Богдан Бутко: «Переходил в Россию не из-за симпатий к этой стране, а из-за симпатий к футболу»
Искренний разговор Сенькива с защитником «Леха».
Искренний разговор Андрея Сенькива с защитником «Леха» – об уходах из «Шахтера» в аренды, загуле в Мариуполе, проблемах молодых футболистов, переходе в «Амкар» и войне.
«Как в Украине мало футбола, так и в Польше его не особо много. Но разница, что здесь все команды играют в открытый футбол»
– У вас уже закончился режим самоизоляции?
– Да, на днях поеду сдавать тест на коронавирус. Если все будет хорошо, то приступлю к тренировкам в команде.
Ранее была неопределенная ситуация – не хотелось сидеть здесь и ждать непонятно чего. Пришлось говорить руководству, что нужно ехать домой. Поехал в то время, когда на польской границе уже не было большого количество людей, которые возвращались домой с работ. Поэтому доехал быстро и комфортно, без очередей. Также и назад – мало кто теперь едет на роботу в Польшу.
– Что самое сложное в этот период и чему научились?
– Самое тяжелое – справиться с самим собой и своими мыслями. Я же на самоизоляции уже второй раз – когда приехал в Украину и сейчас. Тяжело психологически, ведь не можешь никуда выйти.
Учу английский. В школе была проблема – постоянные тренировки, думаешь только о футболе, а не об учебе. Была молодость, в голове дурачество, между английским и компьютером выбирал только второе. Раньше вообще не учил английский, а сейчас плотно взялся, вижу прогресс. Мне помогает друг детства, он изучает языки, я учу с ним по видеосвязи. Сожалею, что раньше этого не делал, но лучше позже, чем никогда. Всем советую – это пригодится по жизни.
– Вы без семьи в Познани?
– Сначала приезжал без семьи и сейчас тоже без них. У меня второй ребенок родился. Мы не успели сделать ему заграничный паспорт. Но даже бы он был, то не факт, что мы бы поехали вместе – не хотел брать семью в такой ситуации. Это и дорога, и маленький ребенок. Да и аренда у меня до конца сезона, а не контракт на год-два. Непонятно, что вообще будет, поэтому их и не перевозил.
– Вы раньше не играли в Западной Европы. Чувствуете разницу между Польшей и Украиной?
– Чувствуется, что порядок намного выше, люди добрее, больше помощи от них можно ожидать. Инфраструктура тоже на порядок выше.
– Объясните на пальцах – почему чемпионат Польши?
– Как в Украине мало футбола, так и в Польше его не особо много. Но разница, что здесь все команды играют в открытый футбол. Поэтому его интереснее смотреть. Очень маленькая разница между вторым и десятым местом. Понятно, что украинцы все равно не будут смотреть Польшу. Но кто смотрит – им точно нравится.
– Почему выбрали именно «Лех»?
– Были предложения из Украины. Но тяжело в финансовом плане, потому что очень большая разница между «Шахтером» и тем, что предлагали другие клубы в Украине.Может согласился бы, если бы звали «Заря» или «Александрия». Но оттуда не было предложений. Не видел смысла идти играть в команды ниже уровнем.
Был настроен только на Европу – в первую очередь на Турцию. Но там были только разговоры, без конкретики, ничего не срослось, трансферное окно там закрылось. В Европу было сложно попасть – долгое время не было игровой практики в «Шахтере». Выпал вариант с «Лехом, им нужен был правый защитник, ведь их основной сломался. Они подписали нового – он придет с лета. Им надо было закрыть позицию на полгода, а я как раз искал команду. Так и срослось.
– Не переживаете, что травмированный восстановится, а другой придет и будет три человека на позицию?
– Я уже ничего не боюсь. Есть опыт в жизни и в футболе. Если бояться какого-то игрока, то вообще нет смысла играть в футбол. Я уверен в своих силах, все будет зависеть от тренерского штаба и руководства.
– Реально попасть в сборную из «Леха»? Тренерский штаб смотрит чемпионат Польши?
– Буду пытаться вернуться в сборную. Мне не 18-19 лет, тренерский штаб видел и знает мои качества. Сейчас нужно показывать свой лучший футбол даже в чемпионате Польши. Допустим, поеду в сборную на тренировки и товарищеские игры и покажу себя. Это зависит от человека, а не от чемпионата Польши или Беларуси.
Но я надеюсь, что выступлю здесь хорошо, буду играть и вернусь в «Шахтер». Это мой родной клуб. У меня контракт с «Шахтером» до лета 2021-го.
– Ваш переход в «Лех» едва не сорвался из-за травмы. Что случилось?
– Сначала я не поехал на сборы ни с первой командой «Шахтера», ни с дублем.
Мне сказали: «Ищи команду, индивидуально тренируйся. Нет смысла ехать на сборы». Сидел тогда, как на самоизоляции – вообще без дела. Но только разрешили все же поехать с дублем – побыл с ними день и сыграл одну игру – как меня сразу взяли и в первую команду. Потренировался там 1-2 дня и сразу еще один матч. Получилось за три дня два матча. Хотя я и тренировался сам, но нужного игрового ритма не было.
И случилась травма, а как раз нарисовался «Лех». Мы уже договорились о контракте и нужно было пройти медосмотр – в тот же день утром был матч и травма. Я не знал, насколько она серьезная. Сначала говорили, что нужен месяц, но в итоге понадобилось всего две недели. Я проверился в Украине, «Шахтер» выслал документ, что там ничего страшного, и я поехал в «Лех». Прошел медосмотр и подписал контракт.
«У меня было предложение из Бельгии, но не отпустили. Фонсека сказал, что я буду играть и он на меня надеется. И после этого я не играл»
– Ваши слова: «В «Шахтере» все было хорошо, но в один момент стал меньше играть». В чем главная причина?
– До сих пор не знаю ответа на этот вопрос. Меня постоянно спрашивают, почему я не играл. Не могу найти ответа. Все резко изменилось. Меня просто подвинули и все.
– Последние ваши матчи за «Шахтер» – в Лиге Европы с «Айнтрахтом» в феврале 2019-го. Вы сыграли настолько плохо?
– В «Шахтере» нет такого, что команда проиграла и вот ты виноват во всем и не будешь играть. Не знаю, как при Луческу, но когда я был в команде, такого не было. Не считаю, что с «Айнтрахтом» я был худшим. Тогда вся защита в оборонительном плане реально плохо сыграла.
Причина совсем другая. Сам не понимаю, почему так произошло. В тренировочном плане я работал каждый день, всегда отдавался полностью. Наверное, руководство посчитало, что кого-то другого надо ставить.
– Говорили с Фонсекой на эту тему?
– У меня было предложение из Бельгии той зимой, но не отпустили. Фонсека сказал, что я буду играть и он на меня надеется. И после этого я не играл. Больше с ним не разговаривал. В летнее трансферное окно сказал, что хочу уходить и начал искать команду. Это еще больше повлияло на мою игровую практику, ведь я прямо об этом сказал.
Сидеть полгода без игры тяжело. Я не тот футболист, который хотел бы просто сидеть и получать зарплату.
– Почему больше не выясняли этот вопрос у тренера?
– Мало кто из тренеров скажет тебе правду. Большинство скажет «я в тебя верю» и все такое, обо всем и ни о чем. Никто не захочет обидеть человека, единицы скажут правду в лицо. Поэтому не видел в этом смысла. Мне же уже говорили, что рассчитывают, а потом ни одного матча. Смысл подходить к этому человеку еще раз, если он и так уже мне в глаза наврал?
- Почему ничего не изменил приход Каштру?
– Всегда, когда приходит новый тренер, ты хочешь показать свои лучшие качества. Когда пришел Каштру, на сборах я был лучшим в тестах, в игровом плане не был хуже тех, кто на моей позиции. В каких-то моментах даже лучше. Но на это почему-то закрывались глаза. И опять же – мне никто ничего не объяснял.
– Насколько сложно не сойти с ума в такие моменты?
– В тот период было очень тяжело. Играл в сборной, в «Шахтере», все было хорошо, все получалось и очень резко все оборвалось. Когда не играешь год, просто сходишь с ума. Ты все делаешь нормально, я же не сбавлял требования к себе. Очень тяжело. Можно сказать, что чуть ли до срыва не доходило. Хотелось просто все бросить и уехать куда-нибудь в горы.
Но у меня есть силы доказать, что я буду играть в «Шахтере» на позиции правого защитника. И я буду этого хотеть, пока будут эти силы.
– Почему летом никуда не перешли?
– Разговоры были, но без конкретики – завтра, послезавтра, через неделю-две. Не было никакой конкретной команды. Не знаю почему. Вариантов вообще не было.
– Это нонсенс – вы же совсем недавно играли в основе сборной и «Шахтера».
– Как бы мне не хотелось играть, на копейки я не пойду. Лучше уже тренироваться с «Шахтером», с реальными профессионалами своего дела, чем идти в какой-то мизерный клуб.
Поэтому такие команды автоматически отпадали, не было смысла перепрыгивать с большего на более низкий финансовый уровень.
– Худжамов сказал: «Не играет Бутко год – отпустите его. Зачем пополнять кладбище похороненных талантов». У вас уже была похожая ситуация: вас вызывали в сборную с «Ильичевца», но в «Шахтер» перейти не могли – там был Срна. То есть, у вас контракт с клубом, которому вы не нужны. Есть глобальная проблема в том, что у «Шахтера» так много игроков на контракте?
– Такая политика клуба, что берут много хороших перспективных футболистов на контракт. Не сказал бы, что это их проблема.
Вот есть два гранда в Украине и в футбольном, и в денежном планах – «Шахтер» и «Динамо». И когда ты подходишь ко взрослому футболу и тебя хотят эти клубы, то ты лучше подпишешь с ними, чем останешься в своей команде. Таких игроков в «Шахтере» и «Динамо» очень много. Если они не выигрывают конкуренцию, то идут в аренду или ждут своего шанса.
– Это хорошо или плохо для украинского футбола? Мало кто может вынырнуть из аренд.
– Если кто-то считает, что он талантливый футболист, который начинает расти, то не нужно спешить, а правильно оценить ситуацию.
У меня реально была мечта жизни играть в «Шахтере», ведь я родился в Донецкой области. По телевизору смотрел игры «Шахтера», мне нравилось. Из-за этого переехал в Донецк и начал тренироваться в этом клубе.
Но у кого-то может быть другая ситуация – допустим, на твоей позиции играют только бразильцы. Если ты готов с этим бороться, то это твоя жизнь, ты выбираешь. Поэтому нужно правильно оценивать ситуацию и свои возможности. Тогда сделаешь правильный выбор.
– Вы глобально довольны, что подписали контракт с «Шахтером» или последняя ситуация немножко подпортила впечатление?
– Глобально доволен. Если бы я был в своем городе, тренировался, то так бы и пропал – не стал бы футболистом. «Шахтер» дал мне путь в большой футбол, академия у него очень хорошего уровня. Из-за этого я стал нормальным футболистом, спасибо клубу за это. Понятно, что всегда хочется лучшего. Но если сейчас не играешь, то не нужно заканчивать с футболом, а работать над собой.
«Мы гуляли на дискотеке, а на утро алкотестер показал плохой результат. Можно сказать, что приехал с перегаром»
– Вы – чемпион Европы U-19 2009-го. Футболисты из других сборных стали мировыми звездами (Де Хеа, Алькантара). Почему таких не оказалось в нашей сборной и насколько на это повлияли большие деньги?
– Причина в возрасте, денежном плане и самооценке в себе – вот я хороший футболист, выиграл чемпионат Европы, начали деньги появляться. Начинаются проблемы. Люди уже не могут стать нормальными футболистами, снижают требования к себе.
Это был детский футбол. Мало кто из нас играл за первые команды своих клубах. А самое тяжелое – переход во взрослый футбол. Во всех смыслах. Вот у тебя маленькая зарплата и вдруг стала большая. Нужно справляться с этим. Еще нужны люди, которые рядом с тобой и будут тебя помогать. 18-19 лет – не 30, нет опыта. Реально не те мозги. С этим всем нужно справляться. – Вот я студент университета, получаю стипендию в тысячу гривен, а через три дня получаю даже тысячу долларов. Это просто космос, уйду в загул. Как не уйти?
– Зависит от компании, друзей, круга общения. Человека можно понять по его кругу общения. Если у него там будут одни алкаши, то он, возможно, и сам станет алкашом. Если одни миллионеры, то будет думать, как заработать деньги.
А кого-то потянут на дискотеку, тебе понравится, есть деньги. Подумаешь: «Футбол может подождать. Я молодой, все впереди. Не сегодня, так все будет через год». Вот так откладываешь, а тебе уже 30 лет.
– Вам голову не срывало?
– Бывало. И загулы были. Хотелось бы, чтобы этого не было, а раньше продвинулся бы в футболе. Чтобы постоянно быть в топе, на уровне. Но не жалею – просто не было человека, который бы сказал так не делать. Хорошо, что я переборол все это.
– В какой момент остановились?
– Когда уходил из Мариуполя. Реально понимал, что топчусь на одном месте. Я играл в сборной, подавал большие надежды для «Шахтера». У меня падал уровень игры, из-за этого начал срываться.
Я ушел в Россию, ведь больше не было предложений – даже два сбора проходил в Перми, не сразу взяли. У меня была хорошая зарплата, а в «Амкар» пошел на копейки – в России зарплата была в 6 раз меньше. Это сделал, чтобы вернуться на тот уровень, на котором хотел бы играть и даже выше. Период в Перми как раз дал толчок, что я попал в первую команду «Шахтера». И в сборной опять начал играть.
– Николай Павлов рассказывал, что у вас рекордный штраф в Мариуполе – 25 тысяч долларов. Расскажите из-за чего его получили?
– Мы гуляли на дискотеке, а на утро алкотестер показал плохой результат. Можно сказать, что приехал с перегаром. Из-за этого меня оштрафовали.
– Откуда Павлов узнал, что вы гуляли?
– Это даже не дискотека была, а ресторан-лаунж. Один агент меня там увидел, позвонил тренерскому штабу и сказал, что я гулял. На утро мне сказали приехать в клуб, хотя тренировка была на вечер.
Понятно, что на утро ты уже будешь нормально выглядеть, но перегар может остаться. После этого задумался и более осознанно подходил и к футбольной, и к обычной жизни. Хорошо, что все так произошло.
– Безус говорил, что парикмахер приезжал к нему прямо перед матчами. Что еще реально странного было у Павлова?
– Да, Павлов говорил: «Если не подстрижешься, просто не будешь играть». Он хороший человек и тренер, но у него были странные вещи, пункты.
Была такая штука, которая называлась «единички». Провода подсоединялись к руке и программа высчитывала твои единички. Если у тебя их мало, то тренеры считали, что ты не сможешь показать свой уровень в игре. Вот как сердце смотрят – идет градация пульса. Это что-то похожее, программа складывает единички. Если их достаточно, то покажешь свой уровень.
Я не понимал, для чего это делают. Все игры разные, футбол может перевернуться с ног на голову. Если чувствую себя хорошо, но мало единичек, то, значит, я сыграю плохо? Это бред. Непонятная для меня система.
– То, что вы вегетарианец, не влияет на качество игры?
– У меня жена перестала есть мясо, рыбу, потом вообще пыталась не есть продукты животного происхождения. Но это тяжело, дети начали появляться, поэтому заставлял жену есть.
Начал экспериментировать над собой – 2 года назад перестал есть мясо, хотя и раньше его много не ел. Убрал его и мне понравилось, почувствовал легкость. Если раньше ел мясо за 4 часа до игры, то оно у меня просто стояло. Если не ел его, чувствовал легкость. Начал углубляться, читать литературу и понял, что мясо не важно для человека. В нем мало полезного. Еще неизвестно, откуда это мясо, сколько времени везлось, сколько было замороженным. Другое дело, если ты живешь в селе и зарезал свинью. Но это не мой вариант, поэтому посчитал так.
Если я бы видел, что мне не хватает энергии и мясо помогает, то я бы вернулся. Но сколько я мяса не съем, я все так же бегаю, физически качества хорошие. Мясо их не улучшит. В один период перестал даже рыбу есть. Но тяжело – организму откуда-то надо брать энергию. Рыба легкая и она быстро усваивается.
– Реально играть без мяса у Кварцяного?
– Да. Скажу по себе – очень много зависит от возраста футболиста. Когда был у Кварцяного, мне было 18 лет. Если вернуть меня туда, то могу играть три игры в день: утром, днем и вечером. Физически был совершенно другим человеком, хотя я и сейчас на хорошем физическом уровне. До 25 лет – пик физических данных футболиста.
– Вы забили три гола за «Волынь», активно играли в атаке. Что изменилось?
– Просто я у Кварцяного играл правого полузащитника. Хотя пришел в команду, как центральный защитник. На этой позиции играл в дубле. Потренировался, подходит Кварцяный и говорит: «Ты будешь играть правым полузащитником. Твоя скорость, твои данные нужны впереди. Подключайся, как Месси, заходи в штрафную и забивай».
– Кварцяный – не самый крутой тактик, но он нашел для украинского футбола много серьезных людей (Тимощук, Девич, Папа, вы). Как?
– Он очень хороший мотиватор. Но он не находил подход ко всем, а держал футболистов в напряжении. Кто его не выдерживает, то отпадает. Он давал понимание, что это уже не детский сад, не уровень любительской команды. Если ты хочешь стать хорошим футболистом, то должен вытерпеть эту команду и уровень обучения.
Если готов к этому и хотел расти, то должен закрыть рот, сцепить зубы и работать. Кварцяный в таких случаях умел дать пиз###ей. Это помогало.
– Это ваш первый профессиональный опыт на взрослом уровне. 100 процентов должна быть история, как вы боялись Кварцяного.
– Были моменты, что смотришь на ситуацию и думаешь: «Такое реально возможно?» Человек матом гнал так, что ничего в жизни не хотелось. Но как человек он хороший. Если пообщаешься с ним один на один, можешь посмеяться, поговорить, как с другом. Но если дело доходит до работы, футбола, он резко переключался.
«Злой на Россию. Всегда хотел жить в нормальном городе, в котором вырос. Он принадлежал Украине. Хотел там расти, развиваться, все делал для этого, были планы на будущее, купил квартиру. А получилось так, что это не Украина»
– Когда вы перешли в «Амкар» в 2015-м, сказали: «Из всех стран футболисты могут переходить в Россию, а украинцы не могут. Не могу понять – почему так?» Сейчас уже понимаете?
– Конечно. Я всегда понимал, какая ситуация между странами, вижу, как это происходит, читаю и смотрю новости, переживаю. Украина – моя страна, я родился здесь, я украинец, люблю эту страну. Где бы я не жил, я буду украинцем, хочу им быть. Эта страна мне дала все для жизни. За это люблю Украину.
Когда переходил в Россию, то не потому, что были симпатии к этой стране. Или что на русском разговариваю. У меня просто были симпатии к футболу, просто хотел играть, чтобы вернуть свою лучшую форму. У меня не было каких-то намерений. Украина всегда будет на первом месте.
– Удивились, когда «Амкар» не подписал вас сразу, а взял на двухнедельный просмотр?
– Очень удивило, я же был игроком сборной. Для меня это было шокирующим. Рассчитывал, что приеду и подпишу контракт, а мне говорят: «Тренируйся, потом подпишем». В денежном плане тоже обещали одно, а дали вообще копейки. Главное, чтобы человек хотел добиться всего, чего хочет. И все получится.
– Что для вас «Амкар» и Пермь? Что вы знали о них до перехода?
– Это как идти в лес за грибами и не знать, куда ты идешь. Просто идешь – найдешь или не найдешь. У меня было такое же. Я не знал, куда иду. Понимал – Россия, агрессор, все остальное. Но не знал, куда я иду. Такое чувство, что еду в какой-то Китай. Не знал, что, куда, почему. Просто хотел играть в футбол. Приехал, а там другие люди, климат, ужасно холодно. В Украине тоже были морозы, но оно совсем не так ощущается, как там. Когда тренировались или играли в мороз в 12-14 градусов, то без шапок и перчаток невозможно.
– Пермь – миллионный город. Каким его запомнили?
– Это старинный город. Даже акцент отличается от Москвы, Санкт-Петербурга и другой России. Совсем другие люди. Они намного добрее и вежливее, чем в других местах. Чем проще говорят, тем проще люди. Чем больше город, тем больше люди цены себе сложить не могут. Там очень комфортно для жизни, но в плане погоды очень непросто.
– Есть разница между центром России и глубинкой?
– Очень отличается Москва и Питер от других городов. Во всех планах. У нас раздевалка была на стадионе, не было базы, одно поле, синтетика – где играли, там тренировались. Для нормального футбола минимальные условия.
И деньги всегда находились не вовремя. Не было человека, который постоянно был вел клуб. Находились спонсоры, Пермский край помогал, все время искалось, чтобы поддерживать уровень команды. В Украине точно также – чем больше клуб, тем лучше президент и условия.
– Не секрет, что в России большой уровень пропаганды – телевизор зомбирует людей. В Украине тоже есть свои нюансы в этом плане, но у людей больше выбора – есть разные мнение, каналы, источники информации. Как в этом плане отличаются россияне и украинцы?
– Тяжелый вопрос. Я к политике вообще никак не отношусь. И мало чего понимаю. Но если смотреть ситуацию извне, как все это происходит – возьмите любую страну. Даже не Украину и Россию, а Польшу – везде телевизор такая штука, что много чего доносит людям неправильно. Как нужно для страны, так и преподносится.
Не буду говорить о разнице между Украиной и Россией, потому что не разбираюсь в этом. Для чего мне выделять, кто хуже или лучше? Нет смысла. У них свои люди, а у нас свои. Хорошо, что мы живем в нормальной стране, где нормальные люди. Чем больше адекватных людей, тем лучше. Главное, чтобы страна развивалась и росла.
– Вы сами из Донецкой области, играли в Мариуполе, когда там были обстрелы. Хотя бы раз вам было реально страшно?
– Не было, чтобы стреляли или бомбили прямо возле меня. Но когда был в Мариуполе, то были выстрелы в центре города, я недалеко жил. Танки уже заезжали в город.
Но был случай, когда выезжал из Донецка в Мариуполь машиной. Нужно было ее перевезти. А Донецк уже был оккупированной территорией. У меня шорох был постоянно – я смотрел на каждую машину, на каждого человека. Было такое чувство, что сейчас остановят, выкинут из машины, закинут в окоп или расстреляют. Превышал скорость, чтобы скорее выехать оттуда. Понимал, что нет никакой безопасности. Очень пере##ал тогда.
– Насколько страшно вашим родственникам жить там?
– Там живут мои родители и родители жены. Сколько бы не предлагал выехать, помочь с жильем, они не хотят. Понимаю их – они уже привыкли к этой жизни, не хотят бросать дома, животных. Это мы способны взять и уехать хоть в Китай или Австралию. У нас появились телефоны, интернет, а у родителей не было такой возможности. Им тяжело перестроиться и выехать.
Но что, не буду разговаривать с родителями, потому что они в Донецке живут? Это глупо. Допустим, кто-то из них живет в Донецке или у них есть своя точка зрения по Украине или России. Но на меня это не влияет. Я украинец, живу в Украине. Как она на меня может повлиять? Какие мысли у меня в голове будут, такие и будут. Мне их никто не изменит, я сам рассуждаю и вижу ситуацию правильно.
Если я был хотел стать русским и играть в России, то я бы там остался и все бы для этого сделал. Но не вижу и не буду видеть смысла в этом.
– Вы злы на Россию из-за того, что случилось на Донбассе?
– Не понимал, из-за чего это произошло и до сих пор не понимаю. Это уже не нам судить и разбираться.
Но, конечно же, злой. Всегда хотел жить в нормальном городе, в котором вырос. Он принадлежал Украине. Хотел там расти, развиваться, все делал для этого, были планы на будущее, купил квартиру. А получилось так, что это не Украина. Люди будут злые на всех вокруг, даже не понимая ситуации.
– Людей, которые играют в России, не вызывают в сборную. Это можно понять, но почему никто этого не объясняет – ни тренерский штаб, ни федерация?
– Меня тоже не вызывали в сборную из «Амкара» – только когда закончилась аренда и я вернулся в «Шахтер». Никто не объясняет, потому что люди разные – у всех разные мысли в голове. Никто ничего не хочет сказать в интервью, чтобы не перекрутили, чтобы люди не подумали, что они неправильно мыслят.
Поэтому не говорят, отходят от этой ситуации. Ее можно не затрагивать – если решили игрока из России в Украину не вызывать, то все – вопрос закрыт. А так еще нужно и ситуацию объяснять, и в политику залезать.
Фото: «Лех», «Шахтер», ФФУ
