«Если рабочих быстро погасили, то нас не могут». Он собирает подписи спортсменов против Лукашенко и переехал в Киев
Александр Опейкин рассказал, как люди спорта стали важной частью протестов в Беларуси.
Основатель гандбольного клуба «Витязь», бывший спортивный комментатор, а также инспектор Европейской гандбольной федерации по маркетингу Александр Опейкин переехал в Киев пару недель назад. В родной Беларуси ему находиться сейчас не безопасно – он инициатор сбора подписей спортсменов против власти Лукашенко и насилия с ее стороны. Процесс наделал много шума в соседней стране.
В разговоре с Николаем Решнюком Александр рассказал, зачем переехал именно в Киев, какой эффект от сбора подписей в борьбе с диктатурой и чем события в Беларуси отличаются от Майдана.
«Спорт лично бьет по Лукашенко. Люди, которых он обнимал и вручал медали, дают ему черную метку»
– Насколько активную роль играют белорусские спортсмены в протестах против Лукашенко?
– Надо начинать с того, какую роль спортсмены играли в Беларуси до этого. Для лукашенковского режима, как для любого диктаторского, спорт – одна из основных колонн государственной идеологии. Спортсменов используют как ширму для постановки спектакля благополучия. Это было в ГДР, во всех социалистических странах, в Китае, в России – в таких странах спорт и спортсмены всегда в пуле президента. Это его люди. В Беларуси было так же.
Лукашенко делал большую ставку на развитие спорта, на проведение международных соревнований в стране, на привлечение авторитетных спортсменов на свою сторону, прекрасно понимая, какую роль их мнения играют для простых людей. Это способ его легитимизации – показать, что в стране все хорошо, если есть медали и результаты. У него буквально две-три идеологических колонны, и спортсмены – одна из них.
Спортсмены были привилегированным классом. Я тоже – ведь прошел все стадии спортивного функционера. Прекрасно понимаю, что эта сфера достойно финансировалась, было много построено объектов инфраструктуры, много инвестиций вложено в детско-юношеский спорт.
Александр Опейкин
Поэтому до 9 августа, до дня выборов, спортсмены были нейтральны. Они не влезали в дебаты, разве что ряд спортсменов поучаствовали где-то в государственной агитации. Готовились к сезону, ни у кого иллюзий не было – понимали, что выборы сфальсифицируют. Никто не ожидал, как потом развернутся события и какое насилие начнется в стране.
За один день буквально, за 9-10 августа от Лукашенко отвернулась вся страна. И не повернется уже никогда. Спортсмены, в том числе. Первые несколько дней все были в шоке – спортсмены молчали, были в ужасе. Но потом начали встречаться, и мы поняли – надо что-то делать. Если мы будем молчать как спортивное сообщество, нам народ это никогда не простит.
Все поняли, что произошла катастрофа. Произошел не политический процесс, не фальсификация выборов – произошла просто катастрофа и преступление со стороны власти. И спортсмены понимали, что они превращаются в рабов, что они больше не смогут представлять эту страну, делать вид, что все хорошо. Никто не мог тренироваться, все были в шоке. И мы начали собирать вот эти подписи.
Первые 20-30 подписей шли туговатенько. Первым вызвался подписать Андрей Кравченко, серебряный призер Олимпиады-2008, легкоатлет. Он сказал, что готов быть первым в списке, ведь остальные немножко побаивались. Нужно понимать, что белорусские и украинские спецслужбы разные. В Беларуси закона нет сейчас вообще. Его уже долго не было, а сейчас вообще полный правовой дефолт. Человека могут просто посадить, вывезти в лес, и никто не будет искать.
Вторым был в списке двукратный чемпион мира по самбо, чемпион Европейских игр Степан Попов. Тоже сказал, что не сможет с этим жить. Дальше пошли включаться другие.
– Сколько сейчас подписей?
– Уже 520 собрали. Просто огромное количество звезд. Собран золотой фонд белорусского спорта. Сейчас уже проще посчитать, кто не подписался. Там не только спортсмены – еще и сотрудники спорта, тренеры, методисты, функционеры, директора центров олимпийского резерва. Это показатель недовольства людей и нежелания в этом жить.
Да, 520 подписей – это не весь белорусский спорт. Тут немножко другая ситуация. Сейчас идет раскол госаппарата по всем группам. Например, в МВД и армии идет оттек кадров на уровне лейтенантов и капитанов. В спорте мы имеем дело с генералами. Нам всех и не надо – надо, чтобы были именно первые. Они как раз есть.
Это 25 олимпийских призеров. Даже есть победитель Олимпиады-1980 Олег Логвин, обладатель золотой медали по велоспорту. Состав очень представительный. Только футболисты, хокеисты, Азаренко и Домрачева не с нами. Но мы работаем над этим. Для Лукашенко это такой личный удар по яйцам. Спорт лично по нему бьет – люди, которых он целовал, обнимал, вручал медали, ему дают черную метку.
Это должен сделать весь мир сейчас и сказать: «Мы с тобой больше не имеем никаких контактов».
– Как власть отреагировала на сбор подписей?
– Наш министр спорта – человек не из спорта. Бывший начальник службы охраны президента, спортсменами презираемый и неуважаемый, не из их среды – просто взяли откуда-то и поставили министром. Как человек Лукашенко, он начал сразу с репрессий. Они же кроме, как страхом, ничем управлять не умеют.
Думал, что парочку уволит, а остальные разойдутся. Начал угрожать этим и требовать чтобы люди отзывали подписи. Но ни один человек на сегодня (разговор состоялся 12 сентября – Tribuna.com) не отказался от подписи. Хотя людей увольняли. Сейчас произошел такой надлом в сознании людей… Нация стала взрослее, за неделю люди будто проснулись. А министр пошел по старинке.
Некоторые директора спортклубов сопротивлялись увольнять кого-то – понимали, что это репрессии и завтра все поменяется. Потому что в таком состоянии страна – просто летит в пропасть, консенсуса в обществе нет. Есть бандиты, которые захватили власть, и есть нормальное большинство, которое это все презирает. Общество не может нормально работать, экономика не функционирует, нет доверия государству, люди забирают вклады. Естественно, девальвация, инфляция, все вместе. Люди не работают, ничего не производят, ничего не покупают, никуда не ходят. Никакие соревнования не проводятся.
Думаю, может даже хорошо, что такое произошло. Я просто увидел, как консолидировались люди, которые были разбросаны или знали друг друга из газет. Но сейчас вот именно спортивная колонна – пример консолидации. Ни одна социальная группа сейчас так не объединена. Если шахтеров и рабочих очень быстро погасили, то спортсменов не могут погасить. Там солидарность колоссальная.
– Почему так?
– Это немножко другие люди, которые по своей психологии привыкли к борьбе, психологической устойчивые, смелые. Эти люди сейчас осознали – у них есть шанс стать настоящими героями вместо относительно призираемых – потому что они были привилегированными. Ведь считанные спортсмены давали результат, а так все критиковали белорусский спорт – кормим их налогами, а толку ноль.
Поэтому они оказались в авангарде процессов против системы, решили стать примером несгибаемости и стойкости. Ведь сначала были запугивания и увольнения, потом пошли просьбы – просили убрать из требований пункт об отставке Лукашенко. Кто-то колебался, но никто свою подпись не отозвал.
Были и физические угрозы. Есть Максим Сацук, представитель белорусской федерации дзюдо, бывший дзюдоист. Он конкретно был на Окрестино и описал весь ужас, который там происходил. У Степана Попова брат был там. Несколько таких ребят из подписантов были.
Тот же Степан приехал на тренировку, его подозвали, а там сидел замминистра спорта и четыре титушки. Говорят, будут разговаривать уже по-другому, если ты не отзовешь подпись. Но это эффекта никакого не даст.
– Почему власть боится этих подписей?
– Потому, что голос спортсменов очень хорошо слышен. Одно дело, если подписал шахтер, у себя на странице что-то опубликовал. Другое дело, если что-то опубликовала Александра Герасименя (белорусская пловчиха, олимпийская медалистка, чемпионка мира – Tribuna.com) – это 50 тысяч подписчиков. Или Елена Левченко, баскетболистка и лучшая центровая мира 2010 года. Это медийные люди, они мотор для всего общества сейчас. Поэтому власти так этого и боятся.
Плюс воздействие на само спортивное сообщество. У нас есть министр МВД Караев. Он возглавляет федерацию тайского бокса, и уже его тайцы пошли подписывать письмо. Это глобальный раскол. И минспорта понимает, что ничего не может сделать.
– Учитывая насилие, беспредел и слежку силовиков, как вы организовывали сбор?
– Все надо было делать конфиденциально – живые подписи не соберешь, потому что на 20-й сядешь. Нам пришлось создавать 10 левых аккаунтов. В какой-то момент пошел такой шквал подписей, еле справлялся. Мы уже собрали больше 100 подписей, когда я сказал, что надо его публиковать. Надо выносить в публичную сферу. Журналисты – молодцы, не испугались и вывели в онлайн. Там все эти подписи добавлялись.
– Как неожиданное объединение спортсменов повлияло на других протестующих?
– Абсолютно воодушевленно. Это был прям взрыв. Ведь спортсмены не только что-то подписали, они начали говорить про это. Общество, из-за того, что была растерянность, депрессия, агрессия и не было лидера, начало искать моральных авторитетов. Авторитетов, которые возьмут на себя ответственность и снимут эту ответственность с них. Скажут: «Мы сделали все правильно. Правда на нашей стороне». Для миллионов людей это крайне важно, они ищут в таких словах мотивацию.
Этот процесс сбора подписей помог другим увидеть, что власть становиться слабее. Мы это и доказали. Давление со стороны министерства не дало результатов. Хотя многих вызывали к замминистра, к министру.
– А как спортивное сообщество поддерживает тех, кто все же пострадал из-за подписи?
– У нас есть белорусский фонд спортивной солидарности, который я сейчас координирую. Тут без проблем окажут поддержку моментально – начиная с того, что материально человека поддерживаем, заканчивая правовой и моральной поддержкой. Хотя не так быстро это происходит – ми еще аккумулируем средства.
Но в итоге большинство подписантов не пострадали, кроме морального давления. Кого-то уволили, с кем-то контракт не продлили. Мы это все причисляем к репрессиям.
Сейчас также договариваемся с международными федерациями, национальными олимпийскими комитетами в Европе – чтобы они давали возможность спортсменам, которых исключили, дальше продолжать карьеру, тренироваться. Плюс по линии Европейского Союза будем запускать специальную программу поддержки независимого спортивного сообщества Беларуси. Тогда спортсмены будут знать, что у них есть подстраховка, и министр останется в своем кресле один.
– Почему хоккей и футбол отдельны в этой ситуации?
– Хоккей – это президентский вид спорта. Это люди, которые незаслуженно получают большие зарплаты. Нигде, ни в какой стране они себе такой возможности играть на таких условиях не найдут. Нигде. Они это знают, поэтому молчат и просто себе получают деньги из госбюджета. Не показывая никакого уровня игрового мастерства.
Любой более-менее серьезный хоккеист не играет в чемпионате Беларуси. Он играет в НХЛ или КХЛ. Все. Поэтому они и молчать. После всех этих изменений, это будет маргинальный вид спорта.
А футбол – это непонятно вообще. Там зарплаты небольшие, прям большой зависимости многих от государства нет.
– Понимаете почему?
– Многие директора клубов успели сориентироваться – быстро внесли в дополнительные соглашения контракта пункт, что футболисты не имею права [высказывать позицию]. Но при этом футболисты должны понимать, что их контракты застрахованы в УЕФА. Это то, что мы хотим сейчас донести.
Если вас увольняют по беспределу, вы получаете достаточно большие выплаты от УЕФА, а на клуб накладывают санкции. Пока еще не хватает информационной работы. Только неделе две-три, когда люди стали соорганизовываться, начали понимать, что нужно делать. До этого была паника.
Сейчас время поступков. Мы не будем уже жить при этом режиме. Ребята, у вас сейчас есть шанс быть героями в новой стране. Даже если вы серые мыши. Даже если ты какой-нибудь третий полузащитник в каком-нибудь Слуцке. Есть Лукашенко, есть приближенный к нему силовой аппарат, чисто вооруженная группа и в общем-то все. Лояльных к нему людей практически не осталось, это вопрос времени.
– Это все немного странно слышать, ведь в Украине спортсмены в большинстве аполитичны. Пример белорусов поражает.
– Да, это круто. Мы сами от этого ловим драйв. Важно, чтобы этот драйв был, – люди от этого заряжаются.
«Беспредел в Беларуси в десятки раз выше, чем был в Украине в 2014 году»
– Как вы оказались в центре этой истории?
– В спортивном обществе я больше занимался вопросами маркетинга, спонсорства, рекламы. Занимался гандбольным «Витязем» – основал его, довел до высшей лиги. Работал еще параллельно с проектом в велоспорте – организовывал крупные фестивали, этапы Кубка мира. Был начальником по спонсорству вторых Европейских игр. Хотя из других видов спорта, кроме гандбола, я мало людей знал.
Это был спонтанный момент. Созвонился с двумя-тремя спортсменами, с которыми мы перед выборами общались по совершенно другим темам. Уже понимал, что не могу вернуться в прежнюю жизнь. Кому нужен сейчас этот маркетинг или реклама? Вообще никому. Ты ничего не продашь – у спонсоров денег нет, зрителя нет. Сейчас на спорт никто не ходит – только туда, где будет движуха с «Жыве Беларусь». Сейчас всех интересует только политика. Бары и рестораны пустые, никто никуда не ходит. Какой праздник, если людей находят в водоемах или повешенными?
Я понял, что если сейчас не сделаю поступок… Пускай меня посадят или 10 лет пройдет в этой борьбе, но я потом буду жить счастливо, спокойно зная, что не промолчал, не стал соучастником, не замолчал преступление, которое видел. Поэтому инициировал сбор подписей.
Прекрасно понимал, что в какой-то момент узнают, кто этим занимается. Как бы не шифровался, все равно вынужден идти на личное общение с кем-то из спортсменов и журналистов.
– Так вы вынужденно переехали в Киев?
– Мне сказали, что надо уехать из Минска. Уже все знали про меня, когда за 300 подписей перевалило. Я и так долго продержался. Мне позвонил товарищ и сказал, что мой вопрос уже на уровне министра спорта. Он отдал команду разобраться с инициаторами. Сказал, что мне лучше уехать, потому что просто посадят – найдут какую-нибудь причину, финансовые нарушения, все что угодно.
Люди в Украине не до конца понимают ситуацию, сравнивают с Майданом. Проблема совершенно другого характера. Власть и ее сплоченность, готовность идти на беспредел в Беларуси в десятки раз выше, чем было в Украине в 2014 году.
Монолитность власти в Украине при Януковиче и монолитность власти у Лукашенко – разные вещи. Почему протест ненасильственный? Потому что власти нужно насилие, они его провоцируют – чтобы пошло ответное насилие. Тогда появляется карт-бланш на введение комендантского часа, на стрельбу и отстрел. Поэтому этот ненасильственный протест должен идти просто до бесконечности. Этим нужно дожимать Лукашенко, потому что аппарат тоже уже устал, все устали. Страна не работает.
Сейчас еще начнется децентрализованный саботаж. Протестовать тоже учатся на ходу, белорусы не готовились к этому. К Майдану люди шли десятилетиями, у нас только сейчас на ходу учатся оказывать сопротивление. Бьют нас в центре города? Мы разбредемся по районам и дворам, и будем протестовать у себя.
Сейчас по дворам миллиард дворовых чатов. У меня во дворе уже 250 человек в чате. Свои маленькие акции. Что делаем? Не платим за коммуналку все вместе, не платим кредиты и налоги вообще.
– То есть насилие со стороны ОМОН не сработало, не запугало людей?
– Нет. Хотя были элементы ответного насилия, но идет общий призыв к тому, что это провокация. Не надо. Если тебя принимают – спокойно. Хотя люди уже настолько накалены, к сожалению, что это не остановишь.
Начинает зарождаться гражданское общество. Так рождается нация, люди начинают себя осознавать, понимают, что сила в сообществе, которое может трансформироваться в политическую силу, отстаивать права, интересы, идеи. То, что проживали страны социалистического блока 30 лет назад, Украина и Грузия 10-15 лет назад, мы проживаем сейчас.
У нас власть еще все меряет мерками девяностых, не понимает, какая картина мира сейчас вообще. Что-то там Америка, вот это все. Да Америка тебе выручку дает, 10% всего ВВП – это ІТ-сектор, который работает на Америку. Уже сейчас эти все мантры ни на кого не работают. Не знаю сейчас ни одной социальной группы, в которой у Лукашенко была бы поддержка.
– Вы вспомнили про белорусских айтишников. Украина оперативно отреагировала и подставила им плечо. Почему со спортсменами не так? Или им не нужна поддержка?
– Айтишники – это выгодный контингент. На них завязаны целые сегменты экономики – потребительский рынок, общепит. В Беларуси это были самые конкретные потребители, которые покупали квартиры в кредит, рынок жилья как-то шел, ходили по барам и ресторанам, покупали путевки туристические. Зарплата позволяла. Сейчас их не будет – им важна безопасность.
Касательно поддержки спортсменов со стороны Украины, то этот процесс требует немножко времени. Пока я здесь, хотим встретиться с Жаном Беленюком, хотим, чтобы Сергей Бубка какую-то декларацию от НОК сделал. Чтобы федерации оказывали поддержку.
Вот мы встречались с замминистром спорта в Украине. Он сказал, что ждут отмашку от Зеленского или МИДа. А пока ее нет, надо выходить на НОК и Бубку, национальные федерации, спорткомитет. Нужна солидарная поддержка со стороны спортсменов Украины. Но это с нашей стороны инициатива.
Например, я очень давно знаю Александра Ярему, это бывший замминистра спорта и сейчас госсекретарь Кабинета Министров. Через него пытаюсь. Важно сказать: «Мы обеспокоены, следим за ситуацией, в случае необходимости будем поддерживать». Когда идет такой внешний сигнал – это, блин, очень круто. Именно потому я здесь.
– Протест спортсменов как-то координируется с другими протестами? С Вильнюсом, например, где сейчас штаб одного из лидеров оппозиции Светланы Тихановской?
– Взаимосвязи такой нет, потому что все стихийно. Но это будет. Надо формировать альтернативное правительство. Понятно, что это двоевластие – сложный политический вопрос, непонятно, хорошо это или плохо, к чему приведет. Но если нет другого выхода...
Если не делать сейчас структуру, которая могла бы сыграть роль переходного правительства в переговорах... Неважно с кем, с Путиным или с европейцами. Очевидно, что и Кремль не может на это все смотреть, теряет очки в глазах своих избирателей.
То, что Беларусь останется в сфере влияния России, – пока это очевидно. Вопрос только с кем. Кремль хочет иметь какую-то социальную группу, на которую можно опираться, а ее нет. Как оказалось, белорусы в геополитическом выборе нейтральны – ни одного флага Евросоюза или России нет на протестах. Хотим быть сами с собой. Путин видеть в этом риск – нет очевидной пророссийской силы, как это было, например, в Крыму.
В Беларуси этого нет. Ты десять референдумов проведи – все проиграешь с треском. Это когда у тебя есть 30-40% поддержки, ты еще 15 можешь докрутить. Про это говорили политтехнологи Лукашенко – если бы он нарисовал себе 55% на выборах, то ничего бы не было. Вся дискуссия бы слилась. Но когда нарисовали 80%, с этого все и началось. Невозможно подделать голоса абсолютного большинства белорусов.
Хотя если бы Путин ввел войска и убрал Лукашенко 9-10 числа, мне кажется, симпатии белорусов были бы на его стороне. Тогда мог бы стать спасителем нации, потому что люди были в шоке от насилия. Любой, кто убрал бы Лукашенко тогда, был бы лидером.
