Автобиография Денниса Бергкампа. Глава 4 - «Интермеццо», часть третья

III. Моя правда

Вот их правда, Деннис. Какова твоя?

Думаю, многие из комментариев Баньоли и в большей степени от Ферри были великолепны. Что касается Баньоли… просто невероятно, что он не сказал ничего о том, что могло, по моему мнению, быть интересно. Как так, что человек в его положении не может ничего сказать?

Может, дело в застенчивости.

Если ты застенчивый, это не означает, что у тебя нет собственного мнения. Если ты тренер, у тебя должна быть какая-то позиция. Возможно, это показывает, что он не был важной фигурой в «Интере». Кажется, что у него не было власти, не было философии, идей о стиле команды, понятий о том, какие планы у него были на меня.

Но Баньоли был порядочным, старомодным миланским парнем из 50-х, которого все любили. Людям нравилось, что он выиграл чемпионат со скромной «Вероной» несколькими годами ранее.

Без сомнения. Помню свои первые впечатления о нём. Когда мы с ним впервые встретились, я подумал: «Я уважаю этого человека». Уверен, что он отлично справился с работой в «Вероне», команда играла в определённом стиле. Я не видел того же самого в «Интере», но уверен в этом. Он порядочный человек, никому не причиняет вреда. Возможно, он не совершенствовал игроков, но также он не имел с ними никаких проблем. Как сказал Томмазо [Пелиццари]: «Баньоли просто был в клубе». Думаю, того времени, что мы проработали вместе, было недостаточно. То же самое он говорит и обо мне. Но когда ты спросил его: «Вам говорили играть, используя прессинг?» или «Пеллегрини с вами что-нибудь обсуждал?», а он отвечал: «Нет» или «Я не помню» - это говорит о многом. Наверное, это самая престижная работа, какая у него только была. И он должен помнить каждую деталь.

Кстати, мне понравились слова Томмазо о «религиозной войне». Тогда я этого не понимал, но думаю, он знает, о чём говорит. Касаемо того, хотел ли «Интер» измениться. Думаю, нет. Мне понравилось то, как об этом говорили Бергоми и Ферри, но мне кажется, что они не хотели меняться. Сейчас они рассказывают о том, что изменение – хорошая идея, но в то время они считали его угрозой. Если мы играем с дополнительным игроком в атаке или полузащите, значит ли это, что у нас на одного игрока меньше в обороне? Возможно. Они не очень в этом заинтересованы. Ферри сказал, что в клубе «не было проекта»… он попал в точку! Томмазо его в этом поддержал. Да, думаю, проблема была именно в отсутствии плана.

Я тронут словами Бергоми о том, что я великолепно выступил в Кубке УЕФА, где мне удалось забить много голов. Если об этом говорит такой опытный итальянский игрок, это кое-что значит. Также он подтверждает мои слова о Бьянки, который был не очень хорошим человеком. Но когда он рассказывает о разнице между Англией и Италией, это напоминает мне слова Арсена о том, как игрок должен послужить игре. Мне казалось, да и сейчас кажется, что в Италии считают, что футбол - это Серия А, и все должны служить им! Они думают, их лига и игроки есть олицетворение футбола. Время от времени итальянцы вносят изменения в футбол, как делал Сакки. Но принципиально их футбол не менялся все эти годы, и в этом заключается главная проблема.

В какой-то степени «Интер» был похож на «Арсенал». У обеих команд имелся костяк в виде возрастной линии обороны, обе команды были на грани изменения. Но внутри клуба должны быть сильные характеры и поддержка от СМИ. В «Арсенале» опытные игроки были готовы к переменам. Им было любопытно то, что я мог бы привнести в игру. [Вице-президент] Дэвид Дэйн и Арсен Венгер тоже согласились, и я смог изменить ситуацию благодаря помощи остальных игроков. В «Интере» же люди расслабились и просто смотрели на меня. А попытки вытащить меня на ужин – это не помощь!

Довольно интересны слова парня, который не ненавидит «Барселону» и даже в наше время хочет, чтобы его команда забила один гол и ушла в оборону. Не думаю, что он шутил. Мне кажется, в Италии много людей, которые думают точно так же. Баньоли сказал: «Тик-так, тик-так», потому что считает, что такая перепасовка скучна.  Я думаю: «На что вы смотрите?». Эти люди увидели такую игру однажды и до сих пор она им не нравится. Если им так кажется, с этим ничего не поделаешь. Это их мнение. Вот и весь разговор. Конечно, не все итальянцы придерживаются того же. Но в большинстве своём они любят то, что им присуще. И они всегда будут доходить до финалов. Они всегда будут выигрывать трофеи, потому что они талантливы. Футбол – их культура. И они хорошо в него играют.

Как и итальянская еда? В Лондоне или Амстердаме, даже в Париже ты можешь зайти в супермаркет и купить еду со всего мира. В итальянском супермаркете ты найдёшь еду со всей… Италии.

Они не хотят меняться. Им нравится своя еда. Она прекрасна. Ещё они любят свой футбол. С какой стати им что-то менять? В их генах не заложено принимать изменения. Ты никогда не услышишь от них: «О, теперь итальянский футбол мне нравится! Он здорово развился!». Такого не произошло. Но произошло в Англии с Премьер-Лигой, в Испании, Германии, Голландия постоянно развивается. Такова у нас, голландцев, суть: постоянно меняться. Сейчас всё не так, как было при Михелсе. Кройф другой. Ван Гал другой. Футбол постоянно эволюционирует, и я думаю, что это правильно. В футболе нужно развиваться, нужно придумывать что-то новое. В Италии, мне кажется, предпочитают придерживаться старых порядков… посмотрите, что случилось с Сакки. Его стиль продержался 4-5 лет: «Ничего себе! Восхитительно!»… а затем всё вернулось на круги своя. Стиль не задержался надолго. Бьянки пробует то же самое в паре игр на предсезонке – бум! – и сразу же возвращается к оборонительному футболу. Ты упомянул, что несколько раз они пытались внести изменения, но им это оказалось неудобно, в то время как в Голландии нам неудобен консервативный футбол. «Мы всегда так делали, и будем делать…». Нет, это не про нас. Мы всегда хотим совершенствоваться.

Ещё одна вещь, которая меня поражает, это то, что они продолжают говорить о моей антисоциальности. Это очень, очень странно! Ферри сказал, что я был закрытым. Что ж, я играл с несколькими нападающими, все они были разными, и я смог с ними ужиться на поле, так что… закрытый? Я достаточно открытый для того, чтобы переехать в другую страну…».

Они также признали, что у тебя были проблемы с Рубеном Сосой.

Да, но даже с ним отношения не были полны ненависти друг к другу. Они больше были похожи на: «Эй, парень, смотри! Я открыт!». Он был единственным игроком, о котором я думал: «Если так будет продолжаться, я не смогу сделать его как игрока лучше, и он не можешь развить меня в лучшую сторону, а также он не поможет этим своей команде».

Ты пробовал с ним поговорить по этому поводу?

Нет, потому что мне тогда было 24 года. Моя карьера только что началась. В Голландии всё было прекрасно, но там я играл, словно на второй или третьей передаче, на крейсерской скорости. Конечно, я пытался сделать то, что было в моих силах, но это игровой момент, он происходит сам собой. Затем – раз! – и они уже ожидают, что ты быстро переключишься на игру «Интера» и поведёшь вперёд людей вроде Бергоми, которые выиграли всё! Ситуация такая: «Ладно, парень, теперь ты наш лидер».

Они так говорили?

Тогда – нет. Но по их нынешним словам кажется, что они это подразумевали. Послушайте, как они меня критикуют: «Деннис должен был быть лидером, но он им не стал из-за того, что не приглашал нас на ужин! Он не пел с нами!». Я имею в виду… да ладно! Ты пытаешься приспособиться к культуре, а они ожидают, что ты сразу же станешь лидером!

А если бы Бергоми сказал: «Забудь Голландию, здесь всё серьёзно, вот что мы хотим от тебя…». Такого разговора не было?

Вообще-то был. В мой первый сезон. Мы летели на самолёте – тогда со мной всё было в порядке в этом плане – и у нас случился разговор. Думаю, в нём участвовал Давиде Фонтолан – хороший парень. С сильным характером, но в тоже время весёлым. Ещё там были Массимо [Бергоми] и Антонио Паганин. И Ферри, и Вим Йонк. Кто-то из них сидел рядом со мной, а кто-то – впереди меня, и мы разговаривали на английском и итальянском, в основном на итальянском, о наших ожиданиях. Я сказал: «Погодите минутку, я являюсь частью команды». Они ответили: «Попытайся измениться, ладно? Работай больше. Начни хотя бы с этого. Мы не ждём, что ты будешь забивать по три гола в каждой игре, но проявляй на поле работоспособность». Я всё ещё играл по модели «Аякса». Думал, что моей работой было изменять ситуацию в матче: дайте мне мяч, и я что-нибудь придумаю. Но у них было другое мнение, которое я перенял позже, когда играл в Англии – сначала выкладывайся на сто процентов, а затем думай о футболе. Они просто думали по-другому.

В «Аяксе» я мог не использовать шанс, и с этим не было никаких проблем, потому что там давали ещё один шанс, потом ещё один, потом ещё. Команда была хорошо организована, рисунок игры известен. Ты знаешь, где вингеры, где полузащитники. Каждый знал, что надо делать. Но в «Интере» я смотрел на список стартового состава и ничего не понимал! Это «4-4-2»? «4-5-1»? «4-3-3»? Никто ничего не объяснял. А если я ничего не знаю, как я могу стать лидером? «Он поведёт нас вперёд». Но что мне надо делать? Я играл впереди с Рубеном Сосой против пяти защитников. Иногда один из полузащитников тоже ходил в атаку. Отлично! Теперь мы втроём в атаке. Но где я передвигаюсь? Где моя линия? Что я делаю со вторым нападающим? Если нет взаимопонимания… когда я играл в других командах, если я делал забегание, то знал, что остальные партнёры на это отреагируют. Но в «Интере»…

То есть это была не просто проблема с Сосой?

Это была проблема всей команды! Либо система помогает тебе, либо игроки, либо тренер рассказывает тебе, как ты должен играть. Но там не было ничего подобного. Было просто: «Ладно, давайте играть». У меня был партнёр в нападении, которым могли быть Панчев, Скиллачи или Соса, и я должен был к нему приспособиться. Но к чему приспосабливаться? Если он получает мяч, я делаю забегание, получу ли я мяч? От Сосы, скорее всего, нет.

Ферри говорит, что идеей Сосы было – и он был в этом хорош – получить мяч, развернуться, убежать на дриблинге и ударить.

И я не могу его в этом обвинять. В личной жизни он хороший парень, но как об игроке я думал: «Парень, погоди, ты же убиваешь команду!». Но, возможно, он больше ничего не умел.

Он забил 20 голов за сезон до твоего прихода.

Верно. Так кто я такой, чтобы критиковать? Но я приехал из места, где всё было основано на системе, структуре и атакующем футболе… я просто привыкал, а все хотели, чтобы я вёл команду вперёд. Как и где я должен это делать?

В Италии Баньоли рассматривался в качестве «атакующего тренера», но когда он объясняет свою идею атакующего футбола, видно, как отличаются его представления о нём от моей. Он хочет, чтобы команда сделала два-три паса, а затем ударила по воротам. Это не атакующий футбол, а контратакующий. Он всегда основан на следующем: «Сначала разберись с защитой, отбери, мяч, а затем беги вперёд». Спросите любого голландца: «Что такое атакующий футбол?», и он ответит: «Доминирование, игра на чужой половине поля». Это совсем разные вещи. Мне ничего не объясняли! А когда я подписал контракт, Пеллегрини и Пьеро Боски [Генеральный директор «Интера»] сказали: Да-да, мы всё изменим, мы хотим играть, используя прессинг». Может быть, у них была другая идея того, что такое прессинг.

Но ведь они видели игру «Милана» под руководством Сакки. Поэтому тебя и приобрели. Луи Ван Гал взял вас всех на финал Лиги Чемпионов в Барселоне в 1989, не так ли? Этот матч против «Стяуа» считается одним из самых лучших. Что вы о нём думаете?

Да, мы находились вместе с фанатами «Милана» за воротами. В ту ночь мы были болельщиками этого клуба. Мы узнали футбол: «Да, я знаю почему «Милан» играет именно так…». Марко в центре нападения, Руд Гуллит помогает ему с фланга, в основном с правого, на позиции вингера. И Райкард вместе с другим парнем контролируют центр поля. А слева был, я думаю, Донадони. Получается, что играют трое нападающих, а полузащитник тоже ходит вперёд и помогает в атаке. Эй! Я знаю, что это за футбол…

Получается, ты говоришь о том, что это был голландский «Тотальный Футбол», но с итальянским привкусом? Как великая «Барселона» Гвардиолы с испано-каталонским, а также «Арсенал» с англо-французским привкусами?

Верно. Ещё интересны слова Томмазо о том, как с приходом Сакки изменился Барези и остальные защитники. Играть им было неудобно, потом Сакки их обучил, а после пришёл Берлускони и сказал: «Меня не волнует, что вы думаете. Будет так, как сказал тренер». Пеллегрини никогда такого не говорил. Очень трудно определить разницу между «Миланом» и Кройфом, между итальянским и английским футболом, но когда я думаю о Йохане, то вспоминаю, как он говорил: «Всё дело в расстоянии». Он говорил о свободном пространстве между игроками. Сакки проводил тренировки с верёвками, а также использовал «игру с тенью» - когда одиннадцать футболистов играли против пустоты. То же самое мы делали и с Венгером. Всё дело в расстоянии. Ты учишься следующему: если левый вингер бежит в атаку, то правый защитник тоже должен подключиться. Есть двадцатиярдовая верёвка, которая привязывается к одному игроку, затем к следующему и так далее… всё это становится похожим на рамку или сетку, которая постоянно передвигается по всему полю. Один игрок бежит вперёд, другой автоматически подключается, ты отходишь назад, затем идёшь вперёд… когда один побежал в определённую зону, вся остальная команда побежала тоже, но в соответствии со своими позициями. Он побежал налево, мы тоже побежали налево. Всё было основано на верном соблюдении дистанций. Если я находился около штрафной соперика, я мог обернуться и увидеть Тони и Боулди, находившихся за центральной линией поля. Промежутки должны быть довольно небольшими – может быть, двадцать-двадцать пять ярдов между каждой линией.

Но в «Интере» я играл в нападении вместе с Сосой и, скажем, двое полузащитников поддерживали атаку… я оборачивался и видел своих защитников и остальных полузащитников, стоящих глубоко на нашей половине поля! Между нами было огромное расстояние, смертельное. Это просто убивает меня. Убивает команду, потому что при потере мяча ты теряешь четырёх игроков, которые были в атаке, так как все остальные просто сидят на своей половине и ждут, когда прибежит соперник. По моему мнению, это не прессинг! Это не доминирование вроде «Барселоны», «Милана», «Арсенала», потому что в тех командах, если команда теряла мяч, она сразу же отбирала его на половине поля соперника. Или, если команда не отбирает мяч в течение трёх-пяти секунд, то все игроки занимают свои позиции, образуют между собой правильное компактное расстояние. В атаке дистанция должна быть в среднем двадцать пять ярдов. В защите – десять или пятнадцать. Это очень важно. В «Интере» я всегда думал: «Да я же здесь, как на острове!». Как я мог всех их обучить, когда мне самому было двадцать четыре года? Пеллегрини этого, конечно же, не понимал. Никто и слова не сказал в адрес Баньоли. Предполагалось, что он – тот, кто учит нас на тренировках. Но о чём тут говорить, если ему самому ничего не объясняли!

Вим Йонк рассказал, что Бьянки пробовал играть с прессингом. После двух игр он сказал: «Хватит! Это не работает! Будем играть от обороны!».

Да, думаю, у Бьянки был больший авторитет, больше мыслей «попробую-ка я это».

Но ты не обсуждал это с Баньоли?

Трудно объяснить, почему я этого не делал. Я только что женился, проводил длинный медовый месяц. У меня появился новый дом, собственная машина вместо взятой напрокат. Я пытался привыкнуть к другой стране… в моей личной жизни появилось множество новых вещей. А затем ещё больше в футбольной! Я не был готов, думал: «Я хороший игрок, но я всё ещё учусь». После перехода в «Интер» я считал, что перехожу в команду, полную опытных игроков, которая даст мне солидную базу, а я в свою очередь смогу дать ей что-то своё. Так произошло позже, когда я перешёл в «Арсенал». У «Интера» были опытные футболисты, но они не хотели или не могли измениться, узнать что-то новое. В «Арсенале» всё было по-другому: опытные игроки были готовы познавать новое, следовать за мной…

Идея «Интера» о том, кто является хорошим игроком отличается от твоей, ведь так? Они думают традиционно: работа форвада – сделать гол из ничего. Дать ему мяч, а он уж как-нибудь забьёт. Мы не уверены, как он это сделает, но такова его работа.

Они хотели, чтобы я приспособился. Как тренер я говорю: «Если в твоей команде появится хороший игрок, все с этим согласятся, но как ты собираешься использовать его талант?». Нужно думать: «Как я могу раскрыть все лучшие качества футболиста?». Это не означает, что только он должен адаптироваться к остальным партнёрам. Они тоже должны приспособиться к нему. В Кубке УЕФА – как сказал Бергоми – я забил восемь голов. По его словам, я был «прекрасным» игроком. Так он должен был подумать: «Что он делает по-другому, что мы так сильно от него отличаемся? Как я могу ему помочь?». Помощь это не «у меня есть идея – давайте отведём его поужинать!». Думаю, в этом была их слабость. «На самом деле мы не знаем, что с ним такое, но мы будем его осуждать, потому что он не хочет социализироваться!».

В «Арсенале» ты тоже особо не общался.

Нет, но как это происходит в футболе? Ты ходишь куда-нибудь с партнёрами, чувствуешь себя комфортно. Я не собираюсь идти ужинать, потому что это поможет мне в футбольной карьере. Нет! Я собираюсь идти ужинать, потому что мне это нравится в личной жизни. На том этапе, в мой первый год, честно это или нет, я не мог сказать, что мы с Ферри похожи в личном плане. Тусовались ли мы с ним? Нет. Ты остаёшься с Вимом, так как ты его знаешь. Я действительно не понимаю, как идея походов по ресторанам поможет решить футбольные проблемы. Я знаю, что идея того, что если в команде все друзья, то эта команда успешная. Но это не так. В «Арсенале» ты сплотился с намного большим количеством игроков, чем раньше. В «Интере» нужно было сначала разобраться с футболом – в этом вся проблема! И она очень серьёзная, это проблема разных философий. Послушай, как они тренировали вратарей. Они занимались усердно, но отдельно, а потом уже присоединялись к полевым игрокам. Мне нужно попрактиковаться в ударах по воротам, но вратари очень устали и могут вытащить только один удар из четырёх. Это мне не поможет! В Голландии было так: забей как можно больше голов, сделай всё, чтобы игра в атаке улучшилась. В Италии же самое важное – вратарь. Если он проведёт сухой матч, ты не проиграешь. Для меня это было шоком. Я думал: «Боже, я хочу побить по воротам, а вратарь не прилагает никаких усилий, чтобы отбить удар. Как я могу улучшить свои удары? А мне отвечали: «Да, мы согласны, но ведь он тренировался весь день».

Я предполагаю, что это сводится к идее о том, что в «Интер» нападающих считали индивидуалистами. Ферри сказал, что ты – не Роналдо, но они хотели, чтобы ты был таким, как он. Когда Ван Дер Сар перешёл в «Ювентус», он должен был перестать играть, как голландский вратарь. Должен был оставаться на линии, как итальянцы. Он с этим смирился, а позже почувствовал, что его принципы предали. Ему казалось, надо было сказать: «Вообще-то я так не делаю, думай мой способ лучше». Чтобы найти себя, ему пришлось уехать в Англию, в «Фулхэм». После того, как ты ушёл, в команде появился Роналдо, которому нравилось играть по «Катеначчо» в качестве единственного форварда. Он здорово адаптировался и был всеми за это любим. У тебя этого не вышло. Ты мог попытаться стать итальянцем, как он, использовать дриблинг. Ты мог бы подумать о включении в свой арсенал каких-то других навыков. Но тебе кажется, что ты наоборот их терял, не совершенствовал своё искусство так, как должен был, не выполнял своё предназначение. Какие мысли по этому поводу?

Мне нужны были другие игроки вокруг. Мне нужно было, чтобы партнёры начали играть так же, как я, перемещались для меня, вот поэтому я и стал неплохим игроком. Но и в Италии я кое-чему научился. Дома атмосфера больше похожа на игру: «Посмотрите, как я хорош, я могу сделать это… и даже это!». В Италии всё больше похоже на работу. У тебя есть только один шанс, и ты должен быть уверен, что реализуешь его. Вот чему я научился – тому, что такое профессиональный футбол. В «Интере» в день проводились две тренировки. Приходишь в девять часов, в середине дня отдыхаешь, а после полудня снова тренируешься. Весь день, каждую минуту ты являешься футболистом. Вот, что я познал там, но я бы никогда не перестал делать то, что лучше всего умел. Я не дриблёр, так что обыгрывать соперников с помощью финтов не собирался. После того разговора в самолёте я понял, что они требовали от меня больше бегать, работать усерднее. Нет проблем, я могу так делать, хоть это и не помогает. Я всё ещё хотел вносить в игру изменения: забить гол или сделать фантастический пас. Но вокруг меня никого не было, поэтому я был беспомощен, а это никого не волновало. Если я работал на команду, создавал свободное пространство, делал забегания, они были довольны. Для меня это было легко, но не помогало выигрывать матчи. Не помогало стать мне лучше как игроку. Хорошо, я буду делать так, как хотите. Я открытый человек.

Но это тебе повредило? Я имею в виду игру в итальянском стиле. Ты что-то потерял от этого как игрок? Или что-то приобрёл?

Это не было моей сильной чертой, но я был готов привнести это в свою игру, что позже помогло мне в Англии, где я на сто процентов отдавался игре. Я стал более деловым в плане отбора мяча, забивания голов, ударов или пасов. Я заложил это в свою психологию: этот пас обязательно нужно сделать точно, потому что у тебя есть только один шанс, сейчас ты точно должен попасть в створ… всё в таком духе. Вот чему я научился. При всём уважении к итальянским нападающим, большинство из них просто работают на команду при схеме «4-4-2». Просто бегают, удерживают мяч, пасуют, забегают в штрафную. Очень похоже на игру английских нападающих, но я никогда не чувствовал, что это мой стиль игры. Если бы я принял решение адаптироваться к итальянскому футболу, я бы не стал хуже как футболист, я поиграл бы в Италии больше времени, а все были бы счастливы. Но я бы никогда не стал тем футболистом, которым в итоге стал.

Ты словно застрял в своём видении?

Нет. Это было чувство. С чем мне больше всего комфортно? Как ты хочешь играть в футбол? Как ты к нему относишься? Из-за чего ты счастлив и из-за чего можешь стать ещё счастливее? Что ты умеешь делать? Всё это сводится к моему желанию стать сегодня намного лучшим игроком, чем тем, каким был вчера, и я всегда искал разные возможности. Я искал качество вместо количества. Хотел подниматься всё выше и выше. Я могу делать это в течение двадцати лет в определённом темпе. Если я буду делать то, что от меня ожидают, меня будут ценить, но я стану одним из… множества. Я хочу быть другим. Вот почему я сделал выбор в пользу «Интера», а не остальных команд. В других командах всё было бы намного легче. Я так не хочу. В «Милане» меня бы сразу поняли. Я мог бы пойти за Марко, но никогда бы не сделал себе имя. Не хочу быть тем, кто просто следует. Не хотел быть «новым Ван Бастеном» или «новым игроком, которого раскрыл Кройф» в «Барселоне». Я хотел идти по своему пути. Я хотел быть Деннисом Бергкампом.

Предыдущие главы

Продолжение следует