Секреты «Шахтера» от Северино: плюсы схемы 4-3-3, проблемы прессинга и тактическая периодизация

Tribuna/Футбол/Блоги/Тактический Борщ (UA)/Секреты «Шахтера» от Северино: плюсы схемы 4-3-3, проблемы прессинга и тактическая периодизация

Блог — Тактический Борщ (UA)

Автор — Tribuna.com

16 апреля 2021, 15:50

Секреты «Шахтера» от Северино: плюсы схемы 4-3-3, проблемы прессинга и тактическая периодизация

От редакции Tribuna.com: вы находитесь в коллективном пользовательском блоге «Тактический борщ». Большинство его авторов – либо участники, либо близкие к PASS люди. Мы уже рассказывали о PASS – там готовят тренеров, скаутов и аналитиков для украинского футбола по новой программе.

Также платформа развивает направление PASS Media. Совместно с Романом Бебехом из «Бомбардира» делают видеоинтервью-лекции о важном в футболе. В гостях уже были главный скаут «Шахтера» Жозе Боту, аналитик сборной Украины Андреа Малдера и главный тренер «Зари» Виктор Скрипник.

Герой нового выпуска – ассистент Луиша Каштру в «Шахтере» Витор Северино. Видеоверсия интервью уже на ютуб-канале PASS. А блог «Тактический борщ» перевел его в текстовый вид для тех, кто предпочитает читать, а не смотреть.

«Моя функция – управлять логистикой тренировки: вся организация начала, переход на упражнения»

– Какая у вас роль в штабе Каштру? За что именно Вы отвечаете?

– С Каштру я работаю больше пяти лет. Мои функции – это всего понемногу. У нас очень хорошая тренерская команда, в которой у каждого есть свои обязанности. Есть два человека, которые связаны с анализом игры. Есть те, которые ближе непосредственно к полю. А моя функция – управлять логистикой тренировки: вся организация начала тренировки, переход на какие-то упражнения, объяснения каких-то упражнений.

Главное – гарантировать тренеру, чтоб он ни о чем не волновался. Это моя главная функция. Когда нет главного тренера, а он может иногда отсутствовать, я должен отвечать за весь этот процесс и помогать команде, понимать, что это моя роль помощника главного тренера.

Мы всегда приносим новые мысли в нашу идею, анализируем нашу команду и то, что происходит в мире футбола: в Италии, в Англии, в Испании. Всегда находим что-то новое: как атаковать, как защищаться, как идти в прессинг. Мы это привносим в нашу команду, обдумываем и всегда пытаемся обновлять нашу идею – при этом удерживая нашу философию, идентичность игры, идентичность Шахтера, так как это атакующая команда.

– Каштру из тех тренеров, который сам проводит тренировки, или он делегирует полномочия и смотрит со стороны?

– У нас не всегда все происходит одинаково – иногда Луиш просит, чтобы мы приготовили тренировку и потом анализирует, смотрит и говорит свое мнение. Иногда он выдвигает свое предложение и каждый дает свое мнение. Мы пытаемся вытащить максимум из наших упражнений – чтоб они были максимально приближены к нашей идее игры.

Луиш может быть в двух образах. Может быть очень очень активный в упражнениях, динамичный, очень много общаться и всегда управлять эмоциональной частью упражнения – понимает, что каждый чувствует. Все упражнения имеют эмоциональную часть и часть обучения. А иногда он участвует с другой стороны – смотрит, следит за тренировкой и подсказывает: «Давай это упражнение немного сюда ближе, я хочу больше посмотреть». И он также может меняться в этих образах.

Мы работаем над отдельными структурами: один ассистент работает над защитой, второй – над другой частью тренировки и у главного тренера есть общая картина, он видит все. Он очень активный тренер, но есть моменты, когда он сидит и смотрит за процессами.

– Какая украинская команда больше всего импонирует в чемпионате Украины кроме «Шахтера»?

– Команда, против которой нам всегда очень сложно играть, – это «Заря». Как они идут в прессинг, как располагаются и как стараются атаковать большим количеством игроков на чужой половине – этому сложно противостоять, они хорошо организованы.

Потом в «Мариуполе» очень много молодежи и креатива, довольно симпатичные игроки, которые интегрированы тоже в наш клуб. «Динамо» всегда очень конкурентоспособная команда против нас. И момент дерби – он всегда непрост. Также хочу отметить «Десну» – довольно организованная и хорошая команда.

«Нет большой разницы между 4-2-3-1 и 4-3-3, но 4-3-3 с двумя инсайдами дает нам создание двух треугольников»

– Когда вы с пришли в «Шахтер», начинали со схемой 4-2-3-1. Сейчас 4-3-3. Разница небольшая, но все-таки, в чем изменения?

– Нет большой разницы. Приехав, мы увидели, что команда чувствовала хорошо себя в 4-2-3-1. Очень сложно менять идею с самого начала. Изначально мы хотели работать над 4-3-3, но мы начинали с 4-2-3-1, которые комфортны игрокам, а потом, когда ставили 4-3-3 – для них была определенная сложность. Поэтому мы им давали сначала сложные действия в 4-3-3, а потом более легкие.

Что нам позволяет играть 4-3-3 с двумя инсайдами? Это создание двух треугольников. Когда у нас есть опорник и два центральных полузащитника, то один центральный полузащитник атакует больше, а другой больше все-таки играет в середине.

Обычно мы создаем треугольник фланговый защитник – вингер – центральный полузащитник. И в этой структуре часто мы видим, как один полузащитник идет выше. Тут видим что один игрок входит, другой выходит:

Но так как у нас нет возможности для продвижения мяча, то должны менять направление атаки. Если у нас не получается создать треугольник, который будет продвигать мяч, то мы играем назад. И тут видим, как начинаем создавать треугольник на чужой половине:

Уже оттуда следующий центральный полузащитник создает нам возможность найти правильное расположение игроков.

Игроки должны быть на разных линиях. И тут видим, что создался еще один треугольник, в этом коридоре:

Если у нас нет возможности атаковать этим треугольником, мы возвращаемся к фазе созидания. И тут тоже ищем треугольники, центральные защитники и опорник.

Расположение, когда мы играем в 4-3-3, уже естественным образом существует. Когда мы играем в квадрате, у нас появляется диагональная передача направо, налево. И наши вингеры, могут смещаться в середину или также играть по флангу.

С «Ман Сити» в прошлом сезоне мы играли в 4-2-3-1. И это позволяло нашим вингерам смещаться в середину и атаковать на фланге, искать креативность. Но в той игре у нас также были большие сложности. Потому что у нас были только 3 линии, когда мы теряли мяч.

Четыре защитника, опорник, центральный, 2 вингера, десятка и нападающий. В определенном моменте мы начали играть уже с двумя линиями. Когда наши линии компактны, мы не могли использовать всю глубину поля. Когда у нас линии не компактны, у нас появляется много пространства между ними. И мы видели, что нам нужно было защищаться уже по-другому, создавать больше линий.

Много раз: 4-1-4-1. Чтобы были функции в разном блоке. Это позволяет нашей команде покрывать больше пространства и дает больше возможностей для прессинга. 4-3-3 переходит в 4-1-4-1 без проблем. Когда играем 4-2-3-1, мы тоже можем это делать, но в этом случае должно быть очень хорошее взаимодействие между опорниками. Один из них должен становиться опорником в определенный момент защиты.

– Не могли бы бы вы на доске объяснить различия?

– Вот типичная структура 4-2-3-1:

В зависимости от характеристики игроков, в основном у нас вингеры, которые смещаются в середину. Потому что, учитывая наших фланговых защитников, которые высоко играют, мы не хотим, чтобы они закрывали с ними одно и то же пространство. Имея «десятку» и двух игроков ниже, тоже все-таки перекрываем много пространства. Фланговые защитники широко, десятка уже врывается в свободные полупространства. В прессинге с десяткой можем выше прессинговать.

В первой фазе что мы пытались? Чтобы форвард мог определить, куда идти за соперником, и «десятка» уже немного ниже диагонально к нему располагается:

Потом они меняются в зависимости от движения соперников. Вот с такой структурой проблем не было бы, но часто что происходит: вингеры наши играют выше, уходят с линии. И тут появляются проблемы за их спинами и между линиями:

В 4-2-3-1 у нас было много пространства между линиями в обороне. В 4-3-3 у нас более позиционный игрок здесь, опорник, два инсайда и один нападающий с вингером:

Если мы закрываем середину, другие игроки могут играть близко друг к другу. Очень важно отношение между тремя игроками, их взаимозаменяемость. Треугольник не должен быть совершенно прямым, но этот треугольник всегда нам дает возможность, чтобы два игрока не закрывали одно и то же пространство. Эта ситуация очень важна для равновесия и структуры. Всегда есть равновесие, страховка зоны.

В любом случае, если соперник играет сразу с нападающим, у нас есть защита:

Если треугольник не имеет развития, через него мы можем выполнить быстрый переход:

Что много раз происходит: инсайд закрывает пространство, вингер идет в середину, фланговый защитник поднимается. И у нас есть тот же треугольник, который может дальше атаковать глубину:

Без мяча, что нам дает структура: закрываем пространство между линиями и линии ближе друг к другу. Таким образом играем. В зависимости от соперника, может определить куда направлять прессинг, чтобы обусловить их развитие. И глубина у нас закрыта. Потому что много раз нужно работать над глубиной. Если эта линия идет вниз, опорник должен идти за подборами. Этот треугольник для нас очень, очень важен:

«Не работаем отдельно над физикой – включаем ее в тактические упражнения. Нереально увидеть игроков «Шахтера», которые бы просто бегали по кругу»

– Хочется поговорить о тактической периодизации. Говорят, что сам этот термин пошел с Португалии. Не могли бы вы раскрыть это понятие?

– Да, тактическая периодизация – это философия тренировок, придуманная Витором Фраде. Самое важное в тактической периодизации – это термин «специфичность». У нас есть определенная модель игры и мы должны тренироваться так, чтобы следовать своей модели игры. Если в нашей модели игры мы должны много играть в глубину, тогда многие упражнения должны иметь именно эту составляющую. Мы не работаем отдельно над физической составляющей – мы включаем ее в тактические упражнения. Поэтому нереально увидеть игроков «Шахтера», которые бы просто бегали по кругу.

Представь себе: согласно нашей модели игры, линия обороны играет очень высоко. И тогда для нашей линии защиты самый главный физический аспект – это скорость . И поэтому мы должны работать над скоростью именно таким способом – бегать назад на 10/15/20 метров. Если наш фланговый защитник атакует глубину очень высоко, тогда наши упражнения над скоростью должны быть ориентированы на эти его движения.

Поэтому специфичность – это самое важное в этом методе. Если ты много бежишь – ты будешь очень хорош именно в беге. И мы, следуя тактической периодизации, спрашиваем себя: «Куда мы хотим бежать, каким способом мы хотим бежать»? Все упражнения всегда включают в себя тактическую сторону. Физическая часть тоже присутствует, но присутствует именно в нашей идее игры.

Если команда, которая никогда не идет в прессинг и всегда играет низким, тогда линия защиты и не работает над тем, как бежать назад. И если фланговые защитники никогда не забегают, если только нападающие атакуют в глубину, тогда они это и должны делать на тренировке. Тактическая периодизация говорит о том, что каждая тренировка, каждое упражнение должно быть сделано в зависимости от игроков и модели игры.

– Правильно ли говорить, что тактическая периодизация стала трендом после победы Моуринью в Лиге чемпионов? Без этой победы методология никогда не стала бы настолько популярной.

– Да, это правда. Раньше не говорили о тактической периодизация, даже в Португалии. Мы должны понимать одно – тактическая периодизация не является 100-процентной правдой, многие люди не воспринимают ее. Есть разные идеи, тактическая периодизация идет против традиционных способов тренировки.

Что говорит нам традиционный способ тренировки? Что нужно работать над физикой отдельно, но в то же время тактическая периодизация этому противоречит. То есть мы должны делать больший акцент на информацию о модели игры. Естественно, связанной с работой над физической подготовкой. Как это делаем мы, как Моуринью, как Андре Виллаш-Боаш и другие тренеры, которые появлялись на протяжении этого времени, как Карлуш Карвальял.

К тактической периодизации интерес вырос, но очень важно, что она ломает традиционную модель тренировок. Это противоположность.

– Можете детально описать модель игры «Шахтера» и как вы работаете над ней в тренировках?

– Для начала можем сказать, какова наша идея, а потом акцент делать на модели игры, так как это другое. Тренер всегда имеет идею игры, но когда он приходит в другой клуб, он должен свою идею перенести в модель игры. В «Шахтере» очень простая идея игры – это идея атаки, атакующей команды. Много движений, которые дают много свободы для созидания, креативности. С точки зрения защиты всегда должно быть равновесие. Мы будем играть с 30-40 метрами за спиной, поэтому мы всегда должны быть готовы защищаться.

Первая фаза модели игры – созидательная: мы ищем ширину, заполняем внутренние пространства нашими вингерами, чтобы потом наши фланговые защитники могли врываться в атаку. Когда команда уже находится на чужой половине, мы двигаемся в зависимости от расположения мяча и таким образом ищем всегда этот баланс. Используем очень много треугольников, обычно ищем их слева и справа на флангах, создаем их там между опорником, фланговым игроком и фланговым защитником и держим потом этот баланс с центральным полузащитником, он всегда находится ближе к мячу.

Тогда это позволяет нам делать две вещи: один треугольник будет искать глубину (опорник – это именно тот игрок, который должен создавать баланс между этими треугольниками), когда мы не смогли пройти в глубину, но смогли привести к себе соперника, создаем разные линии передач. И опорник уже больше ориентирован не на поддержку атаки, а на поддержку противоположного фланга, чтобы идти и искать эту глубину.

Мы можем говорить о многом, потому что модель игры всегда развивается – ты всегда растешь, команда растет, и модель игры растет в зависимости от наших действий. Также в зависимости от нашего соперника, который тоже влияет на нашу игру. Поэтому чем больше понимания игры есть в игроках, тем проще будет определить стратегический план.

Например, мы говорили, что линия защиты играет очень высоко. Потому в нашей модели игры есть много принципов, которые относятся к линии защиты: когда мы поднимаемся, когда мы опускаемся, когда центральный может входить в пространство. В зависимости от этого команда находится ближе или ниже, как мы располагаем свой корпус в зависимости от положения соперника, если игрок перед нами, то нужно обязательно расположиться к нему корпусом. Эти качества мы тренируем ежедневно.

– На чем базируется модель игры?

– Модель игры базируется на философии, на стиле. Тренер, который имеет прямолинейную философию, вряд ли будет строить модель игры с какими-то комбинациями и передвижениями. Например, на тренировке центральный защитник может попытаться отдать передачу в середину, он ошибается в этой передаче – и тренер сразу реагирует негативно. Об этом также говорится в тактической периодизации: иногда мы сразу несознательно готовим футболиста, чтобы он играл в прямой футбол.

У нас есть макроидея, какой должна быть наша модель игры. Довольно простые мысли: если есть пространство – атакуем пространство, если его нет – мы должны создать его. Как мы создаем это пространство? Это связи между игроками, быстрая работа с мячом и своевременность в передачах. «Если я сейчас получил мяч, и соперник находится в шести метрах от меня – я должен атаковать это пространство, идти в него».

Поэтому наша модель игры базируется на этой главной идее. Потом мы смотрим, как мы располагаемся, как мы связываемся, чтобы дойти до третьей части поля, где наши треугольники, где игрок, который будет держать наш баланс, и как мы создаем вот эти врывания в последней трети.

Когда команда структурирована, мы вовлекаем всех игроков, созидаем и всегда держим баланс. Это значит, что если команда соперника защищается всеми игроками и оставляет только одного впереди, то у нас должен быть игрок с ним и страховка.

Потом должен быть баланс в пространстве. Я могу накрывать игрока, который передо мной, и иметь рядом еще одного, но соперник, который рядом со мной, не хочет получить мяч, чтобы вбегать в пространство, чтобы отдать передачу на вбегающего. Поэтому я должен держать баланс над игроком, который может получить мяч, чтобы закрывать его и особенно закрывать игрока, который будет вбегать в это пространство.

Поэтому наши упражнения очень специфичны именно для работы над моделью игры. 95% наших упражнений базируются на этих принципах и под-принципах для нашей модели игры. Я понимаю, что ответ длинный, но хотел затронуть именно этот важный вопрос в контексте тактической периодизации.

Каждую неделю модель игры может возвращать нас назад к принципам игры в защите или делать шаг вперед и работать над более сложными моментами. Мы часто говорим, что мы создаем в ней наши морфоциклы. Морфоцикл – это базовая единица в тактической периодизации. Определяется количество дней, которые у нас есть на тренировку, что мы будем делать каждый день, также распределяем, какое общение у нас будет во время каждого упражнения, какой фидбек будем получать. Поэтому рост в тактической периодизации не прямолинейный, он может идти вверх-вниз.

Наша обычная тренировка не развивается в прогрессии: с 2 на 2, потом 4 на 4, 6 на 6, 8 на 8. В первом упражнении у нас уже может быть 10 на 10, тактическое упражнение, потом переходим на маленькую ситуацию 3 на 3, например, и потом снова идем 11 на 11.

Но тематика каждого упражнения одинаковая. Например, атака в глубину, использование глубины, создание треугольников, чтобы привести к себе соперника и атаковать уже последнюю линию защиты. Если мы говорим уже о принципе глубины, чтобы работать в коротких пространствах над глубиной, мы переходим с маленького на большие пространства, потом снова на маленькие – таким образом мы обучаемся через вариативность. Любой человек может обучаться вариативности, и нам это нужно. Я считаю, что это очень важно, когда мы говорим о нашей тренировке.

– Каким образом построение модели игры зависит от футболистов, которые у вас есть?

– Очень сильно зависит. Принципы, макропринципы могут быть одинаковые. Как ты хочешь, чтобы вела себя линия защиты, линия полузащитников, способ создания игры – они могут быть одинаковыми. Если у тебя игрок вингер, который очень хорошо смещается в середину, ты должен сделать так, чтобы позволить этому игроку делать разницу в том, что он умеет. Если на противоположном фланге у тебя вингер, который играет чисто по флангу и очень хорош – тогда модель игры может быть асимметрична.

Таким образом ты сможешь делать акцент больше на характеристике игроков. В любом случае ты ищешь комбинационный стиль игры: сбалансированный, динамичный, с разными линиями передач, создаешь эти линии. Например, если в линии защиты у тебя все игроки медленные, то, скорее всего, расположение своей линии не будет таким высоким. А если линия не столь высокая, но блок находится компактно, то, естественно, ты теряешь немного возможности прессинговать впереди. Тогда команда, которая хочет идти в прессинг, должна искать где прессинговать в других частях поля. Потому что тогда линия защиты, например, вынуждает весь блок находиться чуть ниже.

Безусловно, игроки – основополагающий фактор в определении модели игры.

«Каждый игрок – это индивидуальный проект»

– Вы уже немного говорили про физическую подготовку в тактической периодизации, что «Шахтер» не бегает просто по кругу – это все в тактической работе. Расскажите, как выглядит физическая подготовка в «Шахтере».

– Не то, чтобы мы вообще не смотрели на физическую подготовку – это не так. Естественно, каждый игрок немного разный и потребности разные. Сегодня мы уже можем понимать физиологическую составляющую каждого игрока. И мы всегда говорим одно: мы можем дать игроку то же самое с точки зрения физической подготовки, делая все в нашей игре.

Чтобы говорить о физподготовке, я должен рассказать немного о недельном цикле. Когда мы хотим работать больше над выносливостью, всегда большие макроструктуры: больше пространство, больше количество. Когда хотим больше работать над мышечной подготовкой, над ускорением и торможением, работаем в маленьком пространстве, и должны думать, какова наша игра. Что будет требовать от нас наша игра? И на этом делать акцент.

Если наша линия защиты всегда должна двигаться быстро и назад, то мы должны создавать для нее упражнения с разными вариантами: когда мяч идет назад – линия выходит вперед, когда соперник с открытым мячом смотрит вперед – мы отходим назад. Мы делаем ту же работу над ускорением и торможением, но еще и с нашим принципом игры.

Когда идет передача соперника назад – выходим. Когда соперник с открытым мячом смотрит вперед – располагаем правильно корпус и бежим назад. Когда мяч идет на фланг – фланговый защитник может на него выходить. Мы можем делать ту же работу, которую делаем отдельно с силой, скоростью, и внедрять определенную игровую мысль.

– Нет такого, что команда просто по кругу бегает? Все упражнения подготовленные?

– Мы делаем иногда какие-то пробежки. Социальные – так мы их называем. Это для начало тренировки, один-два круга пробежаться вместе. Когда мы хотим делать тренировку с большим объемом тактики, нам нужно одно – полное внимание игроков. И если хотим, чтобы игроки были полностью вовлечены в тренировку, мы понимаем, что они будут общаться между собой, говорить, подсказывать. Чтобы не было такого, что они начали обсуждать: «Смотри, ты в инстаграме запостил, а ты это...» Многда это происходит вне зависимости от их физической точки зрения, это больше ментальность, их ментальная усталость от работы.

Если мы должны делать какую-то дополнительную физическую нагрузку, то делаем. Да, есть такие игроки, которые после тренировки любят физическую работу, не вопрос. Нам нравится, чтобы игрок чувствовал себя уютно и хорошо. Но 95% нашей работы идет в направлении нашей модели игры.

– А как часто сталкивались с понятием «тактическая усталость игроков»? Не устают ли они от ваших тактических задач?

– Для нас тактическая усталость – это когда идет очень большая работа над принятием сложных решений. Это главная усталость игроков. Это все от центральной нервной системы, мы можем чувствовать усталость в ногах, везде, но также ты чувствуешь, если внимание твое полностью именно в этой части тренировки.

Есть также игроки, которые в зависимости от задачи идут дальше и забывают о своей физической усталости. Физические кондиции – не проблема. Бывает так, что игрок устал принимать постоянно решения. Когда видим этот тип проблемы, немного меняем план на неделю, наш морфоцикл.

Поэтому очень важнен один из принципов – горизонтальное, равномерное распределение. Это значит, что мы не можем то же самое делать каждый день. Например, в субботу играли, потом день отдыха, день восстановления, потом уже начинаем работу, обучение. Поэтому, чтобы избавиться от этой усталости, смотрим и распределяем правильно тактическую работу, чтобы они могли принимать решения.

– А каким образом тактическая периодизация связана с развитием индивидуальности и таланта? Например, у вас есть Михаил Мудрик. Талантливый футболист, но некоторые его решения вызывают вопросы. Как вы работаете с ним в вашем контексте?

– Это есть тоже в тактической периодизации. Есть разные, скажем, уровни. Есть микро и макро шкала. И мы делаем много дополнительной тактико-технической работы индивидуально в зависимости от позиции, где игрок играет. Молодой игрок, талантливый, который приходит в контекст команды с очень сильными игроками и начинает принимать какие-то неправильные решения. Но талант требует терпения. Талант не всегда сразу выстреливает. Поэтому мы много работаем индивидуально над вопросами, которые могут возникнуть в его игровых ситуациях.

Также есть микро шкала на самой тренировке. Например, вингер. Какие отношения вингера с фланговым защитником? Это упражнение более индивидуального плана, которое имеет микро принципы нашей модели игры. Как игрок располагается к мячу, как он работает, если смещается в середину, если идет по флангу. Каждый игрок – это индивидуальный проект.

– Как вы поднимаете внутреннюю мотивацию футболистов? Мы очень часто в украинском футболе слышим такие слова, что команда становится чемпионом, сезон-два и футболисты просто теряют мотивацию.

– Это сложный компонент. Я однажды давал интервью для португальского телеканала и говорили как раз об этом. Не только в футболе, но обо всех сферах бизнеса. Счастливые люди больше дают, они более эффективны. И поэтому мотивация относится к тому, как мы ежедневно относимся к нашему делу. Это непросто.

Я вот тоже не до конца понимаю, когда говорят, что команда проиграла из-за того, что не хватало мотивации. Это уже задача тренера, чтобы команда была мотивирована. С ежедневными задачами, создавать всегда конкурентоспособные задачи, чтобы была здоровая конкуренция в середине, чтобы было всегда позитивное общение. И понимать, что проблемы, которые возникают – тренер всегда их должен решать.

Говорить о том, что команде не хватило лишь мотивации, чтобы победить – неправильно. Нужно искать причины и в тактической плоскости. Иногда команда проигрывает, а с тактической и стратегической точки зрения все хорошо. А иногда выигрывает – и все было плохо.

Всегда все идет вокруг модели игры. Тренер должен быть внимателен ко всему, что происходит вокруг. Тренер не должен просто оставаться доволен при победах и расстраиваться при поражениях. Потому что игроки чувствуют, когда тренер внимателен ко всем деталям. Когда игра пошла плохо, они осознают, они понимают внутри, что игра плохая и поэтому мы должны показать путь, как мы дальше будем идти, как мы можем совершенствоваться в этом аспекте.

«Луиш Каштру часто говорит, что первые две трети поля – это работа тренера. А вот третья – для игроков»

– В «Шахтере» тренерский штаб полностью придерживается тактической периодизации?

– Мы не любим говорить, что наша модель – тактическая периодизация. Но тактическая периодизация имеет большое влияние на каждого из нас. И наши отношения с Витором Фраде, с которым мы работали в «Порту» ежедневно, – этот человек умеет убеждать и показывать. Если я хочу тебя обучить математике и дам тебе тест с вопросами, а также бумажку с ответами, то, наверное, ты ответишь все правильно, но не выучишь ничего.

Именно поэтому тренировка, в которой есть периодизация, очень открыта. Не так, что мы говорим: «Сейчас такое упражнение и мы располагаемся так-то». В таком случае, игрок даже не думает, потому что тренер уже дал ему ответ и решение этой проблемы. Человек обучается через решение проблем – это основа тактической периодизации.

Витор Фраде говорил мне одну вещь: «Ты можешь готовить очень много планов на игру, но, поверь, у игры будут тоже свои планы на тебя». У тебя могут быть все ответы в голове, но игра будет совершенно по-другому идти. В итоге какие игроки лучше: которые могут решить сами тактическую проблему или которые будут искать ответ у тренера? Тренер не может тактически решить любой вопрос, который будет появляться по ходу игры.

Со временем ты сможешь что-то исправить, что-то помочь, но когда готовишься к игре, например, чемпионата Украины, и говоришь, что этот соперник всегда идет в высокий прессинг, всегда 4-3-3 – готовишь свою стратегию на 4-3-3 против команды с высоким прессингом. Начинается матч, а у тебя линия защиты соперника – 6 человек, очень низкий блок и нет прессинга – и тогда мы должны говорить о плане А и плане Б. Поэтому очень ценно иметь умных игроков, которые быстро адаптируются. Очень важно, чтобы игроки на самой тренировке сами решали разнообразные проблемы (высокая линия, низкая линия).

– Как тогда работает импровизация в тактической периодизации? Как игроки понимают, здесь мы можем делать то, что мы хотим, а тут мы делаем то, о чем договаривались? У вас в «Шахтере» есть такие игроки, как Марлос, Тайсон (интервью записывалось 14 февраля 2021 года, – прим.). Иногда кажется, что у них особенная роль – они могут делать, что они хотят. Они опускаются ниже, где-то ломают структуру.

– Если у тебя есть креативные игроки в команде, ты должен создать механизм, чтобы они использовали эту креативность. Если команда сбалансирована, есть хорошая коммуникация, то игрок может опуститься ниже, а другой поднимается. Это такой вид игроков – те двое, о которых мы говорим.

Луиш Каштру, и не только он, часто говорит, что первые две трети поля – это работа тренера. Он показывает, когда нужно атаковать глубину, когда не нужно, когда входить в пространство. А вот третья часть – для игроков, чтобы они там принимали свои решения, креативили, сами искали ответы на вопросы. Поэтому, я думаю, что креативность игрока всегда должна быть открыта в определенном балансе, в определенном макропринципе, в балансе между игроками и пространством.

– Как создать в тренировочном процессе вот такую среду для коллективного креатива в самой модели?

– В первую очередь, если мы говорим о нейрологии, обучение проходит, усваивается, когда идет вместе с эмоциональной частью. С точки зрения команды, все упражнения должны быть очень конкурентны и иметь определенную цель. Ты всегда можешь сказать, когда какая-то команда в упражнении входит в пространство через ведение мяча, то гол считается за два, например. Как тогда это создать? Я не знаю. Это уже их креативность, командная креативность.

Всегда, когда что-то происходит в расположении треугольника – кто-то входит, кто-то выходит – это уже идет реакция позитивная, потому что они сами нашли способ, как войти в эту глубину. Например, на этих выходных у нас соперник, который будет использовать очень много длинных диагональных передач за спину (интервью было записано за несколько дней до матча против «Колоса», 14.02.21 – прим.). Поэтому на тренировке одна команда играет в нашем обычном стиле, а другая – только через диагональные передачи за спину. И игрок уже должен правильно расположить корпус, чтобы защищать передачу. Ты даешь ему новые мысли, новое поведение.

– Какие есть еще варианты создания таких условий?

– Есть четыре главные вещи на тренировке. Первое – это цифры, количество. В тренировке ты можешь манипулировать контекстом: количество, время и пространство. Любой это знает. Мы можем позволить, чтобы у одной команды было на два игрока больше. У другой – свои нейтральные игроки на флангах. Можем определить время, которое есть на упражнение и пространство большее или меньшее, в зависимости от того, что ты хочешь. Мы играем постоянно со временем, пространством и количеством.

Представь себе, что у нас соперник «Интер» или другая команда, которая держит нашу линию защиты широко. У нас может быть упражнение асимметрично. Делим поле на два: команда, которая атакует, имеет двух игроков нейтральных, а у другой команды нет этих двух игроков на флангах. Это и есть богатство тренировки. Ты можешь создавать эти упражнения.

Например, передача идет на нейтрального, фланговый защитник на него выходит и ты останавливаешь тренировку и даешь информацию всей линии защиты. В таком контексте, как мы располагаемся, как мы должны двигаться. Мы уже готовим стратегический план на игру благодаря двум нейтральным.

Например, у нас были проблемы с аутами, очень много пропустили голов из-за аутов. Наша команда 5-6 минут играет с мячом и несознательно, когда мы теряем мяч на аутах, наши игроки не располагаются правильно. Есть две возможности решить данную проблему: говорить с игроками, показать видео, анализировать. Но только говорить не подходит – они должны прочувствовать. И в определенную неделю – мы делим недели на игры на больших пространствах и на маленьких – наши упражнения могут начинаться все через аут. Постоянно начинается все с аута, и мы работаем над организацией.

И это один из принципов тактической периодизации – компенсация. То, что ты хочешь, чтобы происходило в игре, – должно происходить очень много и часто в тренировке. Не так, чтобы просто поставить игроков и сказать: «Мы будет так, вот так или вот так выходить из обороны». Мы должны это делать, создавать такие упражнения, манипулировать с правилами.

Вот в Турции сейчас на предсезонке мы работали над выходом из обороны с высоким прессингом. Мы рассказали, объяснили расположение и подключаем нашу соревновательную и эмоциональную часть тренировки. Например, одна команда всегда выходит из обороны, находится низко, а другая команда в середине поля. И мы убираем немного количество игроков. Ставим также ворота за центром поля. Если команда выходит из обороны и низом забивает в эти ворота, то считается за больше. И всегда они должны искать решения.

Иногда игроки просто хотят выиграть везде и всегда. Они просто ищут как забить гол, а не как выйти из обороны. Поэтому мы должны направлять их, работая с конкурентностью и эмоциональной частью.

– Вы сказали про проблемы с аутами. То, что вы придумали в тренировочном процессе, помогло команде? Решило эту проблему?

– Естественно, да. Мы прочувствовали, что команда улучшила свою работу и что они осознали, чего мы хотим в этом упражнении. Необходимо, чтобы игрок задумывался много раз об определенной проблеме, и для этого всегда есть место на тренировке.

– Вы сказали про «Зарю», что у них очень интересная структура. И это отмечают абсолютно все. Был такой момент, что в тренировочном процессе вы по-особенному готовились именно к «Заре»?

– Мы разделяем тренировку на разные части. Одна часть, в которой мы работаем над нашей моделью в разных структурах. Мы нашу тренировку планируем в зависимости от того, какие проблемы может создать нам соперник. Например, пространство между центральными и фланговыми защитниками, как мы можем прессинговать нашим центральным блоком, выход из обороны. То есть мы понимаем принципы «Зари» во время нашей недели и включаем их в каждом упражнении. И конечно тут вопрос не в том – «Заря» это или нет.

– Насколько важно вам создать механизмы в команде, а не механическое исполнение и повторение того, что было оговорено перед игрой?

– Есть также два компонента, как мы это получаем. Формальный и неформальный. Во-первых, у нас есть наша философия. Витор Фраде очень хорошую фразу говорит: «Хамелеон адаптируется ко всем контекстам, но остается хамелеоном, а, например, клоун одевается в зависимости от контекста». Есть команды, которые больше на хамелеона похожи, чем на клоуна, и наоборот. Самое важное – быть похожим на хамелеона, адаптироваться в самом контексте. И это все делается через работу над пространством, над принятием решений.

Нет команды, которая будет каждую неделю меняться, каждую неделю одеваться по-другому. Например, с «Зарей» только так играем, с «Десной» только так. Мы можем что-то менять в стратегическом плане, но философия будет всегда одна: создание наших треугольников, наш баланс, наше движение, командная креативность. От этого мы должны исходить всегда.

– Мы часто слышим, что такая команда, как «Шахтер», работает только над своей игрой, особенно в чемпионате Украины…

– Это не совсем правда. Мы, естественно, больше работаем над нашей моделью игры, разработкой и совершенствованием ее. Мы знаем, что наш президент любит выигрывать определенным способом, и это золотое правило для каждого работника «Шахтера». Но также у нас есть свое время для работы над соперником.

Например, снова про математику аналогия. Намного проще решить новую проблему, если мы уже решали до этого много разных проблем и у нас есть знания. Если у нас есть определенная тактическая специфическая подготовка к одной команде, но мы уже до этого готовились к разным соперникам, команде будет легче интерпретировать, какие изменения должны быть под этого соперника.

«Мы не запрещаем Степаненко играть вперед. Но мы не хотим, чтобы он с мячом двигался вперед»

– В опорной зоне у «Шахтера» играет Тарас Степаненко. Он сам давал интервью, что Мирча Луческу запрещал ему играть вперед, просил просто отдавать передачу Фернандиньо. Можно ли сказать, что для такой формации вам нужен футболист, который лучше работает с мячом?

– Естественно, это очень важная позиция. У Степаненко есть свои характеристики, он может там играть. Там же есть Майкон. Тоже может Маркос Антонио играть. Но у каждого из них свои характеристики.

Степаненко очень умен с точки зрения защиты. Он успевает закрывать все пространства. Как по мне, он с каждым днем все лучше и лучше именно в работе с мячом. Мы не запрещаем Степаненко играть вперед. Но мы не хотим, чтобы он с мячом двигался вперед. Если иногда это может произойти, то сразу должен быть игрок, который страхует его позицию. Учитывая, что это важная зона, и мы знаем, что он может закрывать это пространство. Также есть момент, в котором он очень хорош. Получая мяч с одного фланга, он легко переводит на противоположный. То есть он уже не молодой игрок, но каждый день он развивается. Он очень любит задавать вопросы, искать какие-то еще проблемы. Он и Майкон разные, но оба – превосходные игроки. Майкон тоже может быть этим игроком в середине, в центре поля, с другими характеристиками.

– Фернандо при вашем тренерском штабе трансформировался из вингера в центрального нападающего, а его лучшее качество – это скорость. Почему вы решили изменить его позицию?

– Да, он может играть нападающего. Мы тоже поняли, что он может играть и на фланге, но слева, это больше соответствует его характеристикам. Есть два аспекта. Он очень быстрый, это игрок, который быстро идет на соперника. Имеет способность быстро прессинговать соперника. Второй момент – он очень хорошо освобождает пространства, вбегает в глубину.

В УПЛ у него просто очень часто нет пространства и он больше дает результата слева, но он спокойно может закрыть и позицию нападающего. При наличии пространства – это игрок, который может его использовать и толкать линию защиты соперника назад. У него хорошие смещения в середину, с пространства может сместиться и искать удар. Но он молодой игрок, мы должны иметь терпение. Всему свое время.

– Вы работали с Додо в Португалии в «Витории» Гимараэш. Как прошла его эволюция от футболиста, который не всегда у вас играл, до игрока, за которым следит «Бавария», присылает факс, и много клубов им интересуются.

– Он вырос сильно. Но с такими игроками надо терпение. У нас вначале иногда есть ощущение, что он не до конца раскрывается, не до конца играет. Ну а потом также случается ситуация, когда он настолько хорош, и нам кажется, что вот-вот – и он разорвет всех. А в итоге – ничего. Главный этап моей работы на протяжении карьеры – это работа с молодыми игроками.

Додо, когда появился у нас в Португалии, мы его очень хотели, мы знали его характеристики. Но были тактические аспекты игры, которым он должен был еще обучиться. И был наш игрок в составе, который тоже вырос и заслуживал играть, который выступал лучше. Но он работал, понимал ситуацию, несмотря на то, что ему было сложно. И когда мы приехали в «Шахтер», сначала он тоже не играл – выходил Болбат.

Но Додо действительно очень вырос. Его атлетические способности невероятны. Также работал хорошо с тактической и технической точки зрения. Это нормально для игрока его позиции. Поэтому надо иметь терпение.

Разбор спарринга с «Силексом»: «У нас не хватает вертикальности – это правда»

– Если говорить про этот конкретный момент, товарищеский матч на сборах в Турции (на видео показаны эпизоды из игры «Шахтер» – «Силекс», 4:1, 26 января 2021 года – прим.). Что в этих ситуациях является импровизацией футболистов, а что подготовленными действиями, которые отрабатывались в тренировках?

– Тут вы видите то, о чем мы говорили – баланс, как мы сдерживаем соперника. Равновесие пространственное и количественное. Мы играем широко. И видим, как соперник защищается низко. Тут всегда игроки есть рядом, играют близко друг к другу.

И при потере нами мяча, у соперника будет единственный вариант – это отдать длинную передачу. И тут хорошо закрыли пространство, нет возможности отдать передачу. И если он игрок потом индивидуально создает нам проблему, то у нас всегда есть игрок, который может ее решить. Это все работа. Отработанное равновесие, баланс в количественном и позиционном плане.

И уже когда играем выше – это уже свобода игроков. Очень важно, чтобы игрок оставался широко. Что бы, когда мяч дойдет до фланга, мы уже могли атаковать глубину.

Тут этот момент не до конца натренирован. Но принцип: как мы хотим оставить соперника на фланге, как растянуть его. Если есть пространство, то атакуем его. Если нет пространства, то создаем его. Как? Вот, приводим к себе соперника, забираем их внимание.

И если есть пространство, то игрок атакует это пространство. И всегда очень важно, чтобы мы входили в эту глубину:

Вот видим, так как этот игрок не входит в глубину, то линия защиты спокойно легко отходит назад:

То есть появляется пространство для Мудрика, наших полузащитников:

– «Шахтер» – очень горизонтальная команда. Команда, которая любит играть широко, делает много горизонтальных передач. И складывается такое впечатление, что вы не любите играть вертикально, как Гладбах, например. Есть такое мнение, что это очень «обедняет» весь арсенал команды. Потому что вы любите играть только так, и ваши соперники знают об этом. В чемпионате Украины это проходит за счет качества футболистов. В еврокубках другая ситуация.

– Да, у нас не хватает ее (вертикальности, – прим), это правда. Я согласен. Мы сейчас много работали на сборах над глубиной. Мы работали постоянно над ней и думали на тренировках о ней. Потому что даже вот в этом пространстве мы можем атаковать глубину.

Игроки «Шахтера» любят играть с мячом. Наша модель игры должна постоянно расти.

Но, например, против «Реала», знаете, какой план у нас был? Дентиньо сдерживает центральных, он не давал глубину (показывает на примере спарринга с «Силексом», – прим):

Но мы глубину создавали через Тете и Соломона. И они много раз входили в эту глубину:

Так что многое зависит от контекста игры. В игре с «Силексом», да, у нас не хватило глубины. Но это типичная игра предсезонной подготовки.

– Если говорить про Мораеса в этом эпизоде, что он делает конкретно?

В данный момент он пытается сдержать защиту соперника. Мы тут низко играем. И он должен сдерживать центральных защитников, чтобы создать пространство полузащитникам.

Вот сейчас увидим, что тут наш принцип используется. Выходим из обороны. Мы тут тоже создали треугольник для выхода:

Дальше наши атакующие игроки сдерживают линию защиты соперника.

И тут вот. Видим сейчас есть ли прессинг или нет, мы должны его распознать, и мы видим, что поведение отличается:

Когда нет прессинга, вот этот игрок готов идти в пространство:

Этот тоже:

И нам нужны две вещи. Если идет атака в глубину, мы создаем это пространство, да. Если эти игроки идут в это пространство, то создаем:

Если растягиваем две линии соперника:

То должно быть больше ширины и корпус должен быть готов, чтобы идти и работать в этом пространстве, которое появляется. Мы должны идти вперед, чтобы создать пространство в середине.

– Постоянно ли вы напоминаете игрока о том, что они должны идти в это пространство и заполнять его?

– Да, конечно. Если есть возможность идти в эту глубину. Но нам также нравится чтобы наши вингеры играли в середине, смещались. Потому что наша игра – это не постоянно создавать эти врывания в глубину, мы ищем равновесие в этом плане. Когда команда играет с высокой линией защиты, появляется много пространства за спиной. Но если смотреть на лучшие команды мира, то все играют с высокой линией обороны, и не каждая передача туда заканчивается голом. То есть команды готовы защищать ту глубину.

Вот тут могла передача пройти. Мы приводим сюда соперника:

И должны атаковать пространство, которое появляется между:

– Маркос Антонио не видит это пространство, он не предлагает себя сюда. Он должен предлагать себя в глубину?

– Зависит от характеристик игрока. Маркос Антонио очень хорошо находит мяч и передачу. Но он не ищет и не так хорошо атакует пространство. Вот Виктор Коваленко – это игрок, который очень хорошо врывался в пространство. Они могут играть в одной позиции, но у них совершенно разные задачи.

– Вы пытаетесь развивать Маркоса Антонио, чтобы он начал играть в глубину или все-таки лучше использовать его в ограниченном пространстве, где он хорошо играет?

– Он игрок в движении, который все-таки тоже будет искать глубину. То есть он сам не будет врываться в нее. Он создает разницу передачами в середине. Главное, чтобы он мог найти мяч лицом к соперникам и искать передачу. Но в трех четвертях поля решение уже его, если он может врываться – он врывается.

– Вы сказали про Виктора Коваленко. Он воспитанник «Шахтера», но мы так анализировали, что он больше подходит для «Аталанты», чем для «Шахтера». Потому что «Шахтер» – это более горизонтальная команда. А вы сказали про его характеристики, что он хорошо врывается, но вы редко играете так вертикально. Согласны?

– Я понимаю, почему так говорят, но в каждой команде нужны футболисты с разными характеристиками. В таких клубах, как «Шахтер», важно, чтобы были разноплановые игроки. Поэтому то, что давал нашей команде Коваленко, было важно: возможность работы в прессинге, вертикальность, помогал в завершающей стадии. Должны быть игроки, которые просят в ноги и которые врываются.

Вот тут мы видим – все просят в середину:

Мы должны также уметь играть на фланг, расширять поле и играть в глубину. Естественно, у «Коваленко» есть характеристики, которые помогут ему в «Аталанте».

– Этот матч, который мы смотрим, очень напоминает игру в УПЛ. Здесь соперник садится в низкий блок – и вам нужно вскрывать его. Каким образом вы хотите его вскрывать?

– Да, в этой игре мы встретили проблемы, которые видим в УПЛ. Но наши принципы должны оставаться во всех матчах: позиционная игра, правильное расположение игроков в движении.

Тут видим, что там нет развитии, нужно переводить мяч:

Но у нас не могут быть столько игроков далеко друг от друга. То есть мы должны искать глубину и также сближение:

Тут также были проблемы со стандартами, что мы часто встречаем в УПЛ. Команды, которые низко садятся – это команды, которые надеются на любой штрафной. Поэтому многое зависит и от ментальной готовности команды.

Мы не могли просто найти эту глубину, была попытка, но… Мы должны сдерживать соперника широко, чтобы потом уже в середину врываться:

Соответственно, когда у нас много соперников, 8 человек, это сложно очень сделать. Поэтому мы должны тренировать терпение у игроков.

Тут треугольник, о котором мы говорили, есть баланс в защите:

Игрок готов принять мяч на противоположном фланге и есть игрок в середине, который может дальше предложить развитие вправо и влево:

– Вы тут очень широко играете (скрин выше, – прим). Защитники располагаются очень широко. Но у Шахтера очень мало кроссов, вы не любите использовать подачи. И в то же время, когда вы их используете, игроки не врываются должным образом в зоны завершения. Вы с этим согласитесь?

– Да, это зависит от характеристики команды. Мы пытаемся делать многие вещи, которые присущи нашей модели игры. Но в основном наша работа на фланге предполагает поиск передачи назад.

Это также зависит от характеристик наших игроков. Так как мы играм с инвертированными вингерами, то есть справа левоногий, а слева правоногий. Есть всегда игрок, который дает глубину. Это фланговый защитник и вингер, который смещается в середину. Это одна из причин почему у нас нет навесов. Мы пытаемся найти вингера не путем навеса, а передачей в глубину, что бы он завершал под свою рабочую ногу.

– То есть это входит в вашу модель, стиль игры?

– Да, с нашей моделью игры и пониманием, где наши плюсы и минусы. Мы можем быстро попытаться сделать навес – и все. Но мы ценим держание мяча. Мы не хотим, чтобы навесы были лишь бы навесить и потерять мяч. Мы больше используем такие движения и пространства, которые дают нам преимущество.

– Как вы считаете, успешность кроссов зависит от физических качеств футболистов? Возможно, сейчас «Шахтеру» не хватает такого нападающего, как Бланко-Лещук. Или все-таки зависит от того, как игроки реагируют на эпизоды, как они ведут себя в зонах завершения. Например, «Манчестер Сити». Агуэро не супер высокий футболист, но за счет чтения игры, опережения, он очень хорошо играет на этих кроссах.

– Например, когда мы играли с «Сити», у них часто было движение: доходят до фланга, передача назад и идет навес. Де Брюйне подает и 2-3 игрока врывались в пространство. Наша же команда себя комфортнее чувствует, когда мы больше двигаем мяч и делаем меньше навесов. Мы иногда тоже должны это делать, но все зависит характеристик игроков.

– Пассивность в зонах завершения. Согласны с тем, что у «Шахтера» есть с этим проблемы?

– Иногда есть такое. Но мы не считаем себя пассивной командой.

– Если проанализировать этот момент. Правильно ли игроки действовали в этой ситуации?

– Тут у игрока уже есть развитие налево или направо, или передачу в середину. После передачи видим, что уже есть дальнейшее движение:

С противоположного фланга тоже может войти игрок, но тут он очень низко находился во время созидания:

Поэтому нет игрока, который врывается на прострел:

Поэтому мяч проходит мимо штрафной. Тут тоже работа над своевременностью этих движений. Всегда должно врываться хотя бы 3-4 игрока – нападающий, 2 инсайда и противоположный вингер. Но часто не получается это делать.

ФОТО

«Может, мы не настольно хорошо прессингуем, как бы хотелось, но каждый раз делаем это лучше и лучше»

– Переходим к теме высокого прессинга. Как прессингует «Шахтер»?

– Есть базовая структура. Также все зависит от расположения соперника.

Есть разные позиции у нас в начале. Тут видим, что они ставят трех игроков и сдерживают наших защитников:

Потом вторая линия из четырех наших игроков. Видим, как все секторы на поле заняты:

И наш нападающий готов определить, в какую сторону пойдет передача:

Он должен закрывать передачу между центральными. И там уже мы пытаемся соперника закрыть на одном фланге.

Тут мы прессингуем шестью игроками:

В этом случае не хватило скорости, динамичности, и они легко вышли. Но мы в целом говорим о структуре. 4-3-3 дает нам возможность создать больше линий в защите.

Еще один важный аспект: если мы идем в высокий прессинг, мы должны контролировать глубину в любом случае. Эта команда пыталась больше длинные передачи разыгрывать. Вот тут мы хорошо распределены по полю, но у нас нет этого движения, чтобы мы могли идти в прессинг, мы также должны контролировать глубину тут:

– Почему нет этого движения в прессинг?

– Зависит от самой игры. Это товарищеская игра. После тренировок может быть усталость. Нужно помнить, что игра подготовительная. После игры мы делаем анализ. Из этой игры можно много чего вынести и улучшить.

Тут видим как наши игроки быстро опускаются. Как бы ни хотел нападающий прессинговать, но без помощи нет возможности идти в прессинг:

И мы видели, что если наш прессинг был неплохим, то соперник сразу выбивал мяч длинной передачей вперед. Поэтому должна быть хорошая коммуникация между линиями защиты и полузащиты.

– Если говорить про характеристики «Шахтера», то это команда, которая любит прессинговать, или команда, которая, наоборот, отходит назад?

– «Шахтер» – это команда, которая хочет понимать важность прессинга. Может, мы не настольно хорошо прессингуем, как бы хотелось, но каждый раз делаем это лучше и лучше. Происходит рост в этом направлении. Потому что мы команда, которая любит держать мяч, доминировать. Мы должны расти и улучшать наш прессинг.

– Есть ли смысл прессинговать в УПЛ?

– Все зависит от соперника и стратегии игры. Иногда мы пытаемся создать большинство на фланге, чтобы мы могли выше играть. Но были и игры, где мы не прессинговали совсем. Иногда, когда мы были под прессингом, видели какие-то сложности. Но тут все зависит от форм, манеры игры. Очень важно для меня, что у игроков есть желаемая структура игры. Потому что качества наших игроков позволяют идти больше в прессинг.

– Игра с высокой линией предусматривает, что после потери мяча игроки должны агрессивно пытаться отобрать его. Довольны ли вы тем, как ваши футболисты играют после потери мяча?

– Естественно, имея высокую линию защиты, мы хотим, чтобы блок был достаточно близко друг к другу. Но мы должны быть даже иногда более агрессивны. Мы играем с линией защиты высоко, чтобы и центр поля и нападающие были высоко. И если мы располагаемся сбалансированно, то у нас получается отбирать мяч. А иногда прессинг идет, чтобы заставить соперника действовать по-другому.

– Андреа Малдера нам рассказал, что они прессингуют, когда мяч двигается, а не когда мяч в ногах у соперника. Есть ли в Шахтере игрок, который говорит «сейчас идем в прессинг»?

– Естественно, так должно быть. Самое лучшее, что мы можем сделать против команды, которая разыгрывает от обороны – это атаковать игрока, который идет на тебя, прямо стоит перед тобой. Но также это все зависит от моментов игры.

Например, соперник отдает передачу назад – это знак, что нужно идти прессинговать. Когда идет длинная передача, тоже нужно идти закрывать игрока, который может ее принять. Когда передача горизонтальная – мы тоже идем в прессинг. И прессинговать игроков, которые стоят спиной. Часто мы хотим прессинговать опорника, чтобы он не развернулся с мячом, и закрывать хорошо все части поля. Важно распознать этого игрока.

Когда мяч в движении, главное – это расположение корпуса соперника. Этот игрок смотрит вперед – нет смысла сейчас на него уже выходить:

Мы должны ждать его движения мяча и там уже идем в прессинг. В зависимости от индивидуального движения и расположения все остальные игроки реагируют на действия.

– У «Барселоны» есть Месси, который дает невероятные вещи в атаке, но в прессинге немного выпадает. Потому «Барселону» нельзя называть командой, которая круто прессингует. В «Шахтере» есть Тайсон и Марлос. Можно ли с такими футболистами быть командой, которая прессингует?

– Можно. Но мы должны понимать, что не все будут прессинговать одинаково. Мы должны хранить энергию для ключевых моментов игры. Мы не можем 90 минут прессинговать с Марлосом, с Месси. Почему? Мы говорили, о тактической усталости. Если он будет постоянно прессинговать, мы потеряем его способности с мячом и свежесть.

Когда мы играем 4-2-3-1, у нас Тайсон часто играет десятку. И когда десятка должна идти в прессинг, то он идет, когда соперник двигается перед ним. Тогда мы часто теряем игрока в структуре, он не идет, он не делает это движение. Соперник легко входит в наши линии. И тогда мы должны защищаться уже четыре на четыре.

– Что делать в такой ситуации, когда Тайсон убегает?

– Если мы видим, что он вне блока и есть возможность защищать передачу в середину, то делаем диагональные движения. Если один игрок вышел в прессинг, то другой должен закрывать его позицию.

Иногда есть креативные игроки, которые неправильно располагаются, тогда мы переходим уже к плану Б – это закрывать глубину двумя линиями из четырех защитников, чтобы не дать сопернику пространство между ними. Если теряем пару игроков в центральном блоке, тогда пространство, вероятно, займет соперник. Идет атака, которая может быть фатальной для нас.

- Как «Шахтеру» играть против команд УПЛ, которые не разыгрывают мяч, а играют длинными передачами?

– Это часто происходит. Поэтому мы говорим о балансе и правильном распределении линий и движений, это очень важно. Также важно расположение корпуса центральных защитников. Мы часто смещаем флангового защитника в середину и потом уже ищем глубину с помощью вингеров. Но чаще мы ставим трех игроков в середине, опорник опускается и становится между центральными защитниками. И потом у нас защитники отвечают за глубину и ширину. И потом ищем поддержку в середине, чтобы хорошо ее закрывать.

«Наша базовая структура 4-3-3. Первая проблема с «Интером» – задняя линия не выживет с четырьмя игроками»

– Мы учли проблемы, которые мы не смогли решить в первых двух матчах против «Интера». Мы понимали, что у «Интера» будет определенное территориальное преимущество. Но мы не хотели давать им динамических преимуществ, которые были у них в Киеве, особенно численное преимущество в ситуациях 2 на 1. И мы хотели решить вопросы с динамическим преимуществом.

Мы понимали, что в основном в центре защиты у «Интера» играют де Врей, Шкриньяр и Бастони:

Эти трое очень широко располагаются при выходе из обороны и очень сложно их прессинговать. А Ханданович очень уверенный и хорошо действует под прессингом.

Но наши принципы оставались те же. На фланге у «Интера» игрок который очень высоко поднимается по линии, также может смещаться в середину и ломать нашу линию защиты:

Также атакующие игроки, если могут смещаться на фланг, то они это делают.

Мы много раз прессинговали по флангу. Но их латераль легко дает передачи в середину на Лукаку, который может удержать и опустить любой мяч:

И потом уже сближаются Барелла, Хакими, Лаутару, Гальярдини.Или же способность Лукаку развернуться и атаковать самому. И мы должны были защитить эти все коридоры.

Их игроки – все разные: Хакими имеет свои характеристики, а Эшли Янг свои, в том числе для возможности передачи. Брозович – игрок, который очень хорошо управляет игрой, имеет хороший пас. И, как по мне, то игрок огромного качества – это Барелла. Потому что он закрывает огромное пространство, очень хорошо идет в прессинг. Имея таких игроков, как Хакими, «Интер» очень хорошо доходит до последней трети.

Они очень хорошо врываются в нашу линию защиты:

Главная динамическая проблема, которую мы должны были решить – это как работает наша линия и как закрывать врывания в глубину. В первой игре против них наша главная проблема – это блок в четыре защитниками, более низкий блок 4-1-4-1. У вингеров нет возможности идти в прессинг, тогда они играют очень низко. И, естественно, это влияет на игру.

А «Интер» – команда, которая очень широко играет. И у нас тут проблема. А потом в середину они ставят два, иногда даже третьего игрока:

Если игрок выходит на фланг, то передачу в его зону нужно защитить:

Потому что тут тоже есть возможность игры в глубину. И если мы идем и давим на фланг, то он отдает пас назад и из-за той ширины, что у них есть, они быстро переводят мяч на противоположный фланг.

Тогда мы поняли, что нам нужно измениться структурно, чтобы это защитить. Мы знали, что они будут делать, что это будет очень прессингующая команда. И мы попытались вот так расположиться:

Проблема против «Интера», что игроки в позиционном преимуществе, они очень легко отбирают мяч и атакуют снова. Тогда мы поставили на фланг в нижнюю линию одного игрока, который даст уверенности фланговому защитнику. Вингер на противоположном фланге тоже часто опускался.

На фланге против «Интера» было довольно комфортно. Таким образом мы могли работать над защитой глубины. Если мяч сюда попадал в середину, тогда у нас не было выхода, это правда. Команда находилась очень низко. И не было возможности ни прессинговать, ни выходить. Но мы знали, что «Интер» иногда страдает в переходных фазах. И если у нас получится пройти первый блок и с быстрыми игроками атаковать их защитников, то у нас могло бы что-то получиться.

И в основном мы понимали что должны защищаться лицом к своим воротам. Представим, что идет навес, а мы защищаемся все в своей штрафной. Много раз мы наполняли штрафную, создавая там преимущество, но как тогда иметь равновесие при подборе, при выносе из штрафной?

Когда команда отбирала мяч, то сразу были игроки, которые могут на фланг бежать, и игрок в середине.

Например, у нас стоял Тайсон и Додо, а вторая линия – Тете. И таким образом, стратегически, если соперник нас так встречает, то мы при отборе мяча сразу быстро отправляли фланговых игроков вперед:

И один из лучших наших моментов был в переходной фазе после стандарта, когда команда вот так именно расположилась. Им нужно было забить, а мы знали, что они будут именно так пытаться расположить своих игроков, и у нас появится пространство за первой линией.

Сейчас я немного объяснил про «Интер», а теперь про свою команду. Учитывая характеристики «Интера»: как они выстроены по горизонтали и все закрывают, как хорошо играют на глубину, физические качества Лукаку, какое движение есть у Лаутаро, Брозович, который превосходно управляет игрой и его отличные передачи. Также Барелла, он очень креативный, очень хорошо врывается, его присутствие очень ценно.

Наша базовая структура 4-3-3. Первая проблема – задняя линия не выживет с четырьмя игроками. Мы начали думать о других возможностях. Например, мяч на фланге. Какая возможность у нас есть? Идет игрок на фланг, все смещаются и наш вингер опускается ниже. И тогда у нас появляется линия из пяти игроков, опуская наших вингеров:

Это одна из возможностей. Еще одна возможность – это когда опорник садится между центральными:

Но тут нужно тогда вторую линию подправить, менять всю структуру. Учитывая, что мы понимали, что они могут сделать в атаке, и не хотели, чтобы наши игроки садились прямо в линию защиты. Потому что в Киеве так много раз происходило – наши шесть игроков были на линии защиты. И потом мы не даем играть ни Тете, ни Соломону, ни Тайсону, потому что они защищаются.

Мы попытались сделать следующее. Решили играть вот с такой структурой. Благодаря опорнику растянуть линию:

Но главная разница должна была быть в центре поля. Там у игроков нет многих качеств для прессинга. И как бы мы ни работали, ни показывали им своевременность, как бы мы им ни показывали наши принципы игры, мы должны сделать так, чтобы линия полузащитников была в координации с защитой. И в нападении мы решили поставить более быстрых игроков.

Следующая проблема. Опорник играет между центральными, как создать эту структуру? Мы поняли, что должны взять других игроков разных характеристик, но так чтобы они играли именно таким способом:

У «Интера» два игрока фланговых, три в центре и два нападающих:

Что получалось? В момент выхода из обороны «Интера», наши игроки никогда не шли в прессинг. Мы об этом говорили, если мяч у центрального защитника и ты хочешь выйти на него, то ты ему откроешь любые опции для передач. Все, конец.

Мы в трех зонах распределили нашу фазу защиты. Первые, которые могли не прессинговать, но направлять дальнейшее движение – это наши два игрока передних. Потом средняя зона, Майкон с одной стороны работал, а Маркос с другой. И то, о чем мы говорили – способность Маркоса идти в прессинг. У него есть умение отдаваться полностью. Как по мне, в этой игре он превосходно сыграл, он действительно отработал на отлично, отдал все. И тогда в передней линии игроки совместно двигались.

Потом в средней зоне распределяли в зависимости от положения мяча. Коваленко был игроком, который мог выдвигаться в прессинг. А в атаке его движения позволяли открывать другие линии, чтобы уже двигаться к завершению. Что было важно, учитывая, что «Интер» много играл персонально.

Мы играли на выезде против «Интера», против одной из лучших команд мира. Команды, которая обязана была выиграть. Эмоционально это была очень сложная игра. И в определенный момент потом мы начали думать о защите, начали обороняться ниже. Мы поговорили о тех игроках, которые могли связать и дальше развивать нашу игру. Но в первой фазе, как мы уже говорили, нападающие направляют. Полузащита движется в зависимости от перемещения мяча.

И в третьей фазе – фланговый защитник, который уже может выйти на игрока. Мы комфортно себя чувствовали, так как всегда у нас трое сзади оставалось, плюс еще другой фланговый защитник помогал. Как минимум у нас была линия защиты из четырех игроков. Один игрок, который выходил в прессинг и заставлял двигаться назад, и структура из четырех игроков.

Выше структура трех игроков и свобода у атакующих игроков, чтобы мешать в дальнейшем развитии. Мы знали, что «Интер» – это команда, которая идет в прессинг постоянно после потери мяча. Поэтому мы хотели лучше сфокусироваться на нашей первой передаче, учитывая характеристики игроков.

Например, в первой фазе, когда соперник прессинговал и закрывал наши треугольники,мы могли искать противоположный фланг. Тогда нам нужен был игрок, который сразу сможет отдать передачу, мы хотели чтоб левый центральный защитник смог правой отдать эту передачу, так как они закрывали его сильную ногу:

Это были наши базовые идеи, которые заставили создать другую структуру. Не ту, что мы привыкли видеть у Шахтера. Это был матч, где мы должны были проявить терпение и очень дисциплинированно сыграть.

– В последний раз «Шахтер» так играл с Фонсекой в Германии против «Хоффенхайма» – это было очень давно. Какова была подготовка к этому матчу? У вас очень мало времени было. Насколько она отличалась?

– В таком графике очень мало времени – нет много тренировок, в которых мы можем именно обучить. Мы разбили соперников по моментам игры: как они выходили из обороны, как они атаковали глубину, как они защищаются, как они идут в прессинг. Потом анализировали их стандарты. И потом уже показывали игроку, как защищать зоны, когда мяч высоко – как мы идем в прессинг и почему.

Утебя мало времени для этого, 2-3 дня, чтобы все приготовить: видео, теории. Думаю, в первую очередь была сумасшедшая самоотдача от игроков. Мы должны были выйти из своего комфорта и не дать комфортно чувствовать себя сопернику.

Иногда игроки «Интера» вне блока находились, они защищались ввосьмером:

Кажется, что у нас есть контроль игры, контроль мяча. Но у них нет никаких проблем в защите своей штрафной, они готовы идти в прессинг. Плюс игроки, дающие движения в атаке – Лаутаро, Лукаку. Поэтому часто они ставят их вне блока, чтобы дать ложное чувство удобства сопернику. Против «Интера» ты никогда полностью не контролируешь игру, но иногда тебе кажется, что ты чувствуешь какой-то контроль» Нам нужно было это обьяснить игрокам.

– Кому пришла идея сыграть тремя центральными защитниками?

– В самом начале мы были уверены все, что у нас должна быть линия пятерых. Мы просто хотели найти лучший вариант: 4-3-3 и опустить вингера или 4-3-3 и опустить опорника. Но у нас превосходные профессионалы в аналитике: в том числе ассистент Брандау, который работает напрямую во время игры. Они постоянно смотрят соперников. Смотрят, как другие команды играли против «Интера» и получали результат. Департамент аналитики нам помог разобраться в этом.

– Кто был примером для «Шахтера», как играть против «Интера»?

– Например, «Ювентус» смотрели. Сейчас все уже не вспомню…

И потом, эмоциональная часть! Мы сделали блок видео: как «Интер» атакует, как «Интер» защищается и стандарты. И когда ехали в Милан, мы там еще хотели им показать общий блок всего, что мы уже показывали. И в тот момент для нас было важно сделать так, чтобы команда поверила в нашу идею. Если нет, то результата не будет. Мы поняли, что «Интер» хорошо защищается, хорошо атакует и хорошие стандарты.

Но появился четвертый момент видео. Мы сделали, как «Интеру» сложно при контратаках соперника. Мы должны были показать, что «Интер» все-таки уязвим. Для тренеров очень важно найти эти стратегические моменты в игре, но игрок должен быть уверен в тебе. Мы должны много раз показать, как «Интер» ошибается, как «Интер» страдает, какие проблемы в семпионате Италии могут быть у «Интера» и в Лиге чемпионов. Например, против Гладбаха, которые – очень вертикальная команда и создали большие проблемы сопернику.

Если ты пропускаешь быстро, то ситуация становится очень сложной. Особенно против «Интера», который защищается отлично и передает ощущение, что игра у тебя под контролем, потому что дают возможность двигать мяч. Они сразу при отборе запускают нападающих, которые идут в глубину и просто этими движениями убивают тебя. Как в полуфинале Лиги Европы, например.

– О полуфинале Лиги Европы. Большие были проблемы против Лаутару и Лукаку. Вообще казалось, что их не сдержать. Какие ваши требования были к центральным защитникам против этой пары?

– И в первой игре в Лиге чемпионов нам тоже было очень сложно. В полуфинале мы потеряли эмоциональный контроль. Когда пропустили первый гол, мы понимали, что надо реагировать тактически. Тогда поставили игрока на месте «десятки». В тот момент мы думали, что это правильно, но они начали больше находить Лаутару и Лукаку. Мы потеряли игрока в защите, в опорной зоне.

Поэтому на следующий день мы сказали, что у нас должно быть не только численное большинство, а и особенно динамическое. Что это за большинство? В первую очередь, когда мы хотели закрывать Лукаку, проблема не в самом Лукаку, а перед ним. Он игрок, который будет удерживать любой мяч, ты не выиграешь у него с физической точки зрения. Он любит чувствовать защитника, идти в контакт.

Но что он не любит? Он не любит получать мяч без защитника. Мы хотели отдать ему пространство при приеме, а потом уже атаковать. С точки зрения численности мы понимали, что нам нужно всегда создавать большинство. Тот же Степаненко превосходно сыграл в этом матче. Также Бондарь и Витау. Два молодых игрока против Лукаку, Лаутару, Хакими, Бареллы, Янга. С огромным опытом игроки.

– То есть вы сказали, что Лукаку не атаковать при приеме? Отпускать его, а когда он уже разворачивается – против него играть?

– Да, потому что он любит чувствовать защитника. Это игрок, на котором много фолят, поэтому появляется много стандартов. Это игрок, который просто сдерживает тебя. Например, у нас Хочолава сильный физически, но в первой игре у него было очень много проблем. Потому что когда Лукаку чувствует контакт, он на сопернике разворачивается. Нужно идти на него, когда он принял мяч и хочет принять решение. Вот тогда может быть проще. Но в любом случае против него будет очень сложно. Играть постоянно с ним один в один – это дать ему преимущество, он где угодно хорош.

– Это была первая Лига чемпионов, первые еврокубки, где «Шахтер» отошел от своего стиля. Вы всегда заявляли, что доминируете и навязываете игру, а здесь сыграли от обороны. Насколько сложно было себя ломать, менять свой стиль? Можно сказать, что вы отказались от своего стиля. С другой стороны, вы сделали что-то, чего от вас не ожидали.

– Да, мы понимали, что это задача на игру. Мы уже попытались своей структурой играть против этого соперника и мы чувствовали, что можем провалиться, если продолжим. И должны были искать выход из проблемы другим способом.

Первое – это убедить игроков, дать им понять, что мы можем выиграть игру и мы хотим ее выиграть. Смотря на «Интер» в Лиге чемпионов и Серии А, мы понимали, что это будет очень сложная игра. , На самом деле, она и так могла провалиться, мы могли проиграть. И все бы говорили сегодня: «Шахтер» что-то изменил, но все равно провал». Тренеры должны быть уверены в своей идее. Мы понимали, что в этой структуре мы можем не проиграть игру. Выиграть игру или не проиграть. Мы понимали, что есть другие результаты, которые нам могут помочь в нашей задаче.

– Как отличалось противостояние против крайних защитников «Интера» (Янг и Хакими) в домашнем матче и на выезде?

– Я не помню, были ли в двух матчах на флангах те же игроки или нет, но принципы те же. Главная сложность, что они создавали нам вот эту ситуацию:

Особенно в первые моменты игры, когда наша линия была ниже, мы думали об игроках, которые на флангах. Фланговый защитник не мог выходить – мы не хотели, чтобы он открыл зону для передачи. Тогда что? Отправляли туда опорника. Корниенко в Киеве сыграл, если не ошибаюсь. Но он говорил, что чувствовал себя неуютно. Идя на соперника, он понимал, что не успевает. Всегда игрок соперника врывался ему за спину.

Тогда в первой фазе что мы сделали? Мы позвали Манора и во второй фазе уже правый вингер входил. Команда, как «Интер», когда управляет игрой, держит мяч и у тебя нет возможности выхода, чувствует себя уютнее и уютнее. Нам не создали огромное количество голевых моментов, но эта структура не позволила и нам выходить в атаку. Это было комфортное решение в определенный момент, но не то, что нам должно было давать контроль и уверенность.

Мы думаем, что у нас всегда есть совершенный план, но интерпретация игры всегда меняет его. И в первой игре в Киеве игре мы все-таки очень низко защищались. Это полностью ограничивало нашу атаку.

«У Гладбаха свой контекст в Бундеслиге, у нас в УПЛ свой. Иногда, как бы ты ни говорил игрокам, что важно идти в прессинг, но нет этой нужды»

– У «Шахтера» были очень большие проблемы в матчах против «Боруссии», команда не могла справиться с высоким прессингом. Какие выводы были после этих матчей? Эти поединки поставили под вопрос вообще дальнейшее развитие команды.

– Что мы чувствовали после матчей с «Боруссией»? Первое – это хороший вариант роста, чтобы игроки поверили в наши идеи. Мы в этих матчах понимали, что мы хотели иметь наших вингеров высоко, чтобы они могли прессинговать. То, что это не получилось – мы были в состоянии фрустрации. Мы понимали, что нам действительно было очень сложно.

Гладбах – очень сильная команда, особенно на втором этаже. Хоффман, как нападающий, очень сильный. Команда очень вертикальная. И тут очень просто: если не прессингуешь эту команду, то теряешь полностью контроль. Мы не ожидали столько сложностей в домашней игре. Мы не могли ни прессинговать, ни держать мяч. Нам было очень сложно после этой игры. Но мы должны расти. Понимали, что мы должны быть командой и идти вперед.

– Показалось, что эта команда как с другой планеты в плане интенсивности игры и прессинга. Что вы на это скажете?

– У Гладбаха свой контекст в Бундеслиге, у нас в УПЛ свой. Иногда ты хочешь идти в прессинг, чтобы забирать мяч, и как бы ты ни говорил игрокам, что важно идти, но нет этой нужды. Потому что нет этой передачи, выхода из обороны. Сложно это потом отработать.

Естественно, если бы мы испытывали на себе прессинг регулярно, то нам было бы намного легче выходить из обороны. Марко Розе все-таки отличный тренер. Этот стиль игры Гладбаха, как они очень хорошо механически прессингуют, как они постоянно тактически фолят. Первая передача – всегда вертикальная.

Это все школа, стиль «Ред Булла». Он был в свое время тренером «Зальцбурга», начал там. Сам Розе выиграл с ними молодежную Лигу чемпионов и все это впитал и перенес. Мы все смотрим через призму своей команды, но иногда надо говорить и о других командах, поздравлять их.

– Если с Гладбахом было видно, что не удается выходить через короткий пас, то почему не попробовать через длинную передачу, видоизмениться?

– В первую очередь мы должны понимать характеристики нашей команды и соперника. Иногда ты смотришь игру, ищешь какой-то выход в игре, но все-таки получается все так, как было. Иногда у нас получалось выйти, иногда получалось проще держать. Да, мы могли больше искать какую-то более прямую передачу, но это уже была бы другая история.

– С учетом хорошего эксперимента с «Интером», стоит ли дальше от «Шахтера» ожидать какие-то новые формации? 5-3-2, 4-2-2-2, что-то новое будет появляться?

– Думаю, нет, честно. Думаю, это была специфическая игра, очень конкретная игра. Против команды, с которой играли два раза до этого. Мы чувствовали, что если бы мы вышли с такой же структурой, учитывая сложность последних игр, мы должны бы были что-то видоизменить. Дать что-то стратегически другое, чтобы изменить ментально игроков. И философия команды все-таки 4-3-3, 4-2-3-1. Может появиться иногда другая структура, но сомневаюсь. У «Шахтера» свой проект, начиная даже с академии, и мы дальше должны расти в рамках нашей модели.

– С учетом того, что чемпионат Украины неконкурентоспособный в сравнении с Бундеслигой, Серией А. Вы не получаете такое давление в чемпионате. Как можно быть конкурентоспособными в Лиге чемпионов против топ команд? Возможно, там нужно отходить от своего стиля? Играть от обороны, более вертикально.

– Мы не можем изменить контекст. Если бы играли в Англии: завтра «Сити», послезавтра «Юнайтед», потом «Тоттенхэм» и много сложных команд… Это не значит, что украинский чемпионат неконкурентоспососбный. Он конкурентоспособный по-своему. Мы должны работать над моделью игры и говорить об этих вещах, об этой разнице. Иногда способ расти – это страдать.

Мы не можем решить проблему, если мы не видим ее. Мы говорим о прессинге, интенсивности, линиях. Мы должны прочувствовать эти вещи, чтобы измениться и улучшиться. Думаю, «Шахтер» за последние годы это чувствует.

– То есть менять стиль и играть более вертикально «Шахтер» все равно не будет?

– Нет, стиль игры не изменится. Вот эта «вертикальность» – все зависит от модели игры и от соперника. Но «Шахтер» – это команда, которая играет много в движении, высоко. Логика стиля игры также зависит от логики игроков, которых подписывает команда. Даже тренер, который идет в «Шахтер» – это тренер, который показал, что он играет в этом стиле.

– Каким вы видите дальнейшее развитие «Шахтера» в этом стиле? Что нужно улучшить?

– То, что мы говорили о структуре в самом начале. В основном у нас креативные игроки в середине, иногда здесь много взаимозаменяемости позиций – тут важен баланс. Что нужно развивать? На мой взгляд, баланс. Баланс в зоне, баланс в количественном плане. Также способность игроков идти интенсивно в глубину и их возможность интенсивно прессинговать. Равновесие в защите и интенсивность в прессинге. Думаю, это следующий шаг. Мы должны работать над этим.