#50bookschallenge Футбол и околофутбол в романе «Грязь» Ирвина Уэлша

Один из лучших писателей современности Ирвин Уэлш насколько крут, что умудряется, помимо основной темы своих произведений (секс, наркотики, рейв, еще больше наркотиков и прочий рок-н-ролл), бодро писать и о спорте. В частности - о футболе. 

Культовую "На игле" читали/смотрели все, а вот "Грязь" (у нас почему-то "Дерьмо"), в связи с недавней экранизацией, переживает новый период мейнстрима. В общем, чтобы подогреть интерес и дабы вы включили похождения копа-наркомана Брюса Робертсона в свой , выбрал сугубо футбольные куски. 

"Ливерпуль" и YNWA 

Что хорошо в Амстердаме, так это то, что купить здесь «Сан» можно в то же время, когда ее начинают продавать в Британии. Надо только дойти до Центрального вокзала. Я купил «Сан», чтобы посмотреть футбольные новости. По привычке. Футбол - привычка. По-моему, для большинства мужчин футбол является заменителем секса; при том он не столь откровенно вульгарен, как регби, потому что в клубах регби, как всем известно, парни действительно дерут друг друга. Но там другой социальный класс, ведь регби занимаются богатенькие выскочки, выпускники школ для мальчиков. Впрочем, футбол от регби ушел недалеко. Если подумать, большинство ребят приходят в футбол, когда они еще слишком малы, чтобы поглядывать друг на друга. В футболе всегда можно определить, у кого из твоих приятелей нет никакой сексуальной жизни. Такие парни всегда немного "слишком отдаются игре".

Впрочем, вообще-то я со всем этим психологическим анализом сам становлюсь похожим на Блейдси. Это ничтожество читает всякое дерьмо вроде «Индепендент» или «Гардиан». Я же по понедельникам всегда беру «Сан» - ради телок на третьей странице и колонки «Голы». Простые радости. Хотя сейчас мне особенно не до них. Здесь я слишком занят игрой в Роджера Мура, чтобы думать о футболе.

Тем не менее забредаю в бар - проанализировать результаты и таблицы - и с изумлением обнаруживаю, что Том Стронак отличился-таки в игре на Ист-Энд Парк, которая закончилась со счетом два - один. После этой победы мы вышли на третье место, обойдя фенианский сброд. Попрощайтесь с Европой, лейтовские пидоры. И вот оно черным по белому: Стронак (74 мин.). За соседним столиком какие-то скаузеры развернули «Миррор». Мне ливерпидеры никогда не нравились, от них прямо-таки воняет уголовщиной. Чувствуется ирландское влияние.

- Как только можно читать такое дерьмо, - говорит один из них, обращаясь ко мне.

- Легко, - улыбаюсь я.

- В Мерсисайде «Сан» читают только слабоумные придурки, - продолжает вещать этот любитель совать нос в чужие дела. - После Хиллсборо, после Балджера...

Меня так и тянет расхохотаться ему в лицо.

- Хотите, я расскажу вам кое-что про скаузеров? - предлагаю я.

- Нам про скаузеров рассказывать не надо, мы сами из Ливерпуля, приятель, - говорит он и встает в полный рост.

- А это заметно, - насмешливо кричу я и тычу в него пальцем. - Все скаузеры - гомики и одеваются соответственно. Как будто из помойки вылезли. Им только в «Бруксайде» и сниматься. Против этого не поспоришь.

- Да у тебя с головой не в порядке, приятель, - резко бросает здоровяк и смотрит мне в глаза.

- Эй, парни, перестаньте, - примирительно говорит его товарищ.

- Что есть, то есть. Я пожимаю плечами.

- Хватит, Дерм, не заводись. - Тот, что поменьше, поворачивается ко мне. - Ладно, приятель, ты - Джок, мы из Ливерпуля. Все здесь по одним делам. - Он обтягивает красную футболку с цитатой из Билла Шенкли.

- Мы здесь не по одним делам. И ты меня с собой не равняй.

Я качаю головой.

- Послушай, мы здесь балуемся крэком, выпиваем... да какого хрена... Читай, что хочешь, приятель, мы же просто пошутили.

Парень сильно расстроен, и это хорошо, потому что ему есть от чего расстраиваться - из такого дерьма вылез. Но вот на меня злиться не стоило. Придурок уже давно должен был усвоить: нельзя стрелять в гонца, принесшего дурные вести.

- Вам, чтобы выбраться сюда, наверно, пришлось по чужим карманам шарить или побираться. Так уж у вас заведено.

Правила везде одинаковые. И я в отличие от вас говорю то, что думаю.

- Нам плевать, что ты там думаешь!

Рождество совсем близко. Санта Робертсон принес подарки. Дурные вести. Йо-хо-хо! Дурные вести!

- Пусть болтает.

- Я только хотел сказать, что, когда в Ливерпуле случается что-то плохое, вы, мудачье, охуеваете от радости. Для вас это только повод припереться с баннерами на футбол. Сидели бы лучше по домам и сопели себе в две дырки. Нет, вас же так и тянет все опошлить, устроить репетицию для «Бруксайда», показать, что вы самые несчастные.

- Это потому что мы не равнодушные. Потому что мы все держимся вместе! - кричит тот, что в футболке.

- Держитесь вместе? Ха! Да вы же только тем и занимаетесь, что целыми днями тащите друг у друга все, что под руку попадет. Кто у вас заодно, так это профессиональное ворье. Вы, недоделки, только рады, что нет работы, нет того, нет сего, потому для вас это повод разыграть трагедию, поплакаться, какие вы несчастные, как вам тяжело! Самая большая для вас трагедия - это то, что самолет взорвался над Локерби, а не над вами. Представляю, как бы вы веселились, если бы он рухнул на какой-нибудь ливерпульский мусороотстойник! Да вы бы десять лет перед телекамерами ныли!

- Да, приятель, с тобой тяжелый случай... Я ухожу. Если б мы не приехали сюда отдохнуть, я бы поговорил с тобой на улице, - бросает здоровяк и опрокидывает стаканчик.

- Ох, как страшно. Я уже в штаны наложил.

Дурные вести Санта Роббо Йо-хо-хо

- Не трогай его, Дерм, он того не стоит. Оставь его в покое, этого жалкого, несчастного ублюдка. Я сразу понял, кто ты такой. Подумал, ладно, мы здесь гуляем, дай поболтаю с бедолагой. - Сучонок саркастически улыбается. - Оставайся, приятель, со всеми своими дружбанами. Пошли, ребята.

Чтобы я стерпел такое от какого-то дерьма, от какого-то красного подонка - ну нет!

- Да, идите к себе в отель и трахайте там друг друга, пидоры ливерпульские!

Один из парней делает шаг ко мне, но другие оттаскивают его от столика, и все уходят, бормоча ругательства.

- Недоделки! - кричу я бармену. - Знаю таких. Для них кайф - это потрепаться со шлюхами да поколотить по окнам в красном квартале. А потом вернутся в номер и будут тыкать друг другу в задницу. Это же скаузеры, ливерпидеры хреновы. А виноваты во всем «Битлы»! Вот бы кого привлечь к ответу! Это из-за них нам приходится смотреть того выжившего из ума тролля с его дебильной программой! Это после них да еще после успеха «Ливерпуля» в Европе - успеха, достигнутого прежде всего благодаря шотландцам: Лидделлу, Шенкли, Далглишу, Сунессу, Хансену и другим, - ливерпидеры возомнили, что у них есть таланты. А на самом деле они - ничто! Ничто!

Бармен холодно смотрит на меня и отворачивается, как будто это я какой-нибудь гребаный урод. Наглец. Допиваю и выхожу на улицу. Иду, дрожа от холода, по узкой улочке и вдруг чувствую - кто-то рядом. Поворачиваюсь - и получаю в рожу, да так, что голова дергается. Пытаюсь среагировать, но другой парень бьет мне по яйцам, и я чувствую, как во мне поднимается тошнота. Падаю на колени, и меня рвет на мостовую.

- Мудила! - кричит кто-то.

Где же полиция... Где тут кто... Я же сам полицейский, мать вашу! Где эти жопотрясы! Что б им!

- Пошли, Дермот. Валим отсюда! - говорит один из скаузеров, и они убегают по дороге.

Том Стронак и "Хартс"

Том Стронак, или Томми Стронак, как назвали его, когда он в 1984-м прорвался в основной состав из молодежки «Хартс», числится моим типа другом благодаря тому, что живет по-соседству. По большому счету отличился он только дважды: первый раз в 1988-м, когда принял участие в трех-голевом футбольном триллере в Белграде, где местные фанаты призывали своих побить Шотландию любой ценой. Потом последовало затишье, так что второй призыв в сборную на матч против Северной Ирландии пришелся на его ставший «лебединой песней» сезон 1990-1991-го. Тогда-то у него и появился шанс достичь чего-то значительного с «Эвертоном» или «Сандерлендом», которые делали предложения, отвергнутые «амбициозным» правлением клуба. В результате и Том, и правление остались без каких-либо трофеев. Конечно, недоумкам надо было взять деньги, потому что дальше Тому не светило уже ничего.

Дела по алиментам и установлению отцовства сказались на нем не лучшим образом, и в итоге Тому пришлось совершить унизительное нисхождение по социальной лестнице, перебравшись с третьей женой в Колинтон-Виллидж.

Парень он туповатый, единственное достоинство - пинать мяч, да и то не очень хорошо, но при этом имеет наглость думать, что это он оказывает честь профессиональному защитнику правопорядка, проживая с ним рядом.

Решил выйти на работу попозже, чтобы посмотреть по телевизору женскую гимнастику. Есть там одна киска, Тони Хэтч; если б ее показывали весь день, наверно, мозоли бы натер. Повсюду еще валяются воскресные газеты. Быстренько перечитываю заметку в «Санди Мэйл» по поводу субботнего фиаско - ноль-три - на Рэгби-Парк.

Хочется поскорее забыть жалкую игру гостей, в особенности Тома Стронака. Именно его неудачный пас назад дал Килли возможность забить решающий второй гол, после которого игра как состязание уже потеряла смысл.

Иду к соседу. Том дома, смотрит видеоподборку субботних матчей. Не зря же его постоянно называют «тонким ценителем игры». На языке таблоидов это ленивый мудак, протирающий штаны на диване перед телевизором.

На Томе спортивный костюм. Лицо обеспокоенное. Оно всегда обеспокоенное, если не откровенно тупое.

- Привет, Брюс, - говорит он. Я вхожу.

- Неплохо, Том, - говорю я, шаря по дому взглядом. Джули западает на дешевку, это у нее в крови. Никакого воспитания. Прошлым летом развешивала свои трусики во дворе. Это, кстати, признак настоящей шлюхи: оставлять белье на веревке как пригласительную карточку. Приличные женщины пользуются сушилкой. На тиковом шкафчике замечаю симпатичную лампу. Белая с голубым, китайский фарфор.

- Симпатичная лампа.

- Да... Джули купила. М-м-м. Похоже на правду.

- Что за игра?

Я киваю на экран. Новейшая модель «Филипса», квадрофонический звук, тридцатидюймовый экран. Неплохо. Видел такой на днях у Тэнди. В центре, рядом с Кроуфордом.

- Евроспорт. Бельгийская лига. «Мехелен» с «Моленбеком». Ты только посмотри!

Том перематывает пленку назад - и точно, парень из «Мехелена» укладывает штуку метров с двадцати пяти. Ребята они, может, и скучноватые, но в футбол точно играть умеют.

- Вот бы и тебе такой заколотить в субботу, а, Том? - злорадствую я, стараясь придать голосу оттенок озабоченности и сочувствия. Том обиженно кривится. - В чем дело-то?

Он пожимает плечами, качает головой и жалобно мямлит:

- И не спрашивай, Брюс.

Я предусмотрительно меняю тему.

- Как насчет благотворительного матча? Все на мази?

- Ага! - Лицо Тома проясняется, в голосе нотки энтузиазма. - Перед праздником дело это нелегкое, но ребята из комитета поработали отлично. Вроде бы Кенни Далглиш приедет и даже на поле выйдет.

- Здорово, - говорю я. - Пару тысяч он точно притянет. Подхожу к полке с компакт-дисками, смотрю, что новенького. Вот оно, последний Фил Коллинз. Беру.

- Как?

- Отлично, - говорит Том. - Лучшее.

- Неужели? - недоверчиво спрашиваю я. - Лучше, чем «Номинальная стоимость» или «Пиджак не нужен»?

Мудила ни хрена не смыслит в музыке.

- Ну, - идет на попятную Том, - может, не лучше «Пиджака», но уж «Номинальной стоимости» точно не уступит и куда лучше, чем «Привет, мне пора» и «Ну, серьезно» 

Свою музыку Стронак, наверное, знает. Знал бы и я, если бы целыми днями слушал это дерьмо.

- Ты ведь тоже попал в газеты, Брюс, - усмехается Том и, подобрав «Мэйл», показывает ту жуткую фотографию.

Меня передергивает.

- Угу...

- Страшно, должно быть... - Стронак качает головой. - Эй, ты посмотри! - Он снова кивает на экран. - Это же «Арсенал»! Гол Бергкампа...

Деннис Бергкамп принимает передачу от Рэя Парлора, обрабатывает мяч одним касанием, обманывает одного защитника, обходит второго и бьет мимо бросившегося ему навстречу голкипера. Один-ноль - впереди «Арсенал»...

"Рейнджерс" и  шотландское судейство

В Тайнкасле благотворительный матч Стронака, но я, конечно, не собираюсь идти туда и пополнять карман этого придурка. Какое мне удовольствие смотреть, как он будет выделываться перед всеми. В любом случае народу соберется немного. Короче, зрелище средней паршивости. Если кто и будет, то разве что масштаба Гэри Маккея или Крейга Ливайна.

Вечером я в Ложе, слушаю какого-то рефери, он же инспектор по строительству в районном совете. Язык у парня подвешен и рассказать ему есть что. Блейдси ходит как озабоченный. Подваливает к нам, демонстрируя новые очки, но, подобно большинству англичан, в футболе он полный ноль. Чуть позже появляется Рэй Леннокс с парой недоумков в форме. Форму они, правда, сняли, но недоумками так и остались. Я кивком подзываю его к себе, и он втискивается рядом. Сколько раз намекать придурку, что не стоит болтаться в такой компании. Пообтирайся с неудачниками, и сам к ним присоединишься.

Между тем судья продолжает:

- И вот оказался я в Айброксе, а ребятам нужны три очка, чтобы взять первое место. Они и так впереди с отрывом в тридцать очков, так что все уже решено, и догнать их никто не в состоянии при любом раскладе. Но день хороший, люди пришли с семьями, мелюзга с разрисованными физиономиями, так что парни настроены на победу. Койсти забивает гол, один-ноль, все в порядке. Ха-ха-ха. Тот еще хрен. Было, правда, подозрение на офсайд, но Освальд Бектон флажок не поднял. Вы его знаете, Освальда Бектона. Ложа 364.

Кое-кто из слушателей кивает. Кое-кто улыбается.

- Так или иначе, все встают и уже начинают готовиться к празднику. Песни, веселье... Остается пара минут, и тут в штрафную «Рейнджера» идет длинный пас. Тот сопляк проскальзывает между Коуги и Маклареном, и они укладывают его на травку прямо в штрафной. Чистый пенальти, но я, понятное дело, не собираюсь его назначать и портить людям праздник. Через неделю у них еще игра на выезде, так почему бы не позволить ребятам поднять флаг дома? Все равно они первые. Испортить людям настроение? Ну нет! Представляете, что бы сказали в Ложе в Уитберне! Да после такого и жить бы не стоило. Так всех подвести. В общем, я машу - мол, продолжайте играть, ничего не было.

- Ты поступил по совести, приятель, - говорит Билл Армитидж.

- А того юного придурка пришлось удалить за несогласие с судьей. Решение арбитра окончательно. Мудак никак не хотел униматься. Такие везде есть.

- Вот скотина, - бросает Билл Армитидж.

- Не скрою, смотреть все это на следующий день по телеку было немного неприятно, - продолжает рефери. - Но ребята молодцы, сократили эпизод до минимума и показали только с одной камеры. Конечно, после матча я переговорил в «синей комнате» с представителем Федерации, и он полностью вошел в мое положение. Оказалось, парень из той же Ложи, что и Сэмми Кирквуд. Помнишь Сэмми? - спрашивает он у меня.

Я киваю. Сэмми, бывало, поставлял мне журналы, хотя и не такие хорошие, как Гектор, но все же. Надо бы позвонить старикану, узнать, нет ли чего новенького.

- Так или иначе, все обошлось. Представитель сказал, что я находился в такой точке, откуда не мог оценить эпизод. Звонков было много, но ребята меня прикрыли.

Армитидж смеется.

- Да, у них там параноиков хватает.

- А один спортивный обозреватель сказал мне в Ложе: мол, мы бы это так не оставили, да скандал не пойдет на пользу шотландскому футболу.

Эдинбург, Стронак и Кенни Далглиш

У меня внизу лежит вчерашний номер «Ньюс». Принесла та крошка из канцелярии. Что-то я ничего не видел насчет нашего дела. Помню, что просмотрел и первую страницу, и последнюю, но если мое внимание что и привлекло, так это заметка о благотворительном матче в честь Тома Стронака.

Футбольной общественности Эдинбурга следует стыдливо опустить глаза: на благотворительном матче одного из самых любимых ее сынов, Тома Стронака, присутствовали всего две тысячи зрителей. Согласимся с тем, приближение Рождества, до которого осталась всего одна неделя, и нынешняя погода сказались на посещаемости не лучшим образом. Тем не менее такой уровень поддержки преданного слуги столичной спортивной сцены можно расценить только как незаслуженное пренебрежение.

В заметке также сообщалось, что кумир Тома, Кенни Далглиш, не смог приехать из-за важных дел, но прислал свое поздравление. Далглиш, наверно, мыл голову или делал что-то еще столь же важное. Правильно мыслит: от такого дерьма надо держаться подальше.

Торжественный обед с Грэмом Сунессом

Я подумываю о том, чтобы позвонить Джеффу Николсону в полицию Эссекса и рассказать ему о маленьком мерзком клубе извращенцев. Джефф парень серьезный, он их мигом прихлопнет. Я уже тянусь к трубке, но в это время кто-то стучит в дверь.

Том Стронак. На нем серый тренировочный костюм. Вид понурый, волнистые волосы торчат клочьями.

- Том... как дела? - с притворным сочувствием спрашиваю я.

- Я в полном дерьме, Брюс. Тысяча двести тринадцать человек. Я отдал этому долбаному клубу одиннадцать лет.

- Понятно. Мне показалось, было побольше, около двух тысяч.

- Нет, это просто «Ивнинг ньюс» слегка подтянула показатели.

- Жаль. Но я там был, - вру я.

Как же, делать больше нечего. Против «Дерби», в жуткую погоду, за несколько дней до Рождества!

Том удрученно качает головой, потом лицо его светлеет.

- Знаешь, я получил поздравление от Кенни Далглиша.

- Не сомневаюсь, что он бы обязательно приехал, если б только смог. - Я пожимаю плечами. - Сам знаешь, у таких, как он, забот всегда хватает. Тем более и время года не самое удачное.

- Да, Брюс, ты прав, - соглашается Том. - Кстати, у меня есть парочка билетов на торжественный обед. Мы собираемся устроить его где-то между Рождеством и Новым годом. Сам знаешь, для праздника любой повод хорош.

- Отлично, Том, - говорю я и выхватываю из его руки брошюру и два пригласительных билета, отпечатанных на тисненой бумаге.

И тут же понимаю, что совершил ошибку. Ублюдок провел меня. На билете написано:

ВЫ ПРИГЛАШЕНЫ В КАЧЕСТВЕ ПОЧЕТНОГО ГОСТЯ НА ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ОБЕД В ЧЕСТЬ ТОМА СТРОНАКА

Отель «Шератон», Латин-роуд, Эдинбург Понедельник, 28 декабря 1997 г. Фрак не обязателен

Денежное пожертвование в Благотворительный фонд Тома Стронака в размере 60 фунтов стерлингов.

Денежное пожертвование. Шестьдесят монет. Ловко же меня одурачили. И кто? Говнюк Стронак! Я молчу. Сам виноват - можно было догадаться, что здесь где-то подвох. Он всегда такой. Как только речь заходит о возобновлении контракта, так и начинается: закулисная возня, дешевые драматические приемчики и прочее. «Ивнинг ньюс» не раз об этом писала. Там, где пахнет бабками, этот мудак своего не упустит.

- Извини, Брюс, я не могу отдать их тебе просто так, ты же и сам понимаешь.

- М-м-м-м, да, Том, понимаю, - бормочу я. - Подожди, только схожу за чековой книжкой.

Ну скотина!

Выписываю, скрепя сердце, чек, а эта сволочь нашептывает мне на ухо:

- На обеде будет Грэм Сунесс. Надеюсь, и Кенни Далглиш сумеет вырваться. С Родни Долакром все уже согласовано. Ты же знаешь, как он умеет выступать.

- М-м-м-м. Родни Долакр. Я слышал, он делает сейчас неплохие деньги.

- Да, приятно, что он проявил интерес.

Чтобы Далглиш, Сунесс или Долакр приехали на обед в честь этого шланга? Да никогда в жизни.

Не успел Стронак урвать свое, как к нему вернулась обычная заносчивость, столь характерная для большинства футболистов.

- Если понадобятся еще билеты, Брюс, ты только свистни. Это не значит, что они у меня обязательно будут, но, зная тебя и все такое...

- Буду иметь в виду, - бросаю я, протягивая чек, сумма которого эквивалентна двенадцати сеансам минета.

Скотина!

Стронак с противной улыбочкой на лице уходит. Доволен собой, потому что думает, будто оставил в дураках Брюса Робертсона. Что ж, мой недалекий футбольный друг, тебя тоже ждут неприятные новости. И заключаются они в том, что правила не изменились.

"Хартс" 

Переворачиваю футбольную страницу. В глаза бросается заголовок ПРАЗДНИЧНАЯ КАТАСТРОФА:

слабая, лишенная азарта игра Тома Стронака, обычно столь активного и предприимчивого, привела к его замене во второй половине встречи...

Из-за спины в газету заглядывает Даги Гиллман. Я тычу пальцем в отчет.

- Ты ходил, Даги?

- Это был кошмар. Стронак полный мудак...

- Я-то знаю, в чем дело. Раздолбай не спал чуть ли не всю ночь и, судя по всему, дело не в выпивке, а хуже.

Да, они там все нюхают кокаин... футболисты хуевы. Гиллман качает головой.

Они просто держат нас, болельщиков, за дураков. А мы еще платим им бешеные бабки.

Рональд Долакр и "Селтик"

Удивительно, но Том Стронак приветствует меня так, будто ничего и не случилось. Может, не хочет ворошить прошлое, а может, чувствует, что я вполне в состоянии испортить ему вечеринку, если что пойдет не так. Мы с Ленноксом бесцеремонно усаживаемся за его столик, чему он не очень рад, потому что здесь же сидит и бывший форвард английской сборной Рональд Долакр. Вот уж чудо из чудес: Долакр действительно приехал. Далглиш и Сунесс не смогли, что только добавляет им уважения в моих глазах. Впрочем, загадка Долакра скоро проясняется: оказывается, он заявился в Шотландию со своим агентом, чтобы договориться о проведении показательного матча с «Селтиком».

Все идет отлично, шутки, как обычно, сводятся к тому, что футболисты - это соль земли, а женщины существуют лишь для того, чтобы убирать, готовить и раздвигать ноги. С удовольствием отмечаю, что Стронак чувствует себя не в своей тарелке, оказавшись в тени Долакра. И, разумеется, все портит лизоблюд Леннокс, отпускающий пару дежурных комплиментов в адрес виновника торжества. Строит из себя болельщика, а на стадионе если и бывает, то только по службе.

Еда хороша. Я начинаю с креветочного коктейля, потом перехожу к стейку, затем к грибам с лучком, за которыми следует торт «Черный лес». Стронак с Долакром отдают предпочтение пасте, а Леннокс делает выбор в пользу котлеты по-киевски.

В зале немало футбольных знаменитостей местного калибра, встречаются и просто любители развлечься за чужой счет, и все из кожи вон лезут, чтобы обратить на себя внимание Долакра, потому что он все еще большое имя. Стронак, получив порцию восторгов от готового лизать любую задницу Леннокса, отказался от попыток соперничать с гостем и греется в лучах отраженной славы.

Надо отдать должное Долакру: англичанин знает, чем взять таких тупых мужланов.

- Этих мудаков всегда можно купить на пять-десять тысяч дешевле, что при наших ценах дает дополнительных четверть миллиона фунтов в банке. Надо лишь разыграть ирландскую карту. - Он подмигивает своему агенту. - Пара наших парней, англичан, играли одно время за Республику; они-то и научили меня брать Миков за живое.

Кто-то протягивает «Ивнинг таймс» с интервью Родни.

Я вырос в большой ирландской семье в Северном Лондоне, и все наши были там, на родине, помешаны на кельтах. Как бы я хотел натянуть зеленую футболку...

- Я сначала сказал «полосатую футболку», - смеется он. - Совсем забыл, в какой форме они играют. Слава Богу, что журналист оказался понимающим парнем! Для меня эти Джоки все одинаковы. Дерьмо, верно? Но от чека не откажусь! Десять тысяч не мелочь, на них не наплюешь, так ведь?

Замечаю, что Стронак при этом краснеет как рак.

Долакр произносит остроумную речь, неплохо выступает и менеджер Первого шотландского дивизиона, но вот остальные никуда не годятся: обычные пустозвоны, любящие слушать только самих себя. Долакр уходит еще до начала аукциона. Футболка, в которой он играл пару лет назад против чехов, уходит за полторы сотни фунтов. Ее приобретает Алан Бич, торговец сантехникой и член оргкомитета.

Гаскойн и Бест 

Кладу трубку. Что нужно от меня этой тупой корове? У нас и без нее проблем выше крыши. Иду к чайнику, туда, где совещаются Гиллман и Леннокс.

- Гаскойн был прав, а Бест так прямо и сказал. Тот не мужик, по крайней мере не настоящий мужик, кто ни разу не съездил своей бабе по физиономии. А все остальное - пустая либеральная трескотня. Переступила черту - получи по зубам. Только так и не иначе.