядом, погода солнечная, чего время зря терять. И надо ж такому случиться, что забыла дома сменный купальник, поэтому когда мокрый стянула, полотенчиком обтерлась, сразу в сарафан и влезла. И вот нет его. Зато есть в чем мать родила Анастасия Филипповна Белокопытова и в красных босоножках на платформе, чтобы совсем маленькой рядом с Саньком не казаться. Стоит как Марсельеза, знамени только не хватает и кое-чего из одежды. Глаза —блюдца, взгляд безумный, в правой руке нож кухонный, которым сетку резала, и вот-вот готова голос подать. У ног ее Палыч на спине распластался, и Санька Корытов елозит, пытаясь освободиться от железной палычевой хватки и остатков веревок. У народа тем временем взгляд не только удивленно-сочувствующий, но и заинтересованный. Особенно у мартеновцев, которые на другой стороне площадки застыли. Ну а когда Настя заорала, пароходный гудок — тьфу, по сравнению с тем, что у нее получилось. В тот момент и начался полный пайп. Хотя, это уже совсем другая история, не про спартакиаду и не про волейбол, и конкретно не рекомендуемая детям моложе двадцати пяти.

Рассказ взят из журнала «Время волейбола» за 2008 год.

Играйте в волейбол!