Tribuna/Футбол/Блоги/Книжная лавка Блэка/«Я ехал из Форума и думал, что Уэстхэд должен умереть». 10 историй о «Лейкерс» эпохи «Шоутайм»

«Я ехал из Форума и думал, что Уэстхэд должен умереть». 10 историй о «Лейкерс» эпохи «Шоутайм»

Человек, создавший «Шоутайм», похождения Мэджика Джонсона и уход Пэта Райли – самые яркие истории из книги Джеффа Перлмэна.

24 июля 2014, 08:20
«Я ехал из Форума и думал, что Уэстхэд должен умереть». 10 историй о «Лейкерс» эпохи «Шоутайм»

Человек, создавший «Шоутайм», похождения Мэджика Джонсона и уход Пэта Райли – самые яркие истории из книги Джеффа Перлмэна.

Фото: Fotobank/Getty Images/Peter Read Miller/Sports Illustrated

Автор: Джефф Перлмэн

Как человек, придумавший баскетбол «Шоутайм», провел с командой лишь 19 матчей

«На первой пресс-конференции в качестве главного тренера сияющий МакКинни признался, что его баскетбольная философия относительно проста:

– Я бы хотел, чтобы мы бежали как можно больше, постоянно двигались. Мне бы хотелось, чтобы наша атака была подвижной, а не стояла и не смотрела на Карима, его нужно разгрузить.

МакКинни сразу же признали все игроки. Он не обращал внимания на тех, кто считал, что Джонсон лучше подходил для роли мощного форварда, а не разыгрывающего. Он постоянно беседовал со скоростным Хэйвудом, 30-летним форвардом, отличавшимся безграничным талантом и эмоциональной закрытостью. Он останавливал тренировки, чтобы отчитать Абдул-Джаббара. МакКинни был идеальным тренером для идеальной команды. «Он создал «Шоутайм», – объясняет Норм Никсон. – Не стоит об этом забывать. Вы можете говорить обо мне, о Кариме, об Ирвине, о Пэте Райли. Но именно Джек МакКинни создал «Шоутайм».

Направляясь к теннисным кортам, МакКинни подъехал к перекрестку между Уитли Коллинз Драйв и Стоункрест Роуд. Он нажал на тормоз, чтобы остановиться перед небольшой горкой. Но по непонятной причине механизм заклинило, колеса оказались заблокированными, а велосипед резко остановился – МакКинни перелетел через серебряный руль и упал головой на бетон – «его тело проскользило по улице, словно камень по поверхности пруда», написал потом Ричард О’Коннор из Sports Illuistrated.

Вот что рассказал полицейским единственный свидетель:

«Я остановился на красный свет. К перекрестку подъехал велосипедист. Насколько я помню, он не ехал быстро. Он вроде бы ехал со средней скоростью, а потом еще больше замедлился и посмотрел за угол. Он вроде бы начал тормозить, и тут что-то случилось… велосипед остался за ним, а он упал вперед и пролетел на животе 2-3 метра.

МакКинни был практически без сознания – он мог двигаться, но выглядел так, словно был в отключке. Он дышал громко, с хрипом, так, как когда люди храпят. Изо рта у него шла кровь.

В течение трех дней он был в коме, а затем еще три недели в полукоматозном состоянии… Пришел декабрь, врачи решили, что МакКинни может прийти на матч «Лейкерс» в качестве зрителя. Там его тепло встретил Басс, который спросил, как проходит его восстановление. МакКинни не ответил. Не потому, что был грубым – он просто его не узнал…

Когда команда назначила главным тренером Пола Уэстхэда, так получилось, что МакКинни сказать об этом забыли. Джон МакКинни, третий по старшинству сын Джека, поднял трубку и услышал Фрэнка Брэди из Philadelphia Inquirer.

– Ваш отец дома?

– Нет, я могу ему что-то передать?

– Скажите, что ему звонил Фрэнк Брэди, хотел узнать его реакцию на пресс-конференцию Джерри Басса.

– Какую еще пресс-конференцию?

Джек и Клэр МакКинни возвращались из Портленда. Как обычно, они болтали, слушали радио, а потом решили остановиться в гостинице в Санта-Розе и провести там ночь. Джек позвонил домой, чтобы сказать об этом. Трубку взял Джон.

– Отец, ты слышал новости?

– Какие новости?

– Тебя уволили.

«Я по-прежнему вспоминаю тот момент. Тогда я впервые понял, какими говнюками могут быть люди», – говорит еще один сын Джека Деннис.

И все же, хотя МакКинни узнал о тяжелой новости от собственного сына, Басс был справедлив в своей оценке. Изначально предполагалось, что МакКинни присоединиться к команде в середине марта. Но Басс понимал, что это невозможно. «Мой отец – очень достойный человек, – говорит Джинни Басс. – Он хотел сделать все правильно, хотя это было невероятно сложно. Уверена, что он не видел другого пути».

«Тогда не мог этого признать, – говорит МакКинни, – но доктор Басс оказался прав. Я был не готов».

***

О первых тренировках Мэджика Джонсона

«Одному из игроков не было никакого дела до феерии, которую устраивал Мэджик. Рон Бун, свингмен, проведший в лиге 11 лет и пытающийся попасть в команде, повидал и не такое и не намерен был терпеть подобные фокусы. Выбранный на драфте под 11-м номером Бун провел всю карьеру в тени мажоров и звезд. «Бун был жесткий, умелый парень, – говорит Майкл Купер. – Он многое видел». На одной из особенно жарких тренировок Бун намеренно ударил Джонсона локтем в затылок в борьбе за подбор. Джонсон посмотрел на него: «Ты просто знай, что ты за это ответишь».

«Двигай булками, новичок, – ответил Бун. – Ничего ты не сделаешь».

Джонсон повернулся и ударил Буна в шею. Тот упал на паркет. «Я не потерплю такого дерьма», – закричал новичок. МакКинни удалил обоих с тренировки. Когда Джонсон шел в раздевалку, он обвел всех взглядом и сказал: «Возможно, я и новичок, но я никому из вас не позволю так себя вести». Бун больше ничего не сказал. Его судьба в клубе была предрешена.

«Рон набирал много очков за «Юту» в АБА и считал себя необыкновенным игроком. Мэджик просто посадил его на задницу. Он старался вести себя в рамках, просто показал, что не собирается терпеть», – вспоминает Купер».

Почему Карима Абдул-Джаббара все считали придурком

«Все его ненавидели, потому что он был придурком, – говорит центровой «Наггетс» Дэнни Шэйс. – Его прощальный сезон следовал за прощанием с доктором Джеем. Когда Джулиус приехал в Денвер, он был просто невероятен: он говорил о том, как много этот город значил для АБА, как бы он хотел играть у нас. Когда приехал Карим, никто не хотел идти на церемонию. Ни один человек. В качестве подарка мы вручили ему путевку на горнолыжный курорт в Вэйл – и все надеялись, что он там сломает себе ногу.

Карим пробуждал все худшее в людях. Когда он написал книгу и приехал в Денвер рекламировать ее, ни один из журналистов не пришел к нему на встречу. «Да пошел ты. Ты все 15 лет нас игнорировал, а теперь хочешь нашей помощи?»

30 июня 1988-го «Лейкерс» прибыли в Белый дом для встречи с президентом Рональдом Рейганом. Во время экскурсии Адбул-Джаббар засыпал гида вопросами. В какой-то момент он обратил внимание на одну из картин.

– Извините.

– Да.

– Вы сказали, что эта картина была написана в 19-м веке?

– Именно так.

– Вы уверены в этом?

– Ох… да

– Ну не знаю, – Джаббар указал на крошечную деталь, своеобразный вид кавычек, – Ведь вот эти штуки были придуманы лишь в 1908-м.

Все игроки засмеялись. «Вернемся к этому позже, – сказал экскурсовод. – Давайте продолжим».

Абдул-Джаббар завершил знакомство с Белым домом тем, что пожал руку Рейгану и сказал ему, очень сурово, что совершенно не согласен с его принципами и политикой. Президент улыбнулся, но, конечно, был очень рад прощанию с семифутовым либералом».

«Абдул-Джаббар в течение долгих лет вел войну с Ричем Левином, журналистом Herald Examiner, когда-то выступавшим за UCLA. В 1978-м Левин написал статью, в которой упрекал центрового за то, что тот участвовал в благотворительности так, как будто получал 5 тысяч долларов в месяц. «Я с тобой больше не разговариваю», – ответил Джаббар – и держал слово. Когда Левин входил в лифт, он из него выходил. Если тот оказывался где-то поблизости от его шкафчика в раздевалке, то Джаббар замолкал и ждал, пока тот отойдет. «Не думаю, что Карим плохой человек, – говорит Левин. – Он тяжелый человек и довольно мрачный. Все хвалили его за высокий интеллект, но вот насчет этого я не уверен…»

«29 сентября 1984 года Адбул-Джаббар ехал на своем черном «Мерседесе» по Мидуэйл-Авеню и тут столкнулся с велосипедистом. Тот перелетел через капот и ушиб бедро. «Великан вылез из машины – он был недоволен, – вспоминает Энди Мейслер, 32-летний газетчик. – Я повернулся и говорю: «Слушайте, я виноват, я заплачу, никаких проблем».

Когда ему пришел чек на 500 долларов, Мейслер передумал. Так что Абдул-Джаббар обратился в суд и в итоге выиграл 571 доллар и 67 центов. Но общее мнение было таково: что это за миллионер, который судится с нищим велосипедистом?»

«Карим ненавидел давать автографы.

«К нему мог подойти маленький мальчик и услышать: «Пошел в жопу», – говорит Линда Рамбис. – Но в остальном он был невероятный профессионал».

«Как-то мы были с Солт-Лейк-Сити, – вспоминает Джош Роузенфельд. – Мы шли на арену, и тут остановилась машина, оттуда выпрыгнул человек – он бросил в машине жену и ребенка. Подбежал к нам: «Карим, это лучший день в моей жизни! Мою жену только что выписали из роддома, я везу их домой, и вот я встретил своего любимого игрока. Ты не подпишешь мне автограф для моего сына?»

Карим прошел мимо него. Просто прошел, сделав вид, что не заметил его. А мужик повернулся и кричит ему: «Эй, Карим, да пошел ты, козел ты, понял!» Карим улыбнулся и сказал: «Я рад, что не дал автограф именно этому господину».

«Чисто теоретически Абдул-Джаббар мог быть очень милым.

Именно он научил пользоваться палочками незадрафтованного новичка Ирва Киффина в ресторане Бенихана. Именно он отправил сыну Рона Буна пару гогглз с автографом на день рожденья. В начале 80-х резервисты «Лейкерс» Майк МакГи ростом 195 сантиметров и весом 86 килограммов и Лэрри Спригс ростом 201 сантиметр и весом 105 килограммов приехали на тренировку в одинаковых футболках. Абдул-Джаббар пробрался к ним в ящики и, пока никто не видел, поменял футболки местами. «Я зашел после игры, а кэп там надрывается от смеха, – вспоминает Сприггс. – Думаю: «Что случилось с парнем?» И вот я начал натягивать футболку, а она была почти новая, и не мог понять, почему же она мне мала. А на Гитере его майка висела мешком. Джаббар хохотал на всю раздевалку – так, словно это было самое смешное событие в его жизни».

В другой раз Майкл Купер поспорил с Джонсоном, что сможет пробраться в раздевалку и выхватить спортивный раздел Los Angeles Times из рук Джаббара. У него все получилось – только центровой пообещал отомстить. Через пару недель, когда Купер заснул в самолете по пути из Детройта Абдул-Джаббар подкрался к нему и положил немного Nair (средство для эпиляции) ему на голову. «Внезапно Куп просыпается и начинает орать от ожога, – говорит Гэри Витти. – Его голова дымится, и в волосах заметна дырочка размером с монету. А Карим сидел там же и гоготал: «Хе, хе, хе».

О том, как Спенсер Хэйвуд планировал убить тренера

«Мозг Хэйвуда говорил «нет». Его сердце говорило «нет». Каждая часть его тела хотела, чтобы он ушел от этого… хоть куда-нибудь.

Вместо этого он продолжал курить крэк. К трем он еще не ложился. Его руки и ноги не слушались его. Он решил выпить пару стаканчиков, чтобы успокоиться. Немного поспал. Затем сел за руль. Хотя его тело было деревянным, ему удалось вести машину. Все получалось. Он мог контролировать ситуацию. Черт возьми, он мог это сделать.

Затем он остановился на красный и заснул.

Проснулся он от рева сигналящих машин и поехал дальше. Он вырубался еще дважды по дороге в зал. Затем решил, чтобы будет вести себя как обычно. Он поздоровался с партнерами, поставил машину и пошел в комнату, где Уэстхэд разбирал с командой видео. Хррр. Уэстхэд снова заснул. Потом команда отправилась на разминку. «Мы лежали на спине, и холодный паркет казался периной. Все скрылось в тумане. Я чувствовал, словно поднимаюсь под потолком, так, словно я уже умер. Я мог слышать пролетающие рядом самолеты, а потом все скрылось из вида».

Когда Хэйвуд пришел в себя, его отправили домой.

Хэйвуда отстранили до конца сезона. Потом ему заплатят лишь четверть денег: «Это больше, чем он заслужил», – добавит Абдул-Джаббар.

Хэйвуд погрузился в наркотический угар, состоящий из жалости к себе и пугающих замыслов. Лишь Джамаал Уикс проведал его после. Все остальные стали его врагами.

«Я ехал из Форума и думал, что Уэстхэд должен умереть», – объясняет Хэйвуд. Он позвонил приятелю Грегори из Детройта, и они составили план действий. Они решили сломать тормоза на машине Уэстхэуда, а когда тренер поедет по длинной извилистой дороге от своего дома в Пало-Верде, столкнуть его машину с обрыва.

«Парни собирались сделать это бесплатно. Просто ради дружбы и гордости за то, что могут помочь старому Спенсеру, – сказал Хэйвуд. Незадолго перед предполагаемым убийством он разговаривал по телефону с матерью, и она почувствовала что-то зловещее в его голосе. «Ты замышляешь что-то недоброе, не так ли? Юнис Хэйвуд пообещала заявить на него в полицию, если что-то случится. «Я сама тебя сдам. Я не собиралась растить такого идиота». Покушение решено было отменить».

***

О жизни Курта Рамбиса

«Пока его одноклубники жили полной Жизнью, Курт Рамбис – новичок и уличный оборванец – жил, кхм, жизнью. Или, если быть точным, когда он освобождался после работы в Форуме (сидел на скамейке и мечтал об игровых минутах в мусорное время), Рамбис уезжал не на «Мерседесе» или «Бентли», не на «BMW» или «Ягуаре». Черт, да даже не на «Опеле» 65-го года выпуска. «У Курта не было машины – я его везде возил, – говорит его друг Рич Браун. – Он мне звонил, когда его нужно было подвезти. Иногда я давал ему свою машину. Не часто, но иногда. А спал он на матраце – на полу моей гостиной».

Это не шутка, весь 1982-й Рамбис провел в доме Брауна на Хантингтон Бич, на стареньком матраце. Это было странно, что признает и он сам, но не так странно, как он сам. Продравшись и выцарапав место в ростере «Лейкерс», Рамбис сразу же зарекомендовал себя в качестве одной из самых эксцентричных личностей НБА. «Курт Рамбис для мира странностей – то же самое, что Мэджик Джонсон для мира баскетбола», – объясняет Майкл Купер.

Это опять же не попытка кого-то обидеть. Просто факт. Рамбис отказывался переехать из дома Браунов, потому что пол гостиной его вполне устраивал. И кому нужна кровать? У Рамбиса был один костюм (говнистого цвета, который он надевал еще на школьный выпускной) и две рубашки (так как рубашки выглядят уродливо, и их дико неприятно носить). «У него не было бы ни одной рубашки, – говорит Браун, – вот только мама Бекки купила Курту и его брату Рэнди одинаковые голубые рубашки. Рэнди она не подошла, так что у Курта оказались две».

Когда игроки уезжали из Форума после матчей, они уносили с собой и сумки с вещами – обычно легкие, с парой носков, майкой, шортами. «Но не Курт, – вспоминает Браун, – О, нет». Баул Рамбиса весил килограммов 15-20: он засовывал в него все, что оставалось в командной кладовке. Банки с содовой. Бутылки с пивом. Куски мыла. Ватные палочки. Шнурки. Записи Hall & Oates…

«Курт был до безумия странен – просто сумасшедший, – говорит Фрэнк Бриковски. – Сколько стоит упаковка содовой? Два пятьдесят. Он мне показывал кладовку у себя в доме, доверху набитую содовой, которую он привез с арены. Черт, да он вряд ли даже пил ее».

***

О соревновании Джонсона и Никсона

Согласно информации Стингера из Orange County Register, Никсону «принадлежала величайшая серия в истории спорта – на протяжении двух лет на каждом выезде у него всегда была женщина».

«Я знал Норма, – говорит Стрингер. – Мы были близки. Как-то мы приехали в Ричфилд, штат Огайо. Это полнейшая дыра, но нам пришлось там остановиться за день до матча. И вот мы сидим в гостинице – идти некуда, напротив продуктовый магазин и метель. Где-то три градуса ниже нуля. Мы одни в гостинице. Никого нет. Мы играем в пинг-понг, и я говорю: «Слушай, Норм, кажется, твоя серия сейчас закончится». Он такой: «Посмотрим». В 9 часов к гостинице подъезжает «Ягуар», откуда выходит женщина в длинной шубе. Он подходит к нам. И Норм говорит ей: «Иди наверх. Я играю в пинг-понг. Поднимусь через 20 минут». Невероятно, просто невероятно».

Но не так уж и удивительно. «По правде говоря, конфликт между Ирвином и Нормом простирался за пределы баскетбольной площадке, – говорит Купер, который близко дружил с обоими разыгрывающими. – То же самое присутствовало и на вечеринках. Они трахали одних и тех же девиц. И это была проблема. Доктор Басс дружил с Хью Хефнером, так что эта дверь всегда была открыта для Мэджика. А Норм до той поры был известен как главный холостяк Лос-Анджелеса. В общем, все это было странно.

«Лейкерс» были его командой до того, как появился Мэджик, но он ничего не выигрывал. Так что они конфликтовали из-за баскетбола, из-за девчонок. Они не ругались из-за этого, но я слышал, как они говорили друг другу: «Слушай, держись-ка подальше от Пегги», и все в таком духе. Они были друзьями, хорошими друзьями. Но затем борьба на площадке и борьба за женщин взяли верх. Мы называли себя «тремя мушкетерами», так как все делали вместе – а потом я начал чувствовать себя так, словно разрываюсь между двумя возлюбленными».

«Это было просто безумием, – вспоминает Рон Картер, защитник, который позже работал помощником Басса. – Это была команда плейбоев, а Мэджик был самым главным. Не просто в команде – такого я вообще никогда не видел. Он занимался любовью с двумя-тремя женщинами одновременно. Как-то я его спросил: «Когда, черт возьми, ты спишь? Ты спишь вообще?» Мы приезжали в гостиницу, а там уже были две-три женщины, поджидавших именно его. Он спал с ними, затем выставлял их за дверь. Позже на тренировку приходили еще две-три девицы. Он спал с ними. Затем после игры подходили еще несколько. Ирвин не пил, не курил, не употреблял наркотики. Его слабостью были женщины.

«Я ходил на тусовки с Мэджиком, и вокруг него всегда было по 30-40 девчонок, – говорит Ландсбергер. – Этому невозможно противостоять – идешь в клуб, а там на тебе виснут десятки женщин. Что ты будешь делать? Скажешь «нет?»

«Особняк Джонсона ни в чем не уступал особняку Джерри Басса. Хотя Мэджик и не собирал такого количества вечеринок, его тусовки сложно было сравнить с чем-то еще. Не было ничего более притягательного, чем получить приглашение туда. Доступ всегда был открыт для игроков «Лейкерс» и соперников, но женщины должны были отвечать целому ряду критериев. Во-первых, они обязаны быть шикарными. Во-вторых, они должны быть откровенно одеты. В-третьих, они готовы были делать… разные вещи.

Джонсон видел себя не просто хозяином, а распорядителем. «Вы бы хотели, чтобы рай хоть немного напоминал вечеринку в особняке Джонсона, – говорит Фрэнк Бриковски. – Там собирались самые красивые девушки Лос-Анджелеса. Самые красивые. К полночи ты должен был заняться с кем-нибудь любовью или выметаться вон. Так что, если ты был парнем, то ты вставал поближе к самой невероятной красавице. Мэджик расхаживал вокруг, проверял, как идет веселье, и говорил, чтобы люди не теряли времени зря. Все, что было нужно, оказаться рядом с девчонкой. Парни начинали кричать: «Мэджик, Мэджик, она скучает!» Он тут же подбегал, и все начиналось. Знаменитости обладают головокружительным воздействием в Лос-Анджелесе. Девушки слетаются к ним, как моль на пламя. Это печально. Но, когда ты молод, слава притягивает».

Сексуальные победы не проистекали из одного факта, что вы играли за «Лейкерс». Но Джонсон был не просто одним из самых желанных холостяков Лос-Анджелеса, он был самым желанным холостяком Калифорнии. Как-то он написал о своих встречах: «Некоторые были секретаршами. Некоторые – адвокатами. Там были актрисы и модели. А также учителя, редакторы, бухгалтеры или бизнес-леди. Были и просто искательницы приключений, но не так много. Большинство из этих женщин окончили университеты и имели работу. Некоторые из них не скрывали того, чем занимались, другие предпочитали держать это в секрете. Кто-то хвастался тем, с какими игроками они переспали. Для других это было частью их второй, таинственной жизни.

Большинству из них было в районе 25 лет. Тут и там можно было встретиться и с подростками, но, если ты был достаточно умен, то держался от них подальше. Эти девочки были слишком молоды – не в юридическом смысле, а в эмоциональном».

***

Как досталось жене Роберта Пэриша

После матча с «Бостоном» пресс-атташе «Лейкерс» Джош Роузенфельд привел Абдул-Джаббара на площадку из раздевалки. Пока они ждали, болельщики начали дразнить центрового криками «Лью! Лью». «Это всегда выводило его из себя, он просто ненавидел, когда его называли его прежним именем». Рамбис тут же дал Роузенфельду мокрое полотенце, и тот взял и бросил его в болельщиков. «Это просто эмоции. Я не целился в кого-то конкретного».

Когда Роузенфельд вернулся в раздевалку, то получил поздравления от Джонсона, Купера и Уорти. «Отлично! – приветствовал его Купер. – Ты помог команде в плей-офф».

– Что я сделал?

– Когда ты бросил полотенце, то угодил в лицо жене Роберта Пэриша. Эм Эл Карр был там, он в гневе. Отлично задумано, парень. Гениально.

«Селтикс» страшно разозлились. Как и Райли, который ненавидел, когда какая-либо движуха вне площадки влияла на его игровые планы.

Роузенфельд быстро написал письмо с извинениями и хотел отдать его центровому «Бостона». Но затем решил подойти к нему лично перед 3-м матчем.

– Роберт, у вас есть минута?

Из-за того, что вокруг были камеры, они ушли в подтрибунное помещение и остались вдвоем.

– Послушайте, Роберт. Я написал вам это письмо. Я искренне хотел бы принести вам свои извинения. Я не знал, что это была ваша жена. И такой поступок вообще для меня совершенно нехарактерен.

Еще три-четыре минуты он что-то мямлил про то, как ужасно себя чувствовал, как хотел бы извиниться лично перед Нэнси, как это был худший момент его жизни. Его голос дрожал. Руки тряслись. Пэриш, который получил свое прозвище «Вождь» в честь молчаливого индейца из «Пролетая над гнездом кукушки», продолжал молчать.

– Вы злитесь на меня?

Пэриш, который до этого не произнес ни слова, улыбнулся:

– Вовсе нет. Я уже лет десять просил эту сучку закрыть рот, а ты первый человек, кому это удалось сделать.

Они пожали друг другу руки».

***

Как Уэс Мэттьюз обуздал Икс-мена

«В середине третьей четверти Мэттьюза жестко встретил Ксавьер МакДэниэл. В следующем владении «Сиэтла» Мэттьюз отобрал мяч у Нэйта Макмиллана и попал мяч ему в ногу. Когда он нырнул за уходящим мячом, то специально попал Макдэниэлу в лицо ногой. Тот мгновенно завалил его и приставил свои мощные ручищи к его шее. «Я сразу же решил, что не буду терпеть всякую ерунду от этого мозгляка», – объяснил МакДэниэл.

Купер разнял их, но все основное только начиналось. После матча Райли отдал должное характеру Мэттьюза. Его команда играла недостаточно жестко (и потерпела поражение), но миниатюрный защитник был достоин похвалы. После этого инцидента «Лейкерс» выдали рывок 22:4. Когда Райли спросили о потасовке, он коротко бросил: «Нужно было начать ее пораньше».

Когда журналисты после игры подошли к Мэттьюзу, то они, естественно, считали, что на этом все исчерпано. Мэттьюз был приятным болтливым парнем, которому нравилось подписывать автографы и разговаривать с юными болельщиками. У него была очаровательная улыбка, и в команде все его любили. Кто-то спросил его, по-прежнему ли он расстроен из-за столкновения:

– Мне нечего сказать…

Ну хорошо, тогда…

– Кроме того, что он е****й м*****а. И когда он приедет в ЭлЭй, я им займусь всерьез.

Ох, Уэс, этот парень на полфута выше тебя. И на 15 килограммов тяжелее.

– Его должны были удалить за то, что он схватил меня за шею. Я жду, не дождусь, когда у меня появится возможность выйти против него снова. Его лысая башка будет моей.

Комиссионер НБА Дэвид Стерн изучил записи и решил, что не стоит никого штрафовать. Он считал, что больше такого не повторится. Но не знал Уэса Мэттьюза.

Неделю спустя после того матча «Соникс» приехали в Нью-Йорк на матч с «Никс». Как потом признался Мэттьюз, два его друга специально прибыли в Гарден, чтобы «поболтать» с МакДэниэлом. Они встретились с ним в подтрибунных помещениях и сказали, что, если тот будет играть, то получит либо на самой арене, либо потом в гостинице. «Они мне потом позвонили, – сказал Мэттьюз, – и уточнили: «Чувак, об Икс-мене можешь больше не волноваться».

– Что вы сделали?

– Не волнуйся. Сегодня Икс вообще не будет играть».

Через несколько дней с Мэттьюзом связались из офиса НБА. «Меня оштрафовали на 10 тысяч долларов за угрозу другому игроку. Я им сказал: «Вы о чем вообще? Я в Лос-Анджелесе. Никому не угрожаю». Но мне не поверили».

Что из этого правда? Сложно сказать. МакДэниэл никогда не вспоминал об этом происшествии. В том сезоне он пропустил всего четыре матча – одним из них была игра с «Никс».

***

О привычках Владе Диваца

«Мы куда-то летели во время тренировочного лагеря, – вспоминает центровой МакНамара. – Я дремал, и тут Билл Бертка как заорет: «Просыпайся! Просыпайся!» Я проснулся – чувствую запах сигарет. Это Владе дымил в туалете. Уголовное преступление. Все посмеялись».

«Как врач, я был шокирован тем, что он курил, – говорит Гэри Витти. – Я ему объяснил, насколько он глуп. Как-то раз нам пришел счет за курение в гостиничном номере. Я наорал на него: «Владе, 250 долларов за курение в номере!» Он мне ответил, что я сам во всем виноват.

– Это почему же я-то виноват?

– Как почему?! Это же ты поселил меня в номере для некурящих».

***

О том, как менялся Пэт Райли

«Знаете, когда я узнал о влиянии Мэджика и о том, что он гораздо важнее Карима? – рассказывал Фрэнк Бриковски. У нас была тренировка перед предсезонным матчем с «Буллс». Пэт собрал всех и говорит: «Мы будем делать то и то и закончим через 2 часа 15 минут». А Мэджик такой: «Ок, через час и 15 минут, это хорошо». А Пэт: «Нет… нет… 2 часа и 15 минут. А Мэджик говорит: Да нет же, нет и нет, я думал, ты сказал, что из-за того, что мы провели два матча подряд и устали, то все завершится через час и 15 минут». Следует 3-секундная пауза, и Пэт говорит: «Давайте-ка уточним еще раз – час и 15 минут». Мэджик улыбнулся: «Вот я так и думал, что ты это сказал».

Перед началом каждого сезона Райли требовал, чтобы каждый игрок участвовал в измерении процента жира и стрессовом обследовании – беге на дорожке с прикрепленными к телу электродами. «В такие моменты вы чувствовали себя так, словно собирались умирать, – говорит один из игроков. – Ваши легкие были готовы взорваться, вы обливались потом. Райли хотел видеть, из чего вы сделаны». Те «Лейкерс» всегда славились напряженными тренировками, но Райли вывел их на новый уровень. «Я никогда не видел ничего подобного, – рассказывает Джефф Лэмп. – я учился в Луивилле, где баскетбол – это все, где ты играешь с утра до ночи. Но «Лейкерс»… Пэт был таким требовательным. Либо ты должен делать все правильно, либо ты можешь этого вообще не делать. И этот высочайший уровень поддерживал Мэджик. Бег, упражнения – все, что ты делал, ты делал для того, чтобы побеждать. Я играл за резервистов на тренировках. В других местах это нормальное дело, когда вторая команда обыгрывает первую. В конце концов, мы все игроки НБА. Но с «Лейкерс» такого никогда не случалось. У команды был костяк, который просто отказывался проигрывать».

«В 89-м Райли появился на обложке январского GQ: сопроводительная статья говорила о многом. Если Райли не говорил, насколько он велик, то говорил, насколько он велик или при случае мог ввернуть пару слов о том, как он был велик. Он говорил, что почувствовал неуважение к себе во время переговоров о новом контракте и угрожал подать в отставку. Он говорил, что разочарован из-за того, что ни разу за эти семь лет его не выбрали тренером года. Как-то во время победной серии он пожаловался Гэри Витти, что ему дали мел, которым «трудно» писать (Витти спросил: «Пэт, что это за хрень?»). Перед тренировочным сбором на Гавайях он потребовал, чтобы дужки были выкрашены в ярко оранжевый цвет, а болты на щитах заменены.

Раньше бы подобная заметка показалась Райли унизительной. Это был пример показательного нарциссизма от тренера, который всегда отстаивал ценности командного баскетбола. Если бы игрок позиционировал себя подобным образом, то он сам бы или посмеялся над ним, или применил к нему санкции (чаще всего, и то, и другое). Но Райли, как казалось игрокам, начинал верить, что именно он изобрел баскетбол. «Ситуация становилась немного напряженной», – объясняет Купер.

«Лейкерс» праздновали восьмой выход в финал за 10 лет. Ожидалось, что легкая победа даст им возможность отдохнуть и насладиться моментом. На Востоке «Пистонс» и «Селтикс» растянули серию на 6 матчей и дали «Лейкерс» 9 дней на подготовку.

Райли не собирался отдыхать. В конце концов, у него было эго, теперь разросшееся до размеров штата, в котором он работал.

– Наши игроки пожалеют, что эта серия не вышла более длинной. Для них это будет очень тяжелая неделя.

31 мая 1989 года «Лейкерс» приехали в Санта-Барбару и провели следующие три дня в зале Уэстмоунт Колледжк (в самых глубинах баскетбольного ада).

Усталые, хотя и подготовленные «Лейкерс» отправились из Санта-Барбары в Детройт и провели закрытую тренировку в Оберн-Хиллс. Обычно команды используют ее как возможность освоиться на арене, привыкнуть, расслабиться. Но Райли не хотел слышать ничего подобного. Как и раньше, он требовал, чтобы игроки выкладывались на сто процентов. Никаких поблажек – пока не будет третьего титула. Именно поэтому команда начала отрабатывать упражнение с борьбой за отскок.

«Я понимаю, что Пэт задавал тон тренировкам, – рассказывает Витти. – Но даже теоретически, если ты не знаешь, как бороться за подбор и у тебя нет психологической готовности к такой борьбе, то за один день до финальной серии, ты все это не разовьешь. Так что команда делает это упражнение, которое теперь уж точно не кажется гениальным…

И БАЦ!

Байрон Скотт валится на пол и рвет подколенное сухожилие. Витти потребовалось полминуты, чтобы понять, что он пропустит, как минимум, два матча. «Это было ужасно. Для команды, для Байрона».

Постепенно сложилось так, что каждое утро после поражений работники клуба приходили на работу и видели там Райли. Небритого, изможденного, совсем не похожего на того денди, которого видели в дни матчей. Он требовал от них миллиона самых разных вещей. Менял все планы в последний момент и терял терпение, если они не могли ничего поделать. Абдул-Джаббар, который ненавидел Райли так сильно, что они практически не общались, дал ему прозвище Норман Бэйтс – в честь героя «Психо».

11 июня 1990. Посреди общего хаоса Пэт Райли был уволен. Не то чтобы уволен – как бы уволен, вроде как замещен, вроде как… ну в общем, он уходил.

«Самый главный страх человек – это страх смерти. Но гораздо больше он боится другого – собственной ничтожности. Нет ничего плохо в том, чтобы быть уникальными. «Лейкерс» были уникальными – по всем параметрам.

Давление в этой лиге и желание побеждать очень высоки. Мы знаем, на что идем, когда беремся за эту работу. Я не устал. Я не измотан тренерской работой. У меня столько же энергии, сколько только можно иметь в 45».

Странность этого момента сложно было описать. Во-первых, все знали, что «Лейкерс» избавляются от Райли. Во-вторых, все прибыли на пресс-конференцию с ощущением, что от него избавляются. В-третьих, самый близкий человек Райли Мэджик Джонсон не пришел (Он опубликовал заявление, в котором говорилось: «Когда кто-нибудь будет вспоминать о «Шоутайм», у меня это всегда будет ассоциироваться с Пэтом Райли»). В-четвертых, собравшиеся могли сделать вывод, что «Лейкерс» уже определились с человеком, который станет их будущим тренером. В конце концов, он сидел рядом с Райли».

Другие посты блога

Все посты