«В Англии пробовал играть в шортах, но понял, что не могу без штанов». Габор Кирай – о великих трениках и депрессии
Интервью с легендой, которую вы узнаете за километр.
Помните лысого вратаря сборной Венгрии в серых мешковатых штанах, ставшего одним из героев Евро-2016? Габору Кираю почти 43, после рекордных 108 матчей он ушел из сборной, но все еще играет за венгерский «Халадаш». Антон Ванденко отправился в Сомбатхей, чтобы узнать, как Кирай стоял на воротах и одновременно служил в армии, боролся с депрессией в Германии, открывал собственную академию на родине и почему не торопится завершать карьеру на пятом десятке.
Легендой Кирая сделали не яркие спасения и даже не спортивное долголетие, а те самые тренировочные штаны, которые создали ему образ добродушного дядьки из соседнего подъезда, вышедшего во двор погонять в футбол с пацанами. В этих безразмерных трениках 26 лет назад он начинал карьеру в «Халадаше» («Прогресс» по-венгерски), с ними перебрался в Берлин, пробовал себя в АПЛ, возвращался в Германию, в них же – в сорок лет – дождался лучшего момента в карьере и прославился, устроив со сборной Венгрии одну из главных сенсаций Евро-2016 (выход в плей-офф с 1-го места из группы с Португалией, Исландией и Австрией). Сейчас Кирай то ли еще играет, то ли уже доигрывает в родном «Халадаше» из Сомбатхея, городе на западе Венгрии примерно в двух с половиной часах на поезде от Будапешта.
Приезжающих в Сомбатхей встречает цепочка Икарусов – былая гордость венгерского автопрома по-прежнему служит в городах поменьше, сдав позиции разве что только в Будапеште. Классический вариант автобуса с гармошкой и двумя секциями за 15 минут довозит меня до окраины 80-тысячного города, где среди сельскохозяйственных полей, виноградников и коттеджных поселков расположился внушительных размеров спортивный центр Габора Кирая, объединяющий детско-юношескую академию, несколько футбольных полей, теннисные корты, различные спортивные площадки, магазин, кафе, офис и пару административных построек. Здесь же готовится к матчам «Халадаш».
Я застаю разгар тренировки: Габор в неизменных серых штанах летает за мячами из угла в угол, а два других вратаря, каждый сильно младше Кирая, наблюдают за ним, ожидая своей очереди.
Спустя час команда в прямом смысле слова расходится по домам, а мы с Габором садимся в кафе.
Контракт на один матч растянулся на 4 сезона. Служил пограничником и одновременно тренировался
– Когда я ехал сюда на интервью, то был уверен, что застану почтенного ветерана, имеющего особые права и статус в команде. Увидев, как усердно вы тренируетесь и прыгаете за мячами, хочу теперь понять, почему так отчаянно бьетесь за место в воротах команды-аутсайдера («Халадаш» занимает последнее, 12-е место в таблице, отставание от ближайшего конкурента – 11 очков, от спасительного 10-го места – 13)?
– Я не представляю себя вне игры, все еще не устал и испытываю сильные эмоции от подготовки к матчам и всех сопутствующих процессов. Мне нравится быть частью большой игры, и я пока не готов уступить свое место. Просыпаюсь каждое утро, еду на тренировку и показываю свой максимум – для себя, партнеров, тренера и тех, кто в меня верит. Однажды я закончу, да, но пока мне доверяют и есть силы, я буду работать на все сто.
– Тем не менее ваш контракт с «Халадашем» истекает в июне. Неужели продлите?
– Еще не решил. Четыре года назад я заключал соглашение с клубом на эксклюзивных правах, договорившись вернуться лишь на одну игру. Я хотел закончить карьеру там, где она началась – в «Халадаше». Но потом пошло…. И вот я уже 4-й сезон здесь. В системе этого клуба я с 5 лет. Здесь я вырос, дебютировал в большом футболе, привлек внимание скаутов берлинской «Герты» и уехал, чтобы спустя 17 лет вернуться в родные стены и красиво завершить свою историю. Я – часть «Халадаша», а команда – часть меня. О своем возрасте я помню и держу в голове тот факт, что контракт изначально заключен лишь на одну игру. Поэтому у меня по-прежнему есть право в любой момент все это закончить, если клуб будет мной недоволен или я сам больше не смогу играть.
– Судя по результатам и перспективам клуба, отмечающего в этом году столетний юбилей, сейчас явно не самый красивый момент, чтобы уйти.
– Это сложный период для команды, не только для меня. У нас нет выбора, кроме как побеждать в оставшихся играх. С другой стороны, я не отрекусь от «Халадаша», даже если он упадет в 4-й дивизион. Этот клуб – моя жизнь.
– Давайте отмотаем историю. В 17 лет вы дебютировали за «Халадаш», а год спустя вас призвали в армию. Как удалось совместить армейскую службу и футбольную карьеру?
– О, мой ежедневный маршрут был довольно забавным: из казармы я ехал на стадион, а потом возвращался, стараясь не попасться на глаза полиции. Тогда служба в венгерской армии была обязательной для всех мужчин, и спортсмены не были исключением. Первый месяц я безвылазно провел на армейских сборах здесь же, в Сомбатхее. Мы учились основам службы, а о футболе пришлось забыть. Позже я смог договориться с начальством и продолжил тренировки в «Халадаше». Должен сказать, что ко многим спортсменам тогда относились проще и не препятствовали их карьерному развитию.
– Кем служили?
– Пограничником. Даже стрелял из АК-47, сдавал нормативы по сборке и разборке этого автомата. Как сейчас помню – на эти процедуры отводилось 20 секунд. Мне хватало этого времени с запасом. Примерно так я и провел год – то на службе, то в воротах.
– Когда вас пригласили в берлинскую «Герту», вам едва исполнился 21 год. Каково было после скромного Сомбатхея оказаться в Берлине? В 90-е это был тусовочный рай: ночные клубы, рестораны и так далее.
– Моя голова была забита другими заботами: я должен был хорошо питаться, соблюдать режим и тренироваться. Все эти развлечения меня мало интересовали.
– Что, никакой ночной жизни? Не верю.
– Послушайте, моей мечтой было стать профессиональным футболистом. Я не имел права рисковать всем этим ради соблазнов. Во время каникул я приезжал сюда домой и мог чуть расслабиться, но не по ходу сезона. Две или три недели отдыха мне хватало, чтобы освежиться.
– Вы сказали, что в первое время в «Герте» присматривались к немецкому формату питания. Что с ним не так по сравнению с венгерской кухней, например?
– В Германии иная культура подачи еды. Венгры могут наготовить салат в таком количестве, что он становится главным блюдом, а в Германии сначала тебе подадут салат, потом суп, потом основное блюдо и десерт. Для них важен порядок даже в еде. Да, и немцы, и венгры любят жареное мясо, сосиски, сытные гарниры, но футбольное меню сильно отличается от обычного, поэтому основным блюдом была и остается паста.
– Наверняка за годы карьеры она вам приелась. Что больше всего любите?
– Шоколад, – вмешивается сидящая рядом Нора Хорват, пресс-секретарь и личный помощник Кирая, – больше всего на свете он любит шоколад. Но во время сезона Габор не позволяет себе ни грамма сладкого.
Услышав это, я достаю из рюкзака плитку «Аленки». Кирай благодарит и просит Нору приберечь до ближайших каникул. Режим, поясняет он. По этой же причине в течение сезона не употребляет спиртное, хотя неплохо относится к вину.
Сам построил академию и говорит о проблемах венгерского футбола
В 2006 году к спорткомплексу Кирая в Халадаше добавилась одноименная детско-юношеская академия Királysport. Империя растет практически ежегодно, сегодня в нее входят и взрослый футбольный клуб Király FC, выступающий в чемпионате региона (четвертая венгерская лига), и детские команды под названием Király SZE – от U-6 до U-19 плюс юношеская. Суммарно больше 200 игроков разных возрастов.
Все команды Кирай курирует лично и постоянно участвует в тренировках. Также Габор Кирай организовал International Goalkeeper School (школу голкиперов) – там он раз в два месяца собирает вратарей в возрасте от 10 до 21 года и в течение 3 дней проводит с ними интенсивные занятия. Дети приезжают со всей Венгрии и из близлежащих стран. Для них предусмотрена программа, включающая проживание в гостинице (2 ночи) и трехразовое питание. Стоимость даже по венгерским меркам символическая – 45 тысяч форинтов (чуть больше 160 долларов). Кстати, занятия в детско-юношеских командах и даже тренировки в составе Kiraly FC тоже недорогие – 4 тысячи форинтов в месяц (15 долларов).
– Вы собираетесь заниматься чем-то еще, кроме академии и спорткомплекса?
– Я получил тренерскую лицензию УЕФА категории «А», у меня есть вратарские лицензии, так что могу оставаться поближе к полю. Но я хочу помогать ребятам из моей академии Királysport. Для них я и построил этот центр, а не остался в той же Англии или Германии – лицензии позволяют мне трудоустроиться там без проблем.
– А если в сборную позовут тренером?
– Так ведь зовут – каждые полгода уточняют, когда закончу. Они понимают, что я не смогу отказать и постараюсь передать свой опыт, если, конечно, футболистам и тренерскому штабу национальной команды действительно будет нужна моя помощь.
– Кстати, этот спорткомплекс приносит прибыль?
– Разумеется. Он существует с 2003 года, я на тот момент еще в «Герте» играл. За это время комплекс разросся, обзавелся новым полем с искусственным газоном последнего поколения и спортивными площадками, отвечающими всем необходимым параметрам.
– А строили все это на свои или помогали спонсоры?
– Никаких спонсоров изначально не было, комплекс целиком строился на мои средства. Потом, конечно, они появились, когда основные работы были закончены. И сейчас спонсоры закрывают ряд вопросов (например, логистика, питание, бытовые и инфраструктурные нужды), но основная нагрузка была и остается на мне. Учтите, что помимо спорткомплекса у меня есть еще академия, где тренируются сразу несколько разновозрастных детских групп, и магазин K1raly Shop, где продаются сувенирная и игровая продукции под моим именем.
– «Халадаш», который здесь тренируется, платит вашему центру за аренду?
– Да. Сумму точную не скажу, она варьируется в зависимости от обстоятельств. Клуб тренируется здесь практически с самого открытия комплекса. Для наших ребят двери всегда открыты.
– А что насчет государственной помощи, ведь выступление сборной Венгрии на Евро было признано национальным успехом?
– К сожалению, все вышло не так, как хотелось бы. Да, мы получили признание и славу, все жаждали сделать селфи с игроками, пожать руку, просто пообщаться, но конкретной помощи и существенных инвестиций было не так много. Речь не только о моем спорткомплексе и академии – речь о развитии футбола в стране в целом. Его, увы, не последовало, а весь эффект медленно, но верно испарился.
– Как конвертировать достижения сборной в новые таланты и развитие спорта?
– Могу объяснить, почему не получилось закрепить успех в венгерских футбольных структурах. В отличие от немцев, которые работают системно и на долгосрочную перспективу, венгры больше ориентированы на быстрый результат. Мы готовы ждать год-два, и если ничего не происходит, нам становится скучно, о проекте просто забывают и начинают новый. В таких условиях трудно добиться поставленных целей.
Наивно было ждать появления свежих футболистов, готовых к следующему большому турниру, сразу после Евро-2016. Все, что тогда требовалось, – просто работать на перспективу и концентрировать основные усилия не на главной сборной, а на детско-юношеских командах. Собственно, как это и делается в Германии. Поэтому в своей академии я занимаюсь подготовкой молодых ребят на долгую перспективу, а не тренирую ради выгодного трудоустройства в первый же серьезный клуб.
– Читал, что ваш 14-летний сын Матьяш, как и вы, играет на позиции вратаря и уже дебютировал за сборную Венгрии своего возраста. Он ведь тоже в вашей академии занимается?
– Да. Но говорить о его успехах еще рано, юношеские сборные – не главная команда. Хотя как отец я очень рад за Матьяша. Представлять страну – большая честь в любом возрасте.
– По такому случаю храните его футболку?
– Я мотивирую его другим способом: перед первой игрой за сборную подарил ему перчатки с номером 108 – по количеству моих игр за Венгрию. Буду только рад, если сын превзойдет это достижение. У него хорошая база, ведь Матьяш вслед за мной играл в детских командах в Англии и Германии. Пока ему недостает скорости, но игровое мышление в полном порядке.
– Вы пытаетесь как-то на него повлиять?
– Только если он сам просит. Я никогда не давил на Матьяша и, наверное, не расстроюсь, даже если он вовсе решит не идти в большой футбол. Да, прервется династия, но это будет его осознанный выбор. А пока он играет и делает это с удовольствием.
Почему Кирай выбрал штаны и как Nike разрешил продавать их в магазине «Герты»
– Даже не представляю, по чьему примеру Матьяш Кирай выходит на поле в серых штанах.
– У него не было выбора. Поверьте, для вратаря штаны действительно самая удобная экипировка. Я ему предлагал попробовать черные или даже шорты, но он упорно надевает серые и чувствует себя в них вполне комфортно.
– Это штаны вашего бренда K1raly?
– Да, юношеский размер. Товарная линейка рассчитана на подростков и взрослых самых разных комплекций. Стоимость одинаковая – примерно 30 евро. Практически все, что продается в магазине, производится здесь же, в Венгрии.
– Конфликт интересов с экипировочными спонсорами клубов и сборной не возникает?
– Мы давно уже обо всем договорились. Более того, я играю в перчатках и штанах своей марки. Они продаются даже в клубном магазине «Герты», несмотря на спонсорский контракт с Nike. Дело было так: пару лет назад мы встретились с их представителем, людьми из маркетинга «Герты» и решили, что моя 7-летняя карьера в берлинском клубе и носящий мое имя бренд K1raly не являются коммерческим препятствием для Nike. В итоге сам босс американского гиганта разрешил фан-шопу «Герты» продавать мои тренировочные штаны, но только в сером варианте – ровно те, в которых я выходил на поле за «Герту».
– Хорошо, тогда вопрос, который мучает меня всю дорогу: вам самому-то не обидно, что в историю вы войдете не как рекордсмен сборной и не как самый возрастной участник чемпионатов Европы, а как тот самый чудной вратарь в мешковатых серых штанах?
– Да мне все равно, если честно. Гораздо важнее то, что я показываю на поле. Сами по себе штаны не сделали меня сильнее и успешнее, не привели в сборную, не установили национальный рекорд и не позволяют играть в почти 43. Всегда подчеркивал, что штаны – не дань моде, а вопрос комфорта. Мне действительно приятнее в них играть, они защищают от частых падений и сохраняют тепло.
– Знаю, что помимо вас и вашего сына есть еще и кувейтский голкипер Салех Махди, который тоже играет в штанах K1raly. Это вообще как? И зачем в чемпионате Кувейта теплые штаны?
– Хороший вопрос. Лет 10 назад этот парень на протяжении сезона выступал за будапештский «Гонвед» и, видимо, сильно впечатлился моими штанами. Он купил себе комплект и уехал на родину, мы периодически с ним общаемся. Кажется, Салех собирался закончить этим летом... В любом случае я с трудом представляю, как он в них играет в Кувейте.
– И все же, как правильно их называть: тренировочные штаны, спортивки, треники или, может, брюки?
– Grey bottoms – так их называли в «Кристал Пэлас». Не знаю, как переводится это даже не венгерский, поэтому как нравится, так и называйте. Я совершенно не парюсь по этому поводу.
– Именно в Англии вы им изменили, выйдя на несколько игр в шортах. Почему?
– Давайте лучше расскажу, как я начал носить штаны. На старте моей карьеры в Венгрии газоны были не очень качественные, поэтому я старался беречь себя при падениях. Плюс, когда я был в них, «Халадаш» показывал хорошие результаты. А потом это вошло в привычку. В Германии и Англии газоны не в пример лучше, там я пробовал играть в шортах, но быстро понял, что уже не могу без штанов.
– Они – одна из главных причин вашей популярности на Евро 2016. Многим было любопытно смотреть на чудаковатого сорокалетнего вратаря в серых штанах.
– После Евро меня действительно о них спрашивали чаще, чем когда-либо. Но я и до чемпионата играл в штанах более 20 лет. Я просто делал и делаю свою работу, вот уже на протяжении 26 сезонов и 885 матчей.
– Ничего себе статистика!
– Это только официальные игры за сборную и клубы. Товарищеские встречи я даже не считаю.
О победе над депрессией и трагедии Роберта Энке
– Какой стиль футбола вам подходил больше – английский или немецкий?
– Венгерский. А вообще – немецкий. Он техничнее, в нем четче прослеживаются тактические задумки. С другой стороны, мне нравились негласные порядки в английской премьер-лиге, там вполне уместно в рамках правил влететь в игрока, а какой вратарь не любит показать свою силу и припугнуть соперника (в рамках игрового эпизода, конечно же)? Я в каждом клубе своей карьеры получал удовольствие.
– Но ведь известно, что под конец в «Герте» у вас была настоящая депрессия.
– Ну, если вам так хочется, можете называть это депрессией. В первой части сезона-2003/04 команда показывала отвратительные результаты и на зимний перерыв в бундеслиге уходила в подавленном настроении. Я хотел большей отдачи, требовал ее от себя и партнеров и, можно сказать, перегорел. Еще помешала травма. Новый тренер Ханс Майер объявил, что вторая часть чемпионата начнется без меня в воротах – сидеть в запасе впервые за карьеру без возможности помочь команде для меня было невыносимо.
Эта ситуация отразилась на моем настроении, появилась апатия. Я обратился за советом к легенде венгерского футбола Дьюле Грошичу, тоже вратарю в прошлом. Он подсказал, что я неправильно расставлял приоритеты, и помощь в той ситуации была нужнее не команде, а мне самому. Зачем помогать другим людям, если они не просили об этом? Это был путь в никуда, расходование собственных ресурсов. Еще чуть-чуть, и мне был бы kaput (конец)! С этого момента я плотно занялся своим психологическим состоянием. Спустя полгода все наладилось, я научился справляться с давлением.
– Что тогда, по-вашему, произошло с Робертом Энке (вратарь клуба «Ганновер 96» и сборной Германии, погиб 10 ноября 2009 года, бросившись под поезд – Tribuna.com)? Почему у него не получилось преодолеть схожие проблемы?
– Я узнал о трагедии с Робертом, когда находился в расположении сборной. Это был тяжелый момент не только для знавших его лично коллег-вратарей вроде меня, но и для всего футбола. Должен вам кое-что объяснить: голкиперы живут в своем мире, в плане психологии они резко отличаются от полевых игроков. Мы всегда берем на себя ответственность за каждый пропущенный мяч и поэтому особенно чувствительны ко внешнему прессингу. Можно сказать, мне повезло, что я вовремя научился противостоять этому давлению, а результаты команды со временем пошли в гору.
С Робертом было несколько иначе: падения и взлеты в его карьере были чаще, а давление не прекращалось из-за высоких требований к вратарям уровня бундеслиги и сборной Германии. Я помню, как после неудачного для «Ганновера» матча одна из немецких газет вышла с заголовком чуть ли не на полстраницы: «Ошибка вратаря» – подразумевалась вина Энке в поражении. Представляете, каково было человеку, который и так принимает на свой счет каждый пропущенный гол? Добавьте сюда еще семейную трагедию (за три года до самоубийства в семье Энке умерла двухлетняя дочь – Tribuna.com), которую он тоже постоянно держал в голове.
После случая с Робертом пресса изменила свой тон. Так открыто, как до его гибели, вратарей уже не прессовали. По крайней мере, я больше не встречал настолько критических и однозначных заявлений.
– Как ни цинично это звучит, но выходит, что медиа нужна была настоящая жертва, чтобы понять недопустимость такого прессинга?
– Именно. Голкипер – первый и последний игрок в команде. Гол пропустили? Значит, виноват вратарь. А это не всегда так. Но никто, кроме аналитиков, не будет разбирать эпизод целиком, хотя помимо голкипера в команде еще 10 человек, каждый из них в той или иной степени отвечает за пропущенный мяч. Ситуация с Робертом показала, насколько важно уметь делать выводы о своей игре, но при этом не брать на себя дополнительную ответственность и – тем более – не обращать внимание на давление извне.
О разнице поколений и достижениях
– Как вы относитесь к молодому поколению футболистов? Ощущаете себя с ними наравне или чувствуете, словно прилетели с другой планеты?
– С уважением ко всем отношусь. У каждого свои ценности, но я убежден, что в любой ситуации ты должен твердо стоять на ногах. Можно быть медиа-звездой и забивать по 5 голов за матч, но главное – оставаться тем же человеком, каким и был до этого. В конце концов, карьера рано или поздно закончится, шум вокруг тоже стихнет, а потом-то что, если сам по себе ты ничего не представляешь?
– Что считаете своим самым большим футбольным достижением?
– В отношении сборной – чемпионат Европы-2016. На клубном уровне однозначно ответить не могу. Помимо Венгрии я играл в Англии и Германии, выходил на поле в матчах Лиги чемпионов и Кубка УЕФА. У меня не было конкретной карьерной мечты – скажем, играть за «Манчестер Юнайтед» или «Барселону», я не грезил трофеями, а просто хотел стать высококлассным голкипером. Надеюсь, мне это удалось. Помню свои ощущения, когда впервые в составе «Герты» вышел из подтрибунного помещения под звуки гимна Лиги чемпионов. В перерыве я сказал одноклубникам, что теперь смело могу завершать карьеру: мечта исполнилась. Это было 20 лет назад, в мои 22.
– И все-таки: что дальше, Габор?
– Тренироваться и побеждать, чтобы сохранить «Халадаш» в элите. Кроме того, у меня академия и спорткомплекс. Заметили рядом с полем стройку? В ближайшие месяцы ее надо закончить, есть еще ряд объектов на очереди. Впрочем, давайте уже заканчивать с интервью, я хочу показать вам магазин и тренажерный зал.
У офиса припаркована бордовая Citroen Picasso – это и есть машина Кирая. Помимо нее Габор владеет стареньким Mini, первой моделью. Говорит, что любит эту машину, хотя представить его массивную фигуру в крохотном Mini получается с трудом.
Спустя пару минут мы осматриваем зал и второе офисное здание, объединенное с магазином. Его стены украшает коллекция футболок самого Габора Кирая и тех, с кем он менялся после матчей – много исторических раритетов, но особо выделяются джерси Нойера, Роналду и других героев нашего времени. В помещении магазина идет ремонт, поэтому товар с логотипом K1raly не рассортирован, а стопками лежит вдоль стен и на столах. Кирая останавливают рабочие, они долго обсуждают строительные нюансы. Попрощавшись с ними, Габор вызывается подвезти меня до города. По дороге мы успеваем обменяться мнением о Bon Jovi – любимой группе Кирая. Он улыбается и рассказывает, как почти двадцать лет назад в Германии ему посчастливилось взять автографы у всей группы.
В каком-то смысле Габор Кирай может показаться слишком правильным и потому немного скучным, каким кажется тихий и маленький Сомбатхей после бурлящего и помпезного Будапешта. Кирая трудно сравнивать с современными топ-игроками: он обрел известность в возрасте, до которого обычно не доигрывают даже самые крепкие футболисты, он не утомляет бесчисленными селфи в соцсетях и не считается селебрити даже по венгерским меркам. Простая одежда, самая обычная машина, крепкая семья с 26-летним стажем, полезная работа в родном городе и никаких скандалов за десятилетия карьеры.
Таких, как Габор Кирай, в футболе все меньше.
Фото: globallookpress.com/imago sportfotodienst, Panoramic/ZUMAPRESS.com; Gettyimages.ru/Martin Rose/Bongarts, Friedemann Vogel/Bongarts; twitter.com/MurphyPeterN; instagram.com/kiralygabor1; Антон Ванденко
