Лучшее-2013. Легенда Кобе Брайанта и еще 4 размышления о мифологии НБА

Фото: Fotobank/Getty Images/Andrew D. Bernstein/NBAE

Блог «Фонарь» выделяет несколько устойчивых баскетбольных тенденций, сложившихся в 2013-м году.

Спортивная мифология – вещь удивительная и в какой-то степени непостижимая. Непостижимая для современников, но вполне объяснимая во временном разрезе. В течение 2013-го сразу несколько фигур и явлений были частично/полностью переосмыслены и начали восприниматься принципиально иначе. Новый год – это искусственно навязанная хронологическая рамка, но в данном случае она помогает немного оторваться от «текучки» и акцентировать или артикулировать те изменения, которые вроде бы стали понятны всем, но, возможно, нуждаются в дополнительном осознании и осмыслении. Хотя бы потому, что мы еще не так далеко отошли от тех событий, которые спровоцировали определяющие тенденции. Всего лишь пять мифов, созданных 2013-м годом.

Кобе как живая легенда

Здесь вроде бы все было давно понятно: сравнения с Джорданом, преследующие Брайанта всю его карьеру, не подразумевали иного к нему отношения. Но, отмахивались ли вы от них или воспринимали как нечто само собой разумеющееся (такие тоже есть), в этом всегда был элемент абстрактности: даже несмотря на то, что Кобе преуспел гораздо больше, чем любой из тех, кого называли наследником «Его Воздушества», в этом всегда был элемент игры и некое искусственное нагнетание интереса. Так было и перед началом прошлого сезона, когда было понятно, что Брайант вплотную приблизился к статистическим рубежам, установленным ЭмДжеем, когда еще оставались мечты покорить 72-10 (пускай и у Рона Артеста) и завоевать шестой титул вместе с Ховардом, когда Кобе сверхмощно начал сезон, приостановив любые домыслы об оформившемся спаде. Брайант оставался гениальным игроком, лицом лучшей команды в истории НБА и кумиром миллионов, но – даже несмотря на то, что для половины лиги именно он, а не Джордан – герой детства, не так просто было нащупать принципиальные отличия между ним и другими суперзвездами.

Все изменилось не тогда, когда Кобе обошел Чемберлена в списке самых результативных игроков, не тогда, когда он обрел себя совершенно в новом и, мягко говоря, неожиданном качестве распасовщика, и не тогда, когда выполнил обещание и дотащил «Лейкерс» до плей-офф. Все изменила та самая игра с «Голден Стэйт» и все, что за ней последовало. Мы вроде бы и не узнали ничего нового: любой хейтер Кобе не будет отрицать, что Брайант – один из самых несгибаемых людей в современной НБА, что его упорство в противостоянии повреждениям зачастую настолько необъяснимо, что идет даже во вред команде (и ему), что есть лишь один тренер, который мог бы на него повлиять, но он больше не работает в лиге. Но то, как это происходило – как Кобе падал, а потом вставал, как принимал удары, но вновь шел на фол, как вышел на линию штрафных, когда было уже понятно, что что-то не так – заставило посмотреть на него еще внимательнее, понять, что, пока он появляется на паркете, матчи «Лейкерс» нельзя пропускать, в какой бы ужасной форме ни были ни он, ни его бедовая команда. Этот момент как-то четче отобразил все регалии, титулы, величайшие матчи, исторические достижения и нимб супергероя и запустил обратный отсчет: когда-то величайшие объявляли о грядущем завершении карьеры заранее, превращая сезон в прощание с болельщиками – Брайант ни о чем не объявлял, но тот эпизод как бы подчеркнул все, что мы должны всегда помнить, но почти всегда забываем: memento mori, каким бы он ни был сверхчеловеком, ему осталось совсем чуть-чуть, и каждый его шаг становится событием.

Потом все пошло как по накатанной. Драматичный выход в Facebook с обещанием завалить всех подвернувшихся под руку медведей (если бы все не находились в таком шоковом состоянии абсолютного благоговения, это могло породить множество шуток – но никому и в голову не пришло ничего подобного). Полуугрозы/полунасмешки в адрес обозревателей ESPN, списавших его и команду. Новый контракт, лишивший клуб шансов побороться за титул в ближайшие два года, но воспринимающийся как само собой разумеющееся. За время отсутствия Брайант перешел в некую другую ипостась. Когда лидер «Лейкерс» героически выполнял обещание вытащить команду в зону плей-офф, он все же был с нами. За лето и первый месяц чемпионата все изменилось: Брайант начал восприниматься как самостоятельный феномен, явление, которое больше клубов или противостояний, как нечто совершенно уникальное на данный момент карьеры.

Чтобы перестать быть Джорданом из «Чикаго» и стать Джорданом из «Вашингтона», ЭмДжею пришлось завершить карьеру, взять отпуск, погрузиться в бизнес и гольф, задрафтовать Кваме Брауна. Чтобы стать «Джорданом из «Вашингтона», Кобе потребовалось лишь одно лето, по ходу которого он сражался с разрывом ахилла. Сладостное предвкушение его появления на площадке, выход под имперский марш (беспрецедентное, на самом деле, событие для баскетбола), его призыв не голосовать за него на Матч всех звезд (как будто ему не уступят там место), смакование каждого удачного момента – все это лишь части общего понимания: забудьте все, за что вы недолюбливали Кобе Брайанта, теперь он – один из пятнадцати величайших игроков всех времен. А остальное уже не важно.

«Майами» как интернет-явление, а не сборище чудаков

Еще два года назад «Хит» фигурировали исключительно как империя зла: с гениальным президентом-гангстером, с величайшим игроком-предателем, со звездами, которые предпочли помогать ему, а не добиваться всего самостоятельно, с акцентированном на атлетизме и вроде бы не слишком умным баскетболом и, конечно, пиарящей все это безобразие лигой.

Главный момент для мифологии «Хит» в 2013-м? Не попадание Рэя Аллена (это главный момент для баскетбола). Не феноменальная победная серия (это главный момент для истории НБА). Не сам очередной шаг в вечность. Главный момент для мифологии «Хит» – это «Гарлем-шейк», ставший началом целого водопада вирусных штук, которыми игроки «Майами» взрывали интернет агрессивнее, чем данки ЛеБрона с мясом, подборы Бердмана, слаломы Уэйда и трехи Рэй-Рэя.

Когда появился ответ от «Миннесоты», Рик Фокс сказал классную вещь: «На этих видео хорошо заметно главное отличие хорошей команды от плохой: хорошая команда – всегда вместе, им весело, они дурачатся по полной и наслаждаются общением друг с другом, в плохой команде – все по одиночке». На каком-то интуитивном уровне это прочувствовали все: над Крисом Бошем и Крисом Андерсеном всю жизнь потешались за подобные странности, ЛеБрона Джеймса не раз подвергали обструкции за подобную несерьезность, граничащую с неуважением к соперникам, за папашей Уэйдом подобных глупостей не числилось – а тут чем плотнее и страннее становился поток странностей и ужимок, тем радостнее и активнее подсаживались на него болельщики. Это самораскрытие, которое раньше лишь раздражало, заставило полюбить «Хит» как команду, такую вот задорную, ребяческую, не стесняющуюся выглядеть глуповато, радующуюся связывающему их единству. Все чемпионские команды были слишком разными: презрительно-аристократичные «Селтикс» Берда, «плохие парни», киношно-гламурные «Лейкерс» Мэджика, безжалостные мясники во главе с маньяком Джорданом – их знали в основном по лидерам, воспринимали по тому, как они выглядят на площадке и предпочитали разъединять. «Майами» же наоборот хочется воспринимать как что-то цельное, как ту самую группу из «Гарлем-шейк», чудом оказавшуюся на площадке, как друзей, которые могут поссориться, но потом обязательно помирятся, которые дарят друг другу телескопы, не стесняются копировать Криса Боша и принимают в свою банду и интеллигента Баттье, и фрика Андерсена.

Эту команду можно полюбить именно за это ее лицо. Пусть это лицо и выглядит вот так:

Расселл Уэстбрук пережил стереотипы

Как и в случае Кобе, мифология Расселла Уэстбрука претерпела кардинальные изменения в связи с его отсутствием из-за травмы. После того, как мифом стал Патрик Беверли, который может подбежать к любому железному человеку и вырубить его одним движением колена, у многих произошло прозрение, и развитие баскетбола перестало выглядеть таким уж прямолинейным.

До этого с Уэстбруком всем все было ясно. «Тупой как пробка», лезущий напролом, гипервозбужденный, маниакальный до такой степени, что даже нападал на маскотов, разыгрывающий как-то легко пополнил список самых раздражающих игроков лиги. Если бы он даже одевался более прилично/сдержанно/спокойно, то в глазах общественности все равно бы не имел никаких шансов. С одной стороны – золотой мальчик Кевин Дюрэнт, всеобщий любимец, лучший игрок лиги из тех, кого не зовут ЛеБрон Джеймс, воплощение всех добродетелей, обладатель феноменальных данных и волшебного броска. С другой – Микеланджело современного баскетбола: не в смысле художник и человек искусства, а такая же упоротая черепаха-ниндзя, признающая лишь пиццу, физические упражнения и налет на врага с криком «бонзай». Проваленный финал (даже несмотря на то, что в некоторых матчах именно к Уэстбруку сложно было предъявить претензии) предопределил отношение к этим диаметральным противоположностям. Как ни настаивал КейДи на обратном (еще бы, он же хороший парень), прошлый сезон начинался для Расселла с нервов, уязвленного самолюбия, конфликтов с партнерами и журналистами (маскотами), и бесполезными попытками доказать, что его неправильно поняли. Все оказалось бессмысленно: «Оклахома» была лучшей командой на Западе, но отвлечь внимания от трейда Хардена и собственной негативной роли Уэстбрук мог лишь в те минуты, когда взрывал сознания очередным модным приговором самому себе.

И вот где-то тут – когда весь мир застыл в ожидании смачного провала «Тандер» (правда, почему-то в финале) – на сцену выпрыгнул наш друг Патрик Беверли. Выстроенные логические замки оказались иллюзорными, цветастые рубашки и показательная дурость помешали пробиться в настоящий смысл, жизнь начала преподносить сюрпризы.

В общем, оказалось, что Кевин Дюрэнт не может претендовать на звание MVP не потому, что ЛеБрон Джеймс, а потому что в «Оклахоме» в том виде, в каком она существует, MVP – это совершенно другой человек. Да, он не похож на кинозвезду (ну разве что мультяшную), он по-прежнему, предпочитает в напряженных концовках бросать сам, а не отдавать мяч всеобщему любимчику, он не снижает уровень агрессии в разговорах с партнерами и журналистами, любому интеллектуальному розыгрышу предпочитает прыжок с криком «бонзай». И да, его самое приличное одеяние выглядит как мешок с вырезом для головы. Только его отрицательные стороны это лишь слабые отголоски положительных, его роль в этих «Тандер» едва ли не более органична, чем у лидера, да и настоящим лидером – по агрессии, по выплескивающейся из него страсти, по напору, облагораживающему партнеров – является именно он. Как полюбились и начали восприниматься вполне органично уродливые «Селтикс»» Пирса и Гарнетта (разыгрывающий без броска, атакующий защитник, притворяющийся, что не умеет проходить, легкий форвард с тяжелой задницей, центровой, не участвующей в атаке, и мощный форвард, разворачивающий свой бросок в хай-пост примерно так, как работает кран-журавль на стройке), так и оказались естественными участники коллектива «Тандер»: заведенность Уэстбрука делала их командой с максимальной активизацией потенциала, с легкими бросками для одних и с возможностью потолкаться за подбор для других.

Самое интересное теперь – что с этим новым мифом будет дальше. Остается надеяться, что Уэстбрук вернется таким же, каким уходил, и тогда уж точно расставит все точки над i в баскетбольном плане (в плане моды это уже давно произошло). И только после этого можно будет отправлять Дюрэнта в Хьюстон, потому что, согласно новой трактовке мифа Расселла Уэстбрука, этой команде может помешать лишь ЛеБрон.

Тоска по «Вашингтону» середины 2000-х

Банкомат ДеШоуна Стивенсона, Андрэй Блатч в роли Кобе Брайанта, танец Кэрона Батлера, Ник Янг, зажигающий в Китае, тысяча и одно воспоминание о Гилберте Аренаса, тысяча и одна ходка Джавариса Криттентона ну, и конечно, MY BOY JAVALE MCGEE – Эрни Грюнфельд доказал свою гениальность, ведь лишь его умение распознавать таланты объединило всех этих блистательных людей в одном месте. Они играли в пэйнтбол дома, дразнили ЛеБрона, вызывали друг друга на дуэль, испражнялись в кроссовки и делали на площадке все, чтобы не дай бог никто не подумал, будто они воспринимают баскетбол как нечто стоящее.

Не то чтобы что-то сильно изменилось. ДеШоун Стивенсон сделал троллинг ЛеБрона делом своей жизни, Андрэй Блатч по-прежнему живет на деньги «Уизардс» и не может иначе, Криттентона по-прежнему ловят, Ник Янг по-прежнему вытворяет все то, что делал прежде, Аренас по-прежнему собирается вернуться (не без юмора), а Джавал МакГи практически заимел собственную юмористическую передачу… Но все равно есть ощущение, что мы что-то потеряли. Высшие силы объединили всех этих прекрасных людей вместе, а безжалостность критиков не дала насладиться всей глубиной их креативности. Свою недальновидность мы прочувствовали лишь в этом году, когда накатила тоска по спонтанному веселью.

А жаль.

Рой Хибберт как самый важный игрок в НБА

Челюсть тут ни при чем.

История Роя Хибберта – это не столько история Роя Хибберта, сколько история ЛеБрона Джеймса и Лэрри Берда. А уже потом Роя Хибберта.

Предложенные локаутом стереотипы породили шаблонное мышление: в НБА выпрыгивают из штанов лишь в контрактный год, а развиваются лишь суперзвезды, на которых постоянно давят – остальные идут по пути, проложенному Эдди Карри. Если ты оказываешься суперзащитником и получаешь контракт, то перед следующим же сезоном, а лучше во время него, ты надень белые штаны и сходи начисти кому-нибудь рожу в баре. Если ты стал лучшим шестым и весь год терпел зловредного тренера, дунь чего-нибудь освежающего и сконцентрируйся на развязывании шнурков. Если слишком скромен для всего этого, просто отдохни: жизнь уже удалась.

Прошлым летом Рой Хибберт подписал максимальный контракт после того, как заставил понервничать Уэйда в полуфинале конференции. За год до того он считался абсолютно деревянным и выделялся лишь габаритами (но начал заниматься восточными единоборствами и работать над собой). В Джорджтауне (что тоже было не так уж давно) он был знаменит тем, что ни разу не мог отжаться (поразмыслите над этим обстоятельством, когда в следующий раз будете называть дрыщем Романа Муна). И когда сезон начался с того, что Хибберту не особенно удавалось попасть в кольцо из непосредственной близости, разочаровывающие мысли сами собой лезли в голову. Но в этот момент начало происходить что-то такое, от чего психотерапевтша Рона Артеста сошла бы с ума от зависти.

Хибберт, который виделся всем забитым, потерянным в собственном громадном теле хануриком, страдающим от астмы и вроде бы попавшим под прессинг вложенных в него огромных денег, начал обретать себя на площадке и за ее пределами. Сначала его юморная подруга Челси Перетти еще объясняла, насколько на самом деле неотразим центровой, но вскоре необходимость что-то говорить отпала. Очаровывающая неловкость Хибберта, непременный ингалятор, странноватая для звезды НБА застенчивость – лишь придавали ему большую естественность: на фоне супергероев, бросающих вызов законам физики и друг другу, Хибберт выглядел как-то по-домашнему и заставлял сопереживать себе. Его твиттер неожиданно подружил его со всем светом: здесь он выкладывал фотографии справляющих нужду женщин, ругался на непрофессионализм ESPN, запирал партнеров в уборной, жаловался на отбитую в матче с «Блейзерс» промежность и даже поучаствовал в гомофобском скандале – суть не в самих событиях, а в том, что все видели, как иногда ловко, иногда мучительно он воспринимал функции шоумена и постоянно учился. И чем естественнее выглядело симпатичное отличающееся огромной самоиронией и любовью к жизни существование Хибберта вне паркета, тем более весомым начинал казаться его вклад на нем. Блок-шот, остановивший Кармело Энтони, подчеркнул выход на пик: в нужный момент сезона центровой «Индианы» справился со всеми ляпами, ошибками, комичными неудачами и выступил в привычной роли «Мистера вертикальность», лучшего защитника лиги, остановившего «Никс» и практически остановившего ЛеБрона.

Лето после этого показало, что Хибберт не собирается останавливаться. Пока ЛеБрон тренировал флотер, который поможет ему атаковать стену «Пэйсерс» в решающие моменты матчей, Рой раздулся до размеров Халка и решил, что встретит Короля в качестве официально лучшего защитника лиги и лидера лучшей команды Востока. Предвкушая это противостояние, стоит не просто восхищаться метаморфозами Хибберта, но и воспринять его пример как руководство к действию.