Ночь короче дня, или еще одна история из Славянска

"Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. Холодно лжет оно; и эта ложь ползет из уст его: "Я, государство, есмь народ" - Фридрих Ницше, "Так говорил Заратустра"

За всю свою жизнь я прочел много тысяч книг и знаю, что только эта книга великого мудреца и великого безумца содержит в себе неисточимый кладезь истин. Я мог спорить и не соглашаться с некоторыми из них, и тогда сама жизнь по прошествии времени показывала мне, что я зря не верил им, ведь великий гений никогда не ошибается. Для этого, между прочим, он пожертвовал самым дорогим, что у него было - своим разумом.

Я со многим не соглашался, но слова Ницше о государстве, высказанные им в главе "О новом кумире", правдивы как сама жизнь.

Государство всегда лжет. Для этого оно выбирает себе глашатаев, например делает это устами лишних людишек, ichos da putas журналистики. Сколько грязи и сколько лжи услышал и увидел я, славянец, за все это время - не перечесть! Увы, народ как толпа подвержен пропаганде, он привык верить на слово тем, кого вообще не следует допускать к слову, этим гадюкам, которых зря научили читать и писать. 

Но к черту глашатаев: я сам все вижу своими глазами, находясь в эпицентре событий. Да, я по-прежнему всегда и во всем сомневаюсь, но панике отнюдь не подвержен и суждения мои все так же холодны, как и прежде. Но я вижу, разговариваю, тщательно взвешиваю и делаю выводы. Меня не проведешь слезливыми комментариями к окровавленным фоточкам - я видел смерть вблизи и чувствовал ее холодное дыхание; так же видел я и ложь вблизи, я знаю ее суть и в состоянии отличить истину от иллюзий. 

Так случилось, что вчера мне, как и многим славянцам, пришлось спуститься в подвал, ощутив на себе всю неуютность существования в таких условиях. 

Около 21.30 под грохоты взрывов мы услышали на этаже крики: "Спускайтесь в подвал!" Обеспокоенные, наскоро одевшись, взяв с собой в сумке кота и лишь немного воды для себя и еды для него, мы выбежали из подъезда и спустились в бункер. 

Обстановка там была чисто спартанская: жесткие узкие лавки, немного стульев, два обогревателя на случай, если станет холодно, немного воды, еды и теплой одежды. Но основной антураж состоял из бойцов ополчения, первое время сновавших туда-сюда и переносивших оружие и боеприпасы в соседнюю комнату. Их напряженные лица и местами развязно-веселое поведение говорило о том, что, возможно, будет жарко. Я узнал некоторых из них; это - славянцы, решившие пойти в ополчение, чтобы рисковать своими жизнями за тех, кто сделать это не в состоянии, из-за любви к городу и ненависти к "киевской хунте" или по еще какой-нибудь причине.

Народ прибывает: в итоге набивается человек 50 вместе с двумя милыми собачками и нашим матерым котом в сумке. Женщина из ополчения, у которой дом в Семеновке, помогает всем разместиться. Бородатый мужчина серьезным видом горячо трижды перекрещивает собравшихся людей. Слышны взрывы - кажется, бьет где-то недалеко. Группа ополченцев идет на позиции, остальные остаются отдыхать, устроившись на лавках в соседней комнате и положив головы на стоявшие перед ними столы.

На часах 22.19 - просят выключить мобильники. Все предельно серьезно. Страшно? Нет, скорее неудобно и непривычно. Здесь безопасно и хоть неуютно, но почти не холодно. 

Люди разговаривают между собой, обсуждая последние события - утренний обстрел детской поликлиники и неколькодневный - спального микрорайона Артема. В основном, здесь люди пожилые или среднего возраста, молодежи совсем мало, но среди них есть и семьи с детьми. 

Как обычно, я ни с кем не разговариваю. Несмотря на профессию, предполагающую общение с людьми,  я все-таки немного мизантроп по натуре и пустым разговорам предпочитаю погружение в собственные мысли и воспоминания. Мамы и дети в бункере вызывают два воспоминания: одно - недавнее, другое - давнишнее, относящееся к временам еще счастливого детства.

Буквально на прошлой неделе я видел на улице мамашу с ребенком, который беззаботно игрался с игрушечным пистолетом. Война - это не шутки. Как жаль, что немногие это понимают, даже в такой ситуации, когда каждый день и каждую ночь слышишь взрывы и стрельбу и знаешь, что где-то рядом ходит смерть. Когда-то давно, лет двадцать назад, впечатлившись историческими рассказами о войнах, я с восторгом рассказывал о том, что прочитал в книгах по военной истории с комментариями кровавых событий минувших дней. Естественно, что мальчишек интересует война, но завидев блеск в моих глазах, моя бабушка сказала: "Война - это ужасно. Нет ничего хуже на свете, чем война и не дай бог тебе пережить это". Она рассказала мне, как пряталась с матерью и сестрами в бомбоубежище каждую ночь и по несколько раз в день, как страшно было в то время, когда слышишь жужжание моторов бомбардировщиков и свист падающих снарядов.

Не дай бог тебе пережить это. Я запомнил это навсегда. И сейчас, когда бабушки уже нет со мной, я вспоминаю те уроки, которые она мне дала в детстве, а этот урок - в особенности. И теперь, когда видишь перед собой мамашу и сыночка, играющего в войну, я отчетливо понимаю, что кое-кто не наигрался в войну, и некому было дать ему в детстве нужные уроки жизни. Видно, их мамаши были заняты мыслями, какое платье купить и куда пойти погулять. Или с кем пойти. Такие же putas, как и у многих нынешних журналистов. 

Тем временем наш кот вызывает у многих неподдельный интерес. Здесь ему некомфортно, он не может удобно устроиться в уже открытой сумке, тяжело дышит, фырчит, нежелает пить и есть. Кот боится за нас троих и, смею предположить, поддерживает наше моральное состояние излишней заботой о себе. Понемногу привыкнув, ему удается немного подремать, чего не скажешь о нас двоих - мне спать не хочется, моей любимой не удается устроиться на жестких лавках и стуле так, чтобы можно было хотя бы помечтать о сне. Тем временем обстановка становится более спокойной: перестают слышаться взрывы и стрельба, и люди начинают потихоньку расходиться. Я уговариваю любимую потерпеть еще немножко - мало ли что может случиться. Она устала и хочет спать. Кот начинает чувствовать себя лучше: высовывает голову и лапы из сумки. Это убеждает нас покинуть бункер: животное не чует опасности да и вообще обстановка спокойная. Обещанного штурма не было.

На часах три утра. Я пью чай, а довольный кот ест консервы. Мы пережили эту ночь, переживем и другие. Сейчас - спать, а завтра утром можно будет пойти посмотреть, что случилось в городе этой ночью.

Из-за непогоды удалось выйти только после полудня. В двустах метрах от нашего дома война оставила напоминание о себе - разбитые окна и следы от осколков на стенах домов и балконах. И чьи-то забранные жизни.

Я часто раньше повторял, что ненавижу этот город, что он мне не нравится, что хочу уехать. Теперь я понимаю, что это было бравада, вранье и глупость. Это моя родина, здесь живут моя семья и многие из моих друзей и близких. Здесь я познал многие грани добра и зла, учился любить и ненавидеть, узнал верность и дружбу, терял близких и друзей. И неважно, где я окажусь через некоторое время, все равно в душе я буду верен своей родине.

Здесь, в Славянске, кончается государство "Украина", и начинается человек, не являющийся лишним. Здесь начинается песнь необходимых - мелодия, единожды существующая и невозвратная.