Tribuna/Футбол/Блоги/Типа переводы/«Ты имеешь ввиду сесть на настоящий диван»? Эрик Байи про свое детство и перелёт, который изменил его жизнь

«Ты имеешь ввиду сесть на настоящий диван»? Эрик Байи про свое детство и перелёт, который изменил его жизнь

Эрик Байи рассказал на The Players Tribune про своё детство, отца и самый страшный перелёт в его жизни, который дал ему дорогу в профессиональный футбол.

Автор — ieronim
4 января 2020, 15:23
4
«Ты имеешь ввиду сесть на настоящий диван»? Эрик Байи про свое детство и перелёт, который изменил его жизнь

Эрик Байи рассказал на The Players Tribune про своё детство, отца и самый страшный перелёт в его жизни, который дал ему дорогу в профессиональный футбол.

В 2010 году я сел на самолет в Буркина-Фасо. Это был один из самых страшных моментов в моей жизни.

Через 3 года, когда мне было 13, я бросил школу, чтобы попытаться стать футболистом. В Кот-д’Ивуаре бросить школу – это очень серьёзно. Если тебе угодило жить в маленьком деревянном доме в Абиджане, как мою семью, ты ставишь всё на образование, потому что, наверное, единственный способ к хорошей жизни, то есть теплой кровати и еде на столе. Поэтому, когда я принял моё решение, мой отец сначала был против.

Меня пригласили на турнир в Буркина-Фасо, где могли быть скауты из европейских клубов. Это был мой шанс стать профессиональным футболистом.

Я поставил всё на эту поездку. Я должен быть сделать это.

Но когда я сел в самолет, то что вызывало у меня страх, не было связано с футболом.  

Когда меня пригласили на турнир, я спросил у моего отца, как я могу добраться туда.  Я не поверил своим ушам, когда услышал его ответ. «На самолете?» Буркина-Фасо совсем рядом с Кот-д’Ивуаром, но кто-то очень умный, решил, что он закроет нас в металлическом цилиндре и запустит в небо, надеясь, что мы вернемся на землю живыми.

Я никогда не летал на самолете до этого.

И поверьте – по мне это было заметно.

Когда я сел в самолет, я чувствовал, что моя жизнь под угрозой – честно. Я так нервничал. Всем сказали пристегнуть ремни. Но как? Там не было никаких кнопок! Мне сказали: «Подними кресло». И как я должен был его поднять?

Все вокруг пытались найти свои места. Потом самолет начал издавать визг. Эмм… это нормально? Двигатели ревели, как будто мы собирались лететь в космос. Рядом со мой я увидел пацана, который как оказалось, тоже летит на турнир. Он тоже первый раз летел на самолете, и выглядел напуганным даже больше чем я, и я знал почему. Он сидел возле окна.

Самолет начал двигаться по взлётно-посадочной полосе. Мы перестали смотреть друг на друга, и пытались справится со страхом. Я вцепился в моё кресло, и решил смотреть прямо вперёд. Я говорил себе: «Я не двигаюсь, я не двигаюсь».

Потом мы взлетели. И сразу после этого – непонятно почему, страх исчез. Я наклонился, посмотрел в окно, и увидел, как Абиджан скрывается из виду. Я пытался найти наш дом, и те улицы, где я обычно продавал сигареты и телефоны. Но всё что я видел – это аэропорт, где я только что попрощался с моим отцом.

Я не думаю, что в  тот момент он понимал, как далеко его сын мог пойти со этим его футболом. И если честно, я тоже.

Но этот перелёт изменит всё.

Почему я вам это рассказываю? Наверное, вы знаете, что я был довольно долго травмирован. Я не играл с апреля, когда начал мучатся с моим коленом. Было тяжело. Мне было больно, и я ходил на костылях. Мне никогда не делали таких операций, как в этот раз. Это тревожно напоминать, что не важно, как тяжело ты работаешь – твое тело может подвести тебя в любую минуту. Но я всегда был готов к этому. Потому что эта травма – это часть ненастоящей жизни. Я имею ввиду, что профессиональный футболиста живёт в тепличных условиях. Здесь мало чего общего с жизнью обычного человека. Конечно, травма – это тяжело для меня как для игрока, но всё что случилось со мой в Африке, когда я был ребенком, было сложнее. И поэтому в течении всех этим месяцев это помогло мне посмотреть назад и вспомнить как я всего добился.

И поэтому я вспоминаю мой перелёт в Буркина-Фасо.

Все вы знаете про мою «ненастоящую» жизнь.

Теперь я расскажу про настоящую.

Даже сейчас это кажется мне маленьким чудом, что я оказался в том самолете. Не потому что я был одним из немногих игроков, которых пригласили на турнир, а потому что мне разрешили поставить карьеру футболиста на первое место.

Когда мне было девять, я ходил в школу и играл в футбол на улице, как и все. Еще я помогал моей маме – Аполлине, с разными делами по дому. Я всегда был такой. Своими силёнками я пытался помочь другим. Вдвоём мы жили с моим старшем братом Тьери, в маленьком поселке под названием Бинжервиль. Мой отец Дезире жил с моей сестрой Анной в столице –Абиджане, где он пытался найти работу.

Когда отец нашел работу мы все переехали в Абиджан. Там мы были счастливы. Но в глубине души, я не очень хотел больше ходить в школу. Когда я играл в футбол с друзьями, я чувствовал, что я способен на большее. Стать профессионалом. Может, уехать в Европу.

Но в Кот-д’Ивуаре, очень маловероятно что отец позволит сыну бросить школу ради футбола. Единственный человек во всей стране, который точно бы этого по разрешил – это мой отец. Он говорил, что он сам играл в футбол, но в его времена школа была самым важным – родители били тебя, если ты плохо учишься.

Ещё мой отец работал учителем начальных классов. Он ещё тот тип. Дисциплинированный. Строгий. Старомодный. Он всегда хотел для меня самого лучшего – когда я был молод это были скромность и серьёзное отношение к работе. Когда я приходил домой, он всегда доставал меня тем, что заставлял меня что-то делать. Особенно убирать.

«Эрик, помоги своей матери убрать в коридоре».

«Эрик, ты вытер пыль с мебели?»

«Эрик, вытри пыль с телевизора».

Каждый день он приходил с работы, падал на диван в гостиной и смотрел новости. У него был свой диван, на котором никому нельзя было сидеть! Типичный папа, да? Так всегда было в Кот-д’Ивуаре. На диване достаточно места для двоих, но диван всегда был его и только его.

Если отец приходил домой поздно, то скорее всего он встречался с друзьями по соседству. Они часто собирались вечером, когда солнце уже зашло, а работа была окончена. Все по соседству занимались своими делами. Девчонки играли в игры, пацаны бегали с мячом, женщины разговаривали между собой, а мужчины, как мой отец, играли в шашки

Однажды, когда мне было 13, отец удивил меня. Он сказал: «Ладно, если ты хочешь играть в футбол, делай то, что тебе нравиться». Я не думаю, что он хотел говорить мне это, но в нашей семье только что появился на свет еще один мальчик – Артур, который стал уже четвертым ребенком. Родители подумали, что денег может не хватить на всех, и так как школа стоила денег, отец сказал, что если я думаю, что смогу стать футболистом, то могу попробовать.

Я был очень благодарен. Я думал: «Я должен этим воспользоваться». Я не особо переживал, чтобы уехать в Европу. Я просто хотел стать профессионалом, сделать это моей работой.

Ещё я хотел помочь моей семье.

Я начал в тренировочном центре. Я был там с девяти утра, потом ехал домой на автобусе, чтобы поесть и отдохнуть. Иногда мне приходилось прятаться от мамы, потому что она переживала за меня, когда уходил в полдень – я мог сильно перегреться на солнце. Потом я встречался с моими друзьями, и мы продавали на улицах всякую всячину.  Нам посчастливилось, что у нас всегда была еда дома, но я не хотел полагаться только на моих родителей – поэтому я продавал бэушные телефоны и сигареты на черном рынке.

После длинного для я приходил домой, а отец сидел на диване.

«Эрик, помоги матери убрать на кухне».

В то время, отец не особо интересовался моей карьерой. Он смотрел профессиональный футбол, особенно когда играла сборная Кот-д’Ивуара и Челси, где играл Дидье Дрогба, но он не смотрел мои игры.

Но однажды, когда мне было 14, я участвовал в турнире, в котором моя команда вышла в финал. Вокруг грязного поля, было много людей, которые смотрели игру. Я играл очень хорошо, и потом люди подходили ко мне, чтобы меня поздравить. Один из них – мой друг, сказал: «Кстати, твой отец приходил посмотреть на тебя».

Я сказал: «В смысле мой отец приходил посмотреть на меня?»

Друг ответил: «Да, да, он приходил посмотреть как ты играешь. Он ушел сразу после игры».

В тот вечер я пришел домой, мой отец сидел на диване. «Садись», он приказал, имея ввиду пол. «Я видел, как ты играл сегодня…»

Я просто посмотрел на него.

«Люди говорят, что ты играл хорошо…», он сказал. «Но я не знаю, э… другие игроки, они были ужасны!»

Он опять начал доколёбываться. Он никогда не говорил, что я играл хорошо. Даже когда я знал, что я сыграл хорошо. Но после этого дня, он начал уделять мне больше внимания.

Через два года я играл на турнире, после которого лучшие игроки поедут играть в Буркина-Фасо, представляя Кот- д’Ивуар. Я был среди лучших…, и слава Богу, мой самолет долетел благополучно. Как только я туда прилетел, я сразу же спросил, когда мы будет лететь назад. Я уже волновался насчет будущего перелета!

Но я также знал, что многое было на кону. На турнире друг с другом играли Кот- д’Ивуар, Буркина-Фасо, Мали, Нигерия, Камерун. Нам сказали, что там будут скауты из Вильярреала, Торино, Эспаньола, и ещё из какой-то французской команды.

Мне показалось, что играл хорошо. После четырёх дней мы все поехали домой к нашим семьям, пока у организаторов было итоговое совещание. Они сказали, что позвонят тренерам, если какой-то клуб будет заинтересован. Я сел на самолет в Абиджан с надеждой, что кто-то позвонит моему тренеру.

Прошло пару недель.

Теперь мой отец смотрел все мои игры. В нашем районе все знали, что я ездил в Буркина-Фасо, и я думаю он начал понимать, что его малой может чего-то добиться. Когда он встретился с друзьями поиграть в шашки, они тоже уже слышали про турнир.  «Значит твой сын играет в футбол, да?» –говорили они. «Ты должен о нём позаботиться».

Сразу же через день, я с сестрой пришёл домой – мы куда-то ходили вместе. Мама готовила на кухне – раньше, чем обычно. Вдруг я увидел, что мой старший брат забежал в гостиную. Странно. Когда я увидел отца, сидящего на диване, я ожидал обычного задания с уборкой. Но он ничего не сказал. Он просто улыбался.

Я пошел в свою комнату переодеться. Когда я вернулся, отец положил руку на диване рядом с ним. «Иди сюда и сядь», сказал он.

«Ты имеешь ввиду сесть на настоящий диван?»

Я сел. Ткань казалась почти новой, в отличии от подушки возле отца, изношенной за годы матчей Челси и выпусков новостей. Мама пришла с кухни и села к нам. Старший брат сидел на полу. Казалось, что это семейный совет – но единственный человек, которого позвали – это я.

Я был уверен, что я сделал что-то очень плохое.

«Ничего плохого не случилось,» сказал отец. Он любил говорить, особенно когда он чувствовал авторитет, и сейчас он говорил, как судья, который собирался ударить молотком. 

«Твой тренер был у нас,» он продолжил. «Он только что ушёл, но он был здесь и обедал с нами. У него были некоторые новости для нас».

«Какие новости…?» сказал я.

«Ну что же, ему звонил клуб…»

Я стал нервничать. «Какой клуб!?»

Мама начала смеяться. Она сказала: «Успокойся».

«Я спокоен!»

«Что же…» сказал отец. «Тот клуб хочет взять тебя на трехмесячный просмотр».

«Какой клуб??»

«Эспаньол».

Я вскочил с дивана схватил мать. Я обнял отца. Слезы текли по моему лицу. Я говорил: «Я не могу в это поверить. Я не могу в это поверить».

Это был самый счастливый день в моей жизни. Я получил дорогу в профессиональный футбол. В Испанию! Той ночью было невозможно спать, невозможно. Отец приказал всем не выпускать эту новость из семьи, потому что если бы все в нашем районе узнали, то пришли бы праздновать, даже не смотря на то, что мне предложили только просмотр. Но я был так рассеян обращать на это внимание. Я просто говорил себе одно и тоже. «Это не может быть… Это не может быть…»

И как выяснилось, это правда.

Вскоре после этого, в Кот- д’Ивуаре вспыхнула война.

В тот год у нас были первые выборы за десять лет. Вкратце, два политика разошлись во мнениях, кто на самом деле выиграл, что вызвало насилие по всей стране. Одним из многих событий, которые произошли тогда, было то что аэропорт в Абиджане был заблокирован, что значило что я не мог полететь в Испанию тренироваться с Эспаньолом.

Это реально убило меня. Моя мечта казалась разрушенной.

Что я должен был делать?

Я был без понятия, получу ли я другой шанс в Эспаньоле. Но у меня было и так полно забот, так что я даже не думал об этом. Из-за кризиса стало тяжело купить еду. Мне приходилось выходить на улицу, чтобы принести питьевую воду. Я приносил её в ведре, которое нес на голове. Мои родители, моя сестра, мои братья, мы все страдали. И ещё много людей страдало даже больше чем мы.

Война длилась месяцами. Когда она наконец-то закончилась, я узнал, что Эспаньол все ещё заинтересован во мне. Они не забыли про меня.

Через десять месяцев после того как они заметили меня в Буркина-Фасо, я уехал в Испанию на новый просмотр.

Я был очень благодарен. Большинство людей в Эспаньоле лично никогда не видели, когда я играл, – только какое-то видео, записанное в Буркина-Фасо. Они могли бы сказать: «Что же, пацан не может приехать, давайте посмотрим ещё где-нибудь». В Африке много талантов, да?

Тем не менее, я знал, что это был только просмотр. Они не предложили мне контракт. Если бы я провалился, тот перелёт в Буркина-Фасо был бы бесполезен.

В тот день, когда я должен был ехать в Европу, вся моя семья приехала со мной в аэропорт. За день до этого мне было плохо, потому что я никогда не был так далеко от дома. Это не короткая поездка в соседнюю страну – это будут три месяца, в Европе, в одиночестве. Это много для того, кто привык всегда быть с семьей. Мы все плакали в аэропорту.

В тот момент те три месяца казались тремя годами.

Мама переживала больше всего. Она все ещё видела во мне ребёнка, и тогда она переживала что я буду мерзнуть. Я такой: «Мама, ты никогда не была в Европе, и ты рассказываешь про холод?»

Она сказала: «Не была, но я видела по телевизору что там везде холодно».

Поэтому я оказался в аэропорту Абиджана в зимней куртке, потея как дурной.

Мне было страшно, когда я летел. Это не был африканский рейс. Это был Air France (примечание: французская авиакомпания.), пункт назначения – Париж, бизнес-класс. Я растерялся. «Сядь там» – сказал мне мужчина. Перед моим креслом был телевизор, но я не тронул ни единой кнопки – я боялся что-то поломать. Поэтому я решил просто поспать.

Когда я приземлился в Париже, я должен был найти мой следующий рейс в Барселону. У меня был только рюкзак, потому что я не хотел ещё больше запутаться в багажном отделении. У меня было простое указание: приземлится, найти свой рейс и сваливать!

Каким-то образом я нашёл, где мой выход на посадку. Когда я прилетел в Барселону, я глубоко вдохнул и поблагодарил Бога, что я добрался. Всё было хорошо, или по крайней мере я так думал.

Но Барселона так отличалась от Абиджана. Куда бы я не глянул, везде был свет. Машины. Шум. Никто не здоровался друг с другом на улице. Я просто думал: «Пфф, это Европа, да?» И холод! Был декабрь – в это время в Кот- д’Ивуаре всегда было тепло… холод был невыносимый. Мама была права.

Я знал, что я должен быстро адаптироваться. К счастью, сразу через месяц в клубе мне сказали: «Мы видели достаточно. Мы хотим тебя подписать».

К моменту моего второго месяца в Европе, я подписал контракт с Эспаньолом.

Я сделал это. Я был профессиональным футболистом.

Когда я вернулся в Кот- д’Иивуар, все были счастливы. Вся моя семья праздновала. Отец был вне себя от радости. Он даже зашёл на кухню, чтобы приготовить курицу! Потом я вернулся в Испанию, чтобы присоединится с молодежной команде Эспаньола.

Когда я получил мою первую зарплату, я перевёл деньги моей семье. С того момента все пошло очень быстро. Я присоединился с Эспаньолу в 2011, и через три года я дебютировал за первую команду. Потом я провёл 18 месяцев в Вильярреале, и вот я играю за Манчестер Юнайтед. Примерно за пять лет я прошёл путь от продавца  сигарет на улице в Абиджане до футболиста  самого большого клуба в мире.

Моя реальность перевернулась с ног на голову. Теперь люди видят во мне звезду, знаменитость. У меня около двух миллионов подписчиков в Инстаграмме. Я знаменит на родине.

Конечно же, всё это не настоящее.

Это всё фейк. Фейковая жизнь.

Жить такой жизнью почти неизбежно, когда ты футболист такого уровня. Я не говорю про Манчестер Юнайтед как клуб, а всё вокруг него. Люди, говорят, что им нравиться как ты играешь, но потом критикуют у тебя за спиной. Люди, которые опускаются до такого, просто по тому что ты играешь за Юнайтед, которые видят тебя только футболистом, а не живым человеком.

Я очень не люблю это. Да, я играю за Юнайтед. Но я всё равно просто Эрик.

Поэтому прошу, относитесь ко мне как к Эрику.

Конечно, я благодарен, что у меня такая жизнь. Я пожертвовал очень многим, чтобы быть здесь, и я знаю, что многим людям не хватает на кусок хлеба, особенно в моей стране. Я горжусь, что могу привезти семью в Европу, чтобы они посмотрели, как я играю.

Но это очень важно оставаться для меня быть обычным, скромным человеком. Моя мать всегда меня этому учила. Однажды ты постареешь, или твоё тело подведёт тебя, и ты должен будешь заканчивать. И что ты тогда будешь делать? Что ты оставишь после себя?

Вот тогда ты возвращаешься с своей настоящей жизни, и для меня эта жизнь значит обычные вещи. Самые лучшие. Гулять по Манчестеру с моей женой Ванессой и старшим сыном Йоаном. Пригласить Хуана и Поля на ужин, также как я бы сделал с моими друзьями в Абиджане. Съездить домой в Кот- д’Ивуар увидеть друзей и родственников, или увидеть детей, играющих на улицах, женщин, сплетничающих друг с другом, и мужчин, играющих в шашки.

И самое главное, это семья. Они никогда не подведут тебя.

Они никогда не подводят.

Другие посты блога

Все посты