Первый титул Усика, череп Нужненко, триумфы Сенченко и Далакяна. Интервью с катменом Дмитрием Лучниковым

Дмитрий Лучников – один из самых известных катменов, работающих с украинскими боксерами. За свою карьеру через его руки прошли многие чемпионы – Александр Усик, Василий Ломаченко, Артем Далакян, Денис Беринчик, Юрий Нужненко, Вячеслав Сенченко. 

Александр Пасечник встретился с Лучниковым в Киеве и узнал у него много интересных историй. 

- Кто такой катмен?

– Катмен – это специалист, который занимается, скажем так, локализацией травм спортсмена. Это работа с гематомами, рассечениями. Он помогает продлить жизнь боксера на ринге. Как говорит мой один коллега: «One more round». Это лозунг любого катмена – добавить еще один раунд. Без катмена это бывает невозможно.

- Как начиналась ваша карьера профессионального катмена?

– Я учился в медицинском училище, помимо юридического образования, и в то же время занимался боксом. Прозанимался где-то 8 лет, никаких заслуг не имел. 

И вот однажды я смотрел бокс в компании своего товарища Григория Дрозда (бывший чемпион мира по версии WBC в тяжелом весе – прим. Tribuna.com). Один боксер начал истекать кровью. Ему просто протирали лицо полотенцем, хотя он доминировал в этом поединке, и в какой-то момент бой просто остановили, засчитав победу соперника техническим нокаутом. Он просто не мог дальше драться. Тогда я спросил Григория, есть ли специалисты, которые занимаются этим. Он ответил: «Да, катмены. Но я их здесь нигде не видел, даже в Европе их мало».

Меня это заинтересовало. Нашел в интернете 3-4 статьи на английском. Начал разговаривать с теми, кто уже работал на западе. Сложилось какое-то понимание, и уже через пару месяцев вышел на первый бой.

Один из моих дебютных боев был между Кахрамоном Арзыкуловым из Узбекистана и Маратом Мазимбаевым из Казахстана. 

У обоих бойцов было просто невероятное количество рассечение и гематом. Даже слышал, что после этого поединка президент Узбекистана вручил Арзыкулову орден мужества. К сожалению, мой боксер (Мазимбаев) проиграл, но не из-за травмы, а по очкам. Тогда мне пришлось убрать пару гематом и рассечений. Это был просто сумасшедший опыт, и после этого я понял, что хочу этим заниматься.

- Как потом карьера развивалась и кто был первым по-настоящему звездным бойцом в вашей карьере?

– Мне повезло сразу начать работать на крепких боях и также повезло сразу попасть на большие события. Одним из первых моих крупных боев был поединок Заура Байсангурова против Марко Антонио Рубио. Это было в Киеве в мэйн-ивенте большого боксерского шоу.

В этой же программе дрался Юрий Нужненко против Максима Нестеренко из Санкт-Петербурга. Это тоже был просто сумасшедший бой. И Нужненко, и Байсангуров потом станут чемпионами мира. Потом я уже был практически на всех их боях в углу, и в тех поединках, когда они стали чемпионами мира.

С боями мне сильно везло, всегда была яркая рубка. 

- Чем вас впечатлил Юрий Нужненко?

– С Юрием познакомились как раз в той программе в 2006 году.  В том бою Юра меня, конечно, здорово удивил. Я видел, что у него травма, которая вообще несовместима с продолжением боя, и дал рекомендацию тренеру, что у нас есть буквально один раунд и, скорее всего, доктор остановит.

Там практически оторвалось веко, и тренер сказал: «Юра, у нас есть один раунд, нужно нокаутировать». Юра вышел и нокаутировал. Такое только в кино бывает, а я увидел это в реальной жизни и сам будто попал в кино.

Больше скажу, Юра, наверное, был самым кровавым моим «клиентом». Не было ни одного боя, чтобы он уходил с чистым лицом. Он сражался каждый раз как последний. У него была зрелищная манера ведения боя, кровавый, силовой бокс.

Юра всегда рисковал в бою. Не боялся использовать экипировку. Там, к примеру, брал перчатки, которые были с набивкой из конского волоса. Эти перчатки были как у него, так и у противника. А у этих перчатках повышается травматизм чуть ли не вдвое.

Очень много историй, связанных именно с работой в углу Юрия. Одна из них связана с  травматизмом в одном бою. Это было 9 самостоятельных травм: 6 рассечений и 3 гематомы. Я тогда увидел прям в перерыве между раундами кость его черепа. А он, не обращая на это внимания, дрался до последнего.

Другая история, когда прямо перед боем подменили лекарство. Это было во Франции, когда он выходил драться за возможность потом боксировать за пояс чемпиона мира. Тогда действительно подменили адреналин. Повезло, что я заметил это вовремя.

Когда я ехал работать в углу Юрия, морально настраивался за неделю до поединка. Знал, что адреналин будет зашкаливать так, что у меня на фотографиях глаза становились из серых черными. Я долго не мог понять, из-за чего этот эффект. Потом только понял, что у меня зрачок расширен настолько, что я с ума сходил в этот момент. Все это из-за боев Юрия Нужненко, из-за того, что он устраивал на ринге настоящие зарубы с большим количеством крови.

Вот так начиналась моя карьера – с кровавых поединков Юрия Нужненко. Он внес в нее очень большой вклад.

- Какие еще запрещенные приемы встречали?

– Это часть работы. В боксе это происходит периодически, но я рад, что в современных правилах все больше исключают такие ситуации. Например, я был участником ситуации, когда нам подменили в угол табурет с торчащим гвоздем.

Всю программу был один табурет. Я это точно видел, ведь в программе отрабатывал еще 2 или 3 боя. Потом поставили совершенно новый, свежераспакованный табурет. Это было видно по обивке. Гвоздь сначала не торчал, но когда боец сел после первого раунда, то сразу же подорвался от боли. Хорошо, что гвоздь прошел вскользь и не рассек ногу. Тогда мы увидели, что гвоздь порвал острием верх где-то на полсантиметра над обивкой. Какой-то олдскульный трюк. Это было в Германии.

Еще однажды прямо в раздевалке нам подменили боксерские перчатки. Перед боем, когда проходит вся процедура по утверждению снаряжения, в котором будут выступать боксеры, были одни перчатки, а принесли совершенно другие. Я лично утверждал другую пару перчаток. Но там был подвох в другом – обычно расписываются непосредственно на самих перчатках, а здесь мы расписывались на наклейке, которую потом можно было отодрать. Якобы особый статус боя.

У нас были перчатки с конским волосом, я их проверил, были даже фотографии и видео, где видно, что даже перчатки разные. Нам еще и задержали их: должны были выдать за полчаса до боя, а выдали за 15 минут. Прибежал запыханный рефери, мы уже ругались, что практически не было времени на разминку.

Это был реванш, по контракту боксеры дрались в одинаковых перчатках как в первом поединке, так и во втором. Только эти перчатки были в 2 раза толще, а набивка совершенно другая. Они еще и имели эффект экспандера, за 12 раундов боксер устал сжимать. Это был очень грязный трюк.

И всякие истории с тэйпировкой. Например, я тэйпирую, а представитель противоположной команды облокачивается мне на плечо. Когда убрал его руку, начался крик, скандал, мол, я его оскорбил.

- Вы говорили про конский волос. Этот материал жестче, травматизм повышается в два раза. Зачем его вообще использовать, если повышается шанс получить травму?

– Да, действительно, это звучит как противоречие. Но я был на медицинской конвенции в Мексике, где ведущие врачи-нейрохирурги мира пришли к выводу, что лучше быстрый нокаут, чем суммарный тоннаж ударов.

Как показывает практика, боксеры умирают не от нокаута, а потом, когда приходят в раздевалку и теряют сознание. Это происходит именно от суммарного тоннажа пропущенных ударов.

Перчатки из конского волоса взвинчивают темп боя. Боксеры говорят, что им даже сложно пропускать удары по защите и есть задача закончить поединок быстрее. Соответственно, бой становится зрелищным.

Большинство нокаутов происходят после удара в челюсть, а нейрохирурги считают, что это наиболее безопасный нокаут. Когда попадают в висок – это одно, а вот когда в челюсть – после пяти минут после нокаута боксер не понимает, что происходит, и готов драться дальше, ведь отлично себя чувствует. Он не понимает, почему остановили поединок, а ему говорят, что позже все объяснят.

***

- Вы работали со многими украинскими боксерами, кого можете назвать самым сложным?

– Сложности бывают разными. В плане конструктивных вещей – это Юра Нужненко из-за своего травматизма. Но это и есть работа катмена. 

А когда работаешь с чемпионами мира, с боксерами, в которых вложены серьезные деньги, это сложности в виде ответственности. Для меня каждый раз было большой ответственностью заходить в новую команду, ведь каждый раз на тебя смотрят под микроскопом, как ты общаешься, как ты работаешь. Для этого у меня уже выработаны целые ритуалы. Поэтому сложно выделить кого-то, все были позитивными. Я стартовал свою карьеру из Украины и уже была какая-то репутация, а с ней уже все идет намного проще.

Сейчас вспоминаю, когда Саша Усик дрался за первый свой титул чемпиона мира, это для меня был интересный экзамен. С Сашей я уже работал в «Украинских Атаманах», а вот с его тренером Джеймсом Али Баширом еще не пересекались, и это было очень большая ответственность.

Помню, Башир начал сам тэйпировать, а потом в переключился и попросил меня закончить. Знаете, я умею тэйпировать только так, как умею я, и не умею так, как умеет Башир. Это была большая неожиданность. Из этого я извлек урок, и теперь если видение боксера о тэйпировке кардинально отличается от моего, я даже отказываюсь. 

- Вы были в команде Майриса Бриедиса в полуфинале Суперсерии против Усика. Какие ваши ощущения быть в противоположном углу?

– Этот бой точно будет в пятерке тех, которые запомню на всю жизнь. Помню его в деталях, мурашки по коже даже сейчас. Это было то, за что  мы любим бокс. Энергия, как в фильме «Рокки», когда я впервые его увидел в детстве. 

Когда уже профессионально чем-то занимаешься, то сталкиваешься с профессионалами не только в своей сфере: боксерами, тренерами. И они все кочуют – боксеры работают с разными тренерами. Если это все происходит на уровне взаимного уважения, тогда хорошо.

Я живу по принципу, что нужно беречь свою карму и не выдавать секреты, нельзя ради собственной выгоды зачеркивать чужие судьбы. Перед тем боем я долгое время проводил в компании Саши и его друзей, ведь мы все знакомы. Плюс я общался с коллективом Майриса. Не было какой-то враждебной истории. На таком уровни вражды не бывает, только если это не какие-то великие шоумены как Тайсон Фьюри.

Была очень дружественная атмосфера, но конкуренция между боксерами чувствовалась просто на невероятном уровне, а амбиции у каждого из них были  размером с Антарктиду. Это чувствовалось по-спортивному. Мой приятель Расс Анбер был в углу Саши, и мы после пресс-конференции тоже сделали свой шуточный FaceToFace, назвав это битвой катменов.

Но есть разные моменты. Если я дружу и сотрудничаю с боксером на протяжении нескольких лет, то знаю, что не выйду в противоположный угол. А есть профессиональные моменты. Настоящий доктор же не может выбирать кого лечить, а кого не лечить.

- Сможет ли Усик добиться успеха в хэвивейте?

– Об Усике задумался сразу же после победы Тайсона Фьюри над Деонтеем Уайлдером. Подумал, а как же Саша отбоксирует с Фьюри? Долго представлял себе это, а потом понял, что нет никаких проблем, он должен с ним боксировать. Я не могу предсказать результат, но не могу быть скептиком.

Посмотрите на Джошуа во втором поединке с Руисом, он был очень неоднозначен. А Фьюри – нестабилен. Саша более стабилен, профессиональнее. Конечно, размеры у этих парней очень большие, но в этом и есть весь вызов для Александра. Может быть, даже и преимущество. У него будет большое преимущество в скорости, так что будет очень интересно.

Есть ощущение, что Саше будет тяжелее с маленькими соперниками. А вот с большими парнями у него будет получаться сближаться, накидывать много ударов, забирать концовки раундов. Можно даже с Фьюри устроить скучнейший бой, но выиграть его прагматично, в стиле любительского бокса. А вот с Джошуа вообще проблем не будет, если тот будет боксировать, как с Руисом. На все его «раз-два» Саша будет отвечать «раз-раз-два-пять».

Как по мне, Усик сейчас один из самых интересных боксеров супертяжелого веса в плане техники. Но я думаю, что ему будет тяжелее с тем же Диллианом Уайтом, с Александром Поветкиным будет не просто, ведь они близки по габаритам.

Поветкин – очень силовой боксер, очень взрывной. Практика показывает, что несмотря на его долгий пробег в профессиональном боксе, он может всю дистанцию пройти и еще плюс несколько раундов. Были какие-то остановки, но вот крайний бой показал, что он все еще может.

Поэтому высокие и длиннорукие для Усика – это более выгодные противники.

- Ваши мысли по бою против Чисоры?

– Классный поединок должен быть. Интересно, как к этому всему подготовится Чисора. Думаю, что Саша его пройдет, но сложно предугадать точный исход. Болельщики не могут просто этого пропустить, это будет очень интересно. У меня Саша лидирует на 60%.

Где-то Чисора на излете, где-то не совсем элита, но за его плечами серьезный опыт и мотивация. Он точно понимает, что Усик – один из лучших боксеров мира, и что крузервейт с хэвивейтом совсем рядом. Думаю, что он будет очень серьезно готовиться.

- Знаем, что сотрудничаете с Артемом Далакяном – украинским чемпионом мира. В чем его особенность и что вообще скажете об этом спортсмене?

– Да, я бы особенно выделил бы опыт работы с Артемом Далакяном и его промоутерами Union Boxing Promotion. Сотрудничаю с их боксерами, и они мне подарили очень много эмоций, как фанату бокса. Одно из ярких воспоминаний – Сенченко-Хаттон, это было что-то необъяснимое и непередаваемое.

Если вернуться к бою, в котором Артем Далакян стал чемпионом мира. Вся команда находилась в тихом предвкушении, предвкушении бокса. В команде собрались все самые близкие люди, промоутер. Была такая атмосфера, будто мы живем только здесь и сейчас. А что дальше – не важно.

Артем показал феноменальный бокс. Я знал, кто такой Брайан Велория, он легенда этого веса, за ним очень много заслуг. И тут Артем вдруг на две космические скорости опережает Велорию, разбивает его на каждый взмах руки и в конце просто вскрывает ему лоб, кровь бьет фонтаном. Все шорты Артема были пропитаны кровью.

Вспоминая об этом поединке, меня до сих пор накрывает всем этим кайфом. Потом Артем провел несколько блестящих защит титула, и я скажу, что он удивляет. Каждый раз он чуть быстрее своих противников, каждый раз более находчив.

Он был для меня неграненным алмазом, который ограняется с каждой защитой титула. Он настоящий народный чемпион, очень скромный и дисциплинированный молодой человек. Для меня большая честь работать с ним в команде. Широкая слава к нему еще придет, сейчас это не самое главное. Такие боксеры остаются в сердце навсегда.

- Вы работали на поединке Сенченко – Хаттон. Это был невероятный бой для Украины. Поделитесь каким-то инсайдом из этого поединка?

– Сенченко – Хаттон – одна из самых выдающихся историй, которые случались со мной в профессиональном боксе. Одна из тех, которые входят в тройку дичайших историй. Почему дичайших? Когда мы туда летели, понимали, что нас не считают фаворитами. Организаторы просто хотели вернуть Рикки Хаттона для поединка против Пола Малиньяджи.

Они рассчитывали, что Хаттон быстро разделается с Сенченко и устроят бой за титул. Пол ходил как акула вокруг ринга, давал комментарии. У них были какие-то свои договоренности.

Когда мы выходили на арену, нас встретили неодобрительным гулом и определенным знаком пальца. Это было невероятно, когда разгоряченные алкоголем англичане встречали нас. Я понимал, что это все игра и если мы проявим себя хорошо, они будут даже аплодировать стоя.

По запискам мы проигрывали, но надежда оставалась.  И я вот помню тот удар. Как картинка в голове – помню, как зал полностью затих. И только мы, 13-14 человек, заорали на весь зал громче всей этой 20-тысячной толпы. Мы бегали, прыгали, радовались.

У меня есть одна история, которую раньше никогда не рассказывал. Мы настолько сильно радовались победе, что на следующий день я забыл гонорар в отельном номере и улетел домой. Я заметил отсутствие денег только в аэропорту, позвонил друзьям. Вот честно, не знаю, как они пробрались в мой номер, но как-то забрали те деньги. Вот, насколько сильно мы отмечали, что я забыл свой гонорар в номере. Но мы вели себя достойно.

***

- В чем главное отличие индустрии бокса на западе и в странах бывшего СССР?

– Если совсем кратко, то своей экономикой. На западе основные деньги, подпитывающие индустрию, приходят от телевидения. 

К сожалению, на постсоветском пространстве телевидение практически ничего не платит. В Европе тоже не особо много, но с развитием интернета появились перспективы.

Рассчитываю, что Илон Маск все же запустит свой проект, связанный с интернетом по всему миру. Вроде бы звучит смешно, но тогда тотальная сетка охватит весь мир и телевидение полностью уйдет в интернет. И не будет никаких эфирных монополий, которые съедают работу мелких игроков. Больше будут интернет платформы, где люди платят за то, что они сами выбирают. Они будут голосовать своими деньгами.

И вот тогда для индустрии в постсоветском пространстве откроются большие перспективы. Сейчас для народной радости телевидение бесплатно, но таким образом вообще убивается вся индустрия профессионального спорта. Потому что во всем капиталистическом мире, куда мы все стремимся, спорт – это и есть часть развлечений. За развлечения платят, и это создает возможность людям заниматься им профессионально. Вот в этом главное отличие.

На постсоветском пространстве вся индустрия единоборств как минимум на процентов 80 спонсорская. 

- Вы побывали в Украине на вечерах бокса, в России, в Казахстане, и побывали в Штатах, Британии. У нас, как ни как, дважды в год боксирует чемпион мира Далакян, а на него собираются маленькие залы. Если бы в Штатах тот же Далакян боксировал, только под американским флагом, он собирал бы Madison Square Garden. Почему у нас так сильно не раскручены боксеры?

– Я считаю, что из-за некачественной работы СМИ в плане промо и PR-команд. На постсоветском пространстве офигительный болельщик, который хочет бокса. Например, в Англии есть канал SkySports. За две недели до вечера бокса весь эфир забит материалами про личную жизнь спортсменов, про все подряд. 

Я видел, как на боксера третьего разряда, который уже дерется в профи, из маленького городка приезжало 1000 человек. Это же продажа билетов на часть зала. А это потому, что Sky про андеркард, про англичан делает программы. В Штатах то же самое. Чтобы продать на него билеты, нужно сделать знаменитым.

Недавно был один бой, россиянин Петрос Ананян классно провел поединок, но о нем никто не написал. Вообще никто. В фейсбуке три лайка. Я не понимаю, как такое может быть? Он подрался очень круто против парня, который дрался против покойного Макса Дадашева.

Ананян его просто разбил и посвятил победу Максу Дадашеву. На Западе эту тему подхватили бы все СМИ. Вы думаете, здесь хоть кто-то об этом написал? Вообще никто! Мне стыдно за этих людей.

Только поэтому на трибунах нет много людей. Нет качественного промо, СМИ не рассказывают интересные истории. Да у каждого боксера есть интересная история, ведь что заставило человека зарабатывать кулаками на хлеб? 

Я считаю, что медиа работают отвратительно. Есть исключения, я о них знаю, но они не могут обхватить необъятное. У них не хватает финансирования, ведь политика канала подразумевает совершенное другое. Им нужен какой-то легкий хайп, попсовые темы.

Я видел, как из ноунеймов делали звезд мирового бокса, хотя их бокс совершенно на это не тянет. Их уровень не дотягивает до андеркарда K2 Promotion. Но при этом на него приходят по несколько тысяч человек в Англии.

Прекрасно помню, как в Англии включил SkySports, а там показывают малоизвестного боксера. Он дома открывает консервную банку, кричит жене, чтобы выгуляла собаку, как собирает сумку и идет на тренировку. И это интересно, ведь всем интересно в окна подглядывать. Так это идет с повторами по три раза в день, и это не звезда уровня Джошуа.

«Усик поб’є їх всіх». Алі Башир – про Олександра в супертяжах, повернення Кличка та крововилив у мозок