«Всегда говорю, что я не звезда». Усик – о главных боях в карьере и Анатолии Ломаченко

Год назад украинец стал абсолютным чемпионом.

Александр Усик дал интервью Владимиру Кобелькову на своем канале в Youtube, где рассказал о самых сложных боях, травме, оттянувшей поединок с Гассиевыи и Анатолии Ломаченко

О Гловацком

- Первый поединок в Польше за чемпионский титул. Все ждали нокаут, но это первый бой, который ты не закончил досрочно. Почему?

– Уровень оппозиции значительно выше. Кроме этого, вел себя очень осторожно в этом поединке. Задача была не то что нокаутировать, а выигрывать каждый раунд. Задача была – выиграть.

- Если сравнивать твоих соперников до Гловацкого с ним же, можно сказать, что это были «мешки»?

– Обзывать людей не очень хорошо, но что тут скрывать. Можно сказать, таксисты, которые довозят тебя до определенного места.

- Почувствовал, что ты боксируешь с чемпионом?

– У него были большие бои, он выиграл Хука, который на тот момент тринадцатый или четырнадцатый раз защищал пояс. Хороший парень и хороший середнячок. Крепкий орешек.

- Василия и Анатолия Николаевича Ломаченко посадили, наверное, ближе, чем комментаторов. Ты слышал их?

– Конечно, я Анатолия Николаевича только и слышал. И когда я в перерыве сидел в углу, я смотрел, что он мне показывал. Ну или в момент, когда Гловацкому что-то то говорил рефери, я сразу поворачивался в их сторону, смотрел подсказ и продолжал.

- У многих чемпионов, особенно из UFC, есть кадры, когда после завоевания чемпионства они спят с поясом. У тебя было такое?

– Нет, я спал со своей женой. До этого два месяца я был на сборах и не спал с ней, поэтому пояс поясом, а спал с женой.

О Мчуну

- Следующий бой в США в одном карте с Бернардом Хопкинсом. После этого боя многие написали, что одна звезда погасла и загорелась новая звезда.

– Обзываешься?

- Просто констатирую заголовки американцев.

– Я всегда говорю, что я не звезда и мне вообще не нравится это слово и не нравится, когда оно звучит в мою сторону. Я был очень счастлив, как ребенок, который получил игрушку, что я боксирую в одном вечере с таким крутым дядькой, как Бернард Хопкинс. Очень много читал о нем, смотрел видео и вообще образ его жизни симпатизирует мне. Наверное, я был даже больше рад тому, что мы дрались в одном карде, чем самой победе.

- Американская публика отличается от европейской?

– Конечно. Я не иду с первого раунда на амбразуру. Мне надо посмотреть, что делает оппонент. Обычно после четвертого у нас начинается «газ в пол». Тут же болельщики начали гудеть, и я думаю ладно, надо завершать эту разведку. Там было видно, что я оставался в разменах и пропускал такие глупые удары, как говорил Геннадий (Головкин – прим.): «Big Drama Show».

- С Мчуну в Америке принципиально было закончить бой нокаутом?

– Да, хотелось бы красиво, чтобы «ляп и все». Мчуну ничем не удивил, но был грамотный тактический ход – как только он плыл, сразу становился на колено.

О Хантере

- Была информация, что на этот бой тебя готовил Расс Абнер, как и перед Муратом Гассиевым. Кто, на самом деле, готовил тебя? Это был вечер трех украинских олимпийцев. Был ли это Анатолий Николаевич?

– Анатолий Николаевич всегда присутствует в моей подготовке, даже если он в США, а я в Украине. Практически всегда у нас одно направление. Но тогда я, действительно, работал с Абнером.

Мы до сих пор общаемся и дружим, он мой катмен, руки мои защищает, просто после поединка поговорили, и я сказал, что не то и мне что-то нужно другое.

- Какая была его реакция?

– Нормальная. Я объяснил, что бы я хотел и почему мы не сможем дальше работать в том же русле. Он очень понимающий, человечный дядька.

 - Хантера в США называли следующим Холифилдом, а у нас следующим Холифилдом называли тебя, потому что ты побил его рекорд, а тогда побил и Хантера. Он типичный представитель американской школы бокса

– Да, абсолютно точно. Расслабленные руки, защищается отворотами лица, хорошо двигается, держит.

- Ты готов был к его прессингу?

– На самом деле в определенный момент я просто захотел его забить. В 9 или 10 раунде Расс говорит: «Ну давай, можно» и я начал очень много бить. Возможно, надо было меньше, но качественнее.

Кстати, было очень много украинцев. Было ощущение, что поединок проходил в Киеве или Ивано-Франковске. Они офигели от того, сколько там было наших соотечественников.

- Многие говорят, что твоя работа ног – это от танцев. Другие, узнав о футболе, говорят, что оттуда. Откуда она, как считаешь?

– Ничего страшного, что мы на челноке по два с половиной часа двигаемся, отрабатывает движение и все остальное? Не знаю. Всевышний меня маме с папой послал такого, вот отсюда ноги и появились.

- Если смотреть на эту работу ног, Хантер чувствовался, будто на паузе. Можно сравнить украинское и американское движение? Они будто больше двигаются корпусом.

– У них чуть-чуть по-другому все. Они говорят: «как удобно, так и бей». Никаких шагов назад, в сторону, под удар. Говорят: «Та какая разница? Бей, как хочешь».

- Собирался закончить бой досрочно?

– У меня никогда нет такой установки. Просто по ходу боя начинаю набирать обороты. Но там судья сильно жестоким оказался. Потому что я видел, что Хантеру было очень больно, очень неудобно, но он мужик и в конце уже просто терпел.

- По-моему, судья кайфовал, что у него лучшие места.

– Та судьи вообще кайфуют от этого. Я всегда говорил, что самые лучшие места у них. Мало того, этому дядьке в синей футболке еще и платят за то, что он там находится. Мне, на самом деле, очень хотелось бы стать в дальнейшем рефери.

- Не тренером, а рефери?

– Тренером тоже можно, но рефери, чтобы посмотреть на поединок изнутри.

- Единственный раз, когда рефери был в первом ряду, но ничего не видел – это бой Ломаченко – Салидо.

– Это установка арбитру, чтобы вот так было. Он знал, что ему нужно делать.

О Хуке

- Ты – последний из чемпионов, который подписал контракт на Суперсерию. Говорили, что Усик торгуется.

– Я просто не верил, что такое может произойти. Это ж халява. Собрать все 4 пояса, чтобы ребята боксировали. Это же очень круто. Я просто ждал, пока подпишут три остальных чемпиона.

- Ты понял, что Хук плывет на пресс-конференции, когда обзывал и толкал тебя?

– Конечно. Вот как только он меня толкнул и что-то там сквернословил. Еще там дальше был момент, что мы должны были пройтись по стадиону, еще один face-to-face, но я сказал, что завтра пройдусь с ним по стадиону.

- Ты отказался?

– Конечно, нафиг мне этот неадекват нужен, чтобы я его шарахнул? Мне же нужен бокс.

- Почему есть такие боксеры, которые обзываются, лезут драться, а украинцы никогда даже не отвечают оскорблением на оскорбление?

– Украинцы никогда не отвечают на провокации, потому что у нас все в порядке с боксом.

- Ты ожидал от него грязи. Готов был грязью отвечать на грязь?

– Нет, я не должен был опуститься до его уровня. Все должно быть по правилам бокса. Человек, который бросает в тебя грязь может в тебя и не попадет, но грязь на руках останется.

Единственное, что разозлило – рефери, который рано остановил поединок. Хотелось его мучать, бить, кошмарить его.

- Ты выбрал его сам. Между кем и кем ты выбирал?

– Между ним и Дмитрием Кудряшевым.

О Бриедисе

- После боя ты рассказывал, что плана на бой не было. Был план выиграть или подраться. Но это не почерк Александра Усика. Почему ты пошел в поединок именно так?

– У нас не было варианта не боксировать, но были проблемы в подготовке. Она получилась смазанной, были внутрилагерные проблемы, было несколько болезней и это накладывалось друг на друга. Получился вот такой Александр Усик.

- Бриедис – самый маневренный соперник на профи ринге, с которым ты встречался?

– Нет, конечно. Например, у Князева был больше прессинг. Он гораздо больше шел вперед.

- Эксперты, которые разбирали этот бой говорили, что ты, на самом деле, не пропустил много ударов. Просто у тебя были длинные волосы и визуально создавался эффект, будто все летит в цель.

– Да, это тоже ошибка. Причем, по любителям у нас была похожая история на турнире в Казахстане. У кого-то из наших были длинные волосы и даже когда удары прилетали в блок, зрители реагировали, как на пропущенные, а когда победу отдали нашему, очень сильно возмущались.

Но судьи видят и отдают баллы за прошедшие удары, а не за отлетевшие волосы.

- Перед поднятием руки были сомнения?

– Конечно, где-то далеко было, ведь у нас, как известно, бокс совсем без коррупции, все всегда честно. После поединка в раздевалке была какая-то тяжесть, даже несмотря на победу. И мы с Васей разговаривали, он сказал, что, если бы подняли руку Бриедису, может быть он и не удивился бы. Но потом он пересмотрел поединок в записи и поменял свое мнение.

О Гассиеве

- Потом произошел, как ты сам это называешь «день «да» и ты начал подготовку к Гассиеву. Я видел ее, было ощущение, что ты собираешься не так к бою, как к полету в космос.

– Александр Гвоздик как раз один из тех, кто присутствовал на этой космической базе и помогал мне готовиться.

- То, что он плечом к плечу шел с тобой на кроссфите – это важно?

– Конечно. Мы друг друга подгоняли делать еще чуть больше каждый раз. Доделывать каждое упражнение до конца и выполнять даже больше, чем нам ставил тренер.

- Это и готовило тебя на все 12 раундов против Мурата Гассиева?

– На 112.

- Ты понимал, что если не будет нокаута, то тебе нужна полная доминация в каждом раунде, чтобы в Москве тебе отдали два пояса и кубок Мохаммеда Али?

– Абсолютно, я настраивался на то, что нужно бить без остановки. На его один-два удара мне нужно было отвечать семь ударов. Если три отвечает, нужно девять закинуть. А еще, чтобы он даже в руки не попадал, даже в область тела или локоть не пробивал.

- Основная опасность Мурата Гассиева – удар. Один раз он тебе прилетел?

– В четвертом раунде. Как сказал Анатолий Николаевич: «что, выпустил шарики? Больше не делай так».

- После боя Гассиев сказал, что у него была травма плеча и в бою он был ограничен. Это чувствовалось?

– Нет, в ударах он ни капельки не был ограничен. И ниже пояса бил и просто бил. Не знаю, в чем были его ограничения. Может, в том, что он не мог подстроиться и проваливался, о чем он говорил.

Просто я на тот момент был чуть-чуть лучше подготовлен.

- Прошло уже достаточно времени с того поединка, но сейчас стала всплывать информация о том, что Анатолий Николаевич Ломаченко отказался от гонорара.

– Это правда. Его деньги совсем не интересуют. Как он мне недавно сказал: «Для счастья-то немногое надо».

О Белью

- У меня такое впечатление, что ты кайфуешь, когда болеют против тебя.

– Я кайфую, когда и за меня, и против меня. Вообще британцы болеют за красивый бокс и, если соперник их бойца показывает класс, они также поддерживают и его.

После боя мы сидели на допинг-контроле и Эгис говорил с Тони, тот сказал, мол, многие говорят, что этот парень безударный. Они – глупцы, пусть с ним побоксируют.

- Говорят, первые 4 раунда – провальные. Ты очень много пропускал. Он неудобный соперник?

– Он очень неудобный, но я понимал, что к середине боя он подсядет, поэтому отдал ему инициативу. А дальше надо было просто много бить. Завершение получилось еще и красочное.

- Можно было бы такой же двойкой попасть во втором раунде и закончить все быстро.

– Если бы попал такой двойкой, как в конце, то он лег бы, конечно, но задача была другая. Нужно было сначала дать ему вымахаться, а потом уже ловить на усталости.

Полная запись интервью: