В детстве Хаджи играл в футбол мочевым пузырем кабана, а за его трансфер обещали построить завод

Пост блога «Глеба и зрелищ».

Про легендарного Георгия Хаджи.

Георге Хаджи официально признан лучшим игроком в истории румынского футбола. Он играл за «Реал» и «Барселону», добывал с «Галатасараем» Кубок УЕФА. С его именем связаны успехи сборной Румынии на чемпионатах мира во Франции и США. Сейчас он поднимает молодежный футбол.

Но так ли все гладко?

Георге Хаджи – не румын

Название «Добруджа» мало что скажет даже поездившему по миру человеку. Скряга Скрудж на старости лет сделал что-то доброе? Нет, вряд ли такое возможно. Добруджа всего-навсего – обширный прибрежный регион в Румынии. Здесь расположены крупнейшие черноморские курорты страны – Констанца, Мамая, Мангалия.

В Румынии есть курорты? Да, но о них почти ничего не слышно. Сервис по большей части довольно низкого уровня, а вероятность нарваться на недобросовестного партнера так велика, что туроператоры от греха подальше направляют клиентов в более надежные Болгарию и Турцию.

Летом 2017-го любопытство завело меня в Добруджу – вот так два года назад выглядела центральная станция Констанцы, главного города региона.

По дороге в Мангалию – а это полтора часа езды на электричке – мой поезд стоял еще полтора, пока рабочие ремонтировали пути. В море местные купаются не слишком охотно: плюс 30 – обычное дело для этого региона, но далеко не повод, чтобы бросив все, окунуть себя в соленую воду знакомого нам моря. Люди уезжают на заработки в Европу – Испанию, Италию, Францию. На смену им в поисках работы приезжают молдоване.

Даже в курортной области чувствуется какая-то типично румынская нервозность и ощущение, что нужно быть начеку. 

В Добрудже вырос Георге Хаджи – но его фамилия звучит довольно нетипично и загадочно. Действительно, а где же стандартные окончания вроде Петреску, Попеску, Ионеску? Сомнения оправданы: Хаджи – румын лишь по месту рождения.

Мало где в Европе найдется моноэтнический регион – и то, это, как правило, следствие войн и договоров, в наследие от них оставшихся. В Румынии самым пестрым регионом была Трансильвания: и сейчас здесь проживает более миллиона венгров, а раньше были немцы, евреи и многие другие. С приходом социализма пестрота потеряла цвет: те, кто остался в живых и кого не перестреляли после 1945-го, попали под каток режима Чаушеску и сами стали искать возможность уехать. Например, лауреат Нобелевской премии по литературе Герта Мюллер – немка, ее отец служил в СС, а сама она прошла лагеря и преследовалась румынскими властями за свою диссидентскую позицию.

Добруджа – не исключение. Регион не видел роскоши Трансильвании, где осталось богатое наследие Австро-Венгерской империи. Но здесь своя история: по этим землям прошлись турки, веками здесь соседствовали румыны, болгары, украинцы, русские. А самая уникальная народность – аромуны, балканский народ, развивавшийся обособленно от западноевропейских влияний.

Аромуны близки по происхождению к македонцам (которые теперь македонцы северные). Когда я был в Констанце, в прибрежном отельчике хозяину помогала македонка, которая приехала сюда на учебу. Я удивился – почему из всех балканских стран она выбрала не Сербию, не Болгарию, а именно Румынию? Ответ заключается как раз в близости аромунов и македонцев.

Одна из самых известных аромунок в спорте – теннисистка Симона Халеп. Она родом из Констанцы. Но самый-самый аромун – безусловно, Хаджи. Гордятся им и македонцы. В стране, где становление идентичности еще только идет (в центре Скопье лишь не так давно появилась помпезная аллея с бюстами всех прославленных македонцев), важна каждая ниточка, ведущая к связи с собственным народом.

Хаджи был женат дважды, а когда женился во второй раз, его избранницей стала Марилена, девушка с македонскими корнями. По свидетельству очевидцев, на свадьбе Георге пел македонские песни, в том числе культовую для таких случаев песню Makedonsko devojche, а позже признался, что «теперь общаться стало гораздо легче». Хотя, возможно, это была лишь стандартная фраза человека, который пережил длительные неудачные отношения.

Связь Хаджи с Македонией подтвердил и бывший тренер сборной страны с ярким солнцем на флаге – Андон Дончевски. Дончевски и Хаджи пересеклись в Барселоне. Тренер, поработавший в том числе с «Вардаром», позднее вспоминал: «Хаджи разговаривал на чистом македонском».

В Македонии «Хаджи» говорят по отношению к уважаемым людям. Раньше так называли лишь тех людей, которые совершили паломничество к Святой горе в Иерусалиме – путешествие было опасной затеей. Отсюда же и слово «хадж», относящееся к совсем другой религии. По прошествии времени обращение вытеснило реальные фамилии и вследствие путаницы само стало фамилией.

Удивительное произошло в отборе к ЧМ-98, где Румыния попала в одну группу с Македонией. Хаджи принял участие во встречах отборочного турнира, кроме двух – против маленькой балканской страны, с которой его связывали слухи. Первый матч он пропустил из-за травмы, а второй – без какой бы на то ни было веской причины.

Хаджи никогда не заострял внимания на своем происхождении, но выход автобиографии расставил все на свои места. Легенда румынского футбола рассказал журналисту Григоре Картиану историю своей семьи.

Дед Хаджи, которого тоже звали Георге, вместе со своей женой Султаной жил на севере Греции в городе Кавала. Жаркой осенью 1932-го в дом постучали и приказали собираться. С котомками, набитыми одеждой и посудой, на лошадях семью направили на юг Румынии, где поселили в небольшом городке рядом с болгарской границей. В дороге Георге и Султана питались припасенным белым сыром. Вынужденное переселение – следствие Лозаннского соглашения, по которому произошел принудительный обмен населением между Турцией, Грецией и Болгарией.

Спустя полгода после переселения на свет появился отец футболиста. А позднее дедушка и бабушка Хаджи перебрались в деревню Сечеле близ Констанцы.

Всего с территории Греции было выселено 1,5 млн человек. В том числе – дед Марека Янкуловски, выступавшего за «Милан» и также имеющего аромунское происхождение.

Хаджи с детства любил футбол, но не смотрел его

В деревне Сечеле, где в конце 60-х рос будущий кумир румын, жили очень бедно. Родители Георге были обычными крестьянами. Обрабатывали землю, выращивали продукты, пасли скот.

Уже в три года Георге потребовал у родителей мяч. «Это была первая и последняя вещь, которую я попросил подарить мне», – вспоминает Хаджи. Но во всей деревне ни у кого не было настоящего мяча. Тогда дед Хаджи, вернувшись с охоты, выпотрошил кабана, вытащил мочевой пузырь, почистил его и отдал сыну – это и был импровизированный футбольный мяч.

Год спустя бабушка Султана смастерила внуку мячик из рваной одежды. Третьим мячом Хаджи был шар, связанный родителями из конских волос.

Лишь в шесть лет Георге получил желанный подарок – мама съездила в город и купила мальчику подарок всей его жизни.

Поле в деревне было не просто неровным – ребята поднимались на холм и играли там. Никаких ворот не было и в помине. Хаджи был самым маленьким среди юных футболистов и всегда бегал за мячом, когда тот укатывался вниз. «Знаете, во дворе всегда бывают такие малыши, которые играют со старшаками. Вот я и был таким малышом. Начинал в роли болбоя», – улыбается Хаджи.

В деревне ни у кого не было телевизора: о результатах матчей и футбольных новостях узнавали от тех, кто имел возможность выбираться в город – по принципу испорченного телефона. «В 70-м Румыния играла на чемпионате мира против Бразилии, героем был Николае Добрин – и все вокруг только и говорили: «Добрин лучше Пеле, Добрин лучше Пеле», – говорит Хаджи. Самих же матчей никто не видел и оценить игру мифического персонажа не мог.

Хаджи едва сводили концы с концами – Георге был третьим ребенком в семье, и даже его сестрам приходилось выполнять тяжелый физический труд, чтобы хватало на жизнь. Но, несмотря на бедность, родители старались дать Хаджи все лучшее. После рождения первой дочери судьба лишила их сына, и всю свою любовь они отдали Георге: «В субботу и воскресенье мы садились за большой ужин. И, представьте себе, никто не начинал есть, пока я, маленький ребенок, не выберу себе то, что мне хочется».

Хаджи и другие сельские мальчишки пинали мяч, бегая по окрестным холмам, лишь тогда, когда не нужно было помогать взрослым. Георге было 5, когда он начал ходить с папой на охоту, где они охотились на тех самых кабанов, которые «помогли» маленькому сорванцу начать свою футбольную карьеру. Георге брал с собой нечто наподобие пращи. Закладывал камень и стрелял по добыче, хотя иногда попадал себе же по ногам.

Дом, где вырос Георге Хаджи

Отец работал бригадиром на сборе фруктов для плодовоовощной базы, и однажды местные хулиганы решили использовать Джику в своих интересах. Они перебросили его за забор сада и крикнули: «Слушай, твой батя тут главный, давай, своруй нам чего-нибудь – тебе ничего за это не будет!».

Когда отец узнал о воровстве, он совсем не ругал Джику (так ребенка называли, чтобы не путать с дедушкой и старшим братом – их тоже звали Георге), а стал громко радоваться его смелости: «Вот он, мой мальчик! Вот это я понимаю – мальчик!». «Думаю, отцу пришлось заплатить штраф. Но он был счастлив. Помню, как он любил повторять: «Это мой мальчик!». Он очень радовался, что теперь у него есть сын», – вспоминает Хаджи.

Мать Хаджи вставала в 3 часа ночи, чтобы идти собирать урожай, а младшие дети из любопытства шли вместе с ней. Летом работа была особенно тяжелой из-за жары и объемов работы: собирали в основном пшеницу и кукурузу. Возвращаясь домой, все садились ужинать, а перед приемом пищи младшие обязательно целовали руки матери – такова была традиция.

Когда Джика пошел во второй класс, в семье приняли решение переехать. Хаджи обосновались на окраине Констанцы, в районе, где часто селились македонцы и аромуны.

Здесь он по традиции примкнул к старшим и стал гонять с ними футбол – играли прямо на дороге, благо она была пустынной. Бились улица на улицу – с кулаками и лютой ненавистью к соседским пацанам. Джику, естественно, поставили «в раму» (которой не было) – но каждый раз, когда он прорывался в нападение, то забивал гол. А забив, неизменно кричал: «Иорданеску – го-о-ол!» или «Го-о-ол! Димитру!». Это были лучшие игроки «Стяуа» начала 70-х.

Старшие так уважали Хаджи, что отвели в команду

Хаджи не собирался заниматься профессионально, но его вытащили те, к кому он всегда тянулся:

«Мне было 10, я играл с парнями, и тут ко мне подошел парень на пять лет меня старше. Как сейчас помню: его звали Аурел Константин. Он сказал: я играю в юношеской команде «Фарул» («Маяк»), приходи завтра на тренировку. Я послушался и пришел, но так стеснялся, что никому ничего о себе не сказал – и просто молча наблюдал за ребятами. На следующий день Аурел снова нашел меня и прикрикнул: «Ты чего? Ты почему не пришел?». Я объяснил, и тогда он сам отвел меня в секцию и представил тренеру со словами: «Этот маленький мальчик уничтожает всех». Прошло немного времени – и я стал своим. Во мне души не чаяли».

Команда играла в дешевых китайских футболках, но и за них семье Хаджи было не так просто платить. Мать Джики всегда хорошо училась и хотела, чтобы и сын был прилежным учеником. Но Хаджи безбожно откашивал от уроков и говорил, что не будет делать то, чего не хочет. Папа пригрозил Георге: если не будешь заниматься, навсегда запретим тебе играть в футбол. Но он так любил сына, что никогда бы на это не пошел – к тому же знал, что у маленького сорванца явный талант. Отец всегда ходил на матчи и наблюдал за игрой Джики: «Я не видел его, но знал, что он смотрит. Он никогда ничего не говорил, но я знал, что он меня поддерживает».

Когда Георге было 11, о нем написали в местных газетах, где сравнивали с левоногим футболистом «Маяка» по фамилии Лещук (кто о нем помнит сейчас?). В 13 он сыграл за юношескую команду, а в 15 – отправился в Бухарест играть за «Лучафэрул» – тогда эта команда была базовой для подготовки кадров в молодежную сборную.

Уже в подростковом возрасте Хаджи отправился за границу – на турнир в капиталистическую Францию, где заработал первые деньги. Но Джике, в отличие от других ребят, заплатили не 120 франков, а в два раза меньше: «Они объясняли это тем, что я плохо играл. Хотя на самом деле я просто много водился, и так они хотели научить меня играть на команду».

В 17 Георге дебютировал в основной команде «Фарула» и быстро стал местной звездой. За три месяца до этого, перед переходом из юниоров в профессионалы, Хаджи попросили сдать нормативы , но от природной слабости он не смог сдать ни одного. На счастье, сразу после этого начинался матч. Хаджи вышел и забил четыре гола, «Маяк» выиграл 4:0. Вопрос об отчислении ушел сам собой.

В 18 лет Хаджи поехал на Евро-1984 – главный тренер сборной Мирча Луческу взял его во взрослую команду, хотя у того не было ни минуты выступления за молодежку. Экс-тренер «Шахтера» лично опекал Джику, а начал с того, что подарил ему купленные себе бутсы.

Сыновья Чаушеску обожали Хаджи

Румынский футбол времен социализма имел самое непосредственное отношение к высшим лицам государства. Николае Чаушеску не сильно интересовался футболом, а вот его сыновья были страстными болельщиками.

Когда молодой, но уже известный всей Румынии Хаджи стал демонстрировать успехи, он оказался в команде «Спортул Студенцеск». С этим связана весьма мутная история.

На Хаджи претендовали две университетские команды – «Крайова» и «Спортул», а также могущественный «Стяуа». Непостижимым образом к моменту начала переговоров у Георге были подписаны контракты со всеми тремя. Когда ему исполнилось 15, представители команд по очереди «ненавязчиво» предложили сотрудничество: «Они просто приезжали, клали перед лицом бумажку и говорили: «Вот, ты ведь подпишешь?». Ну, я и подписывал. Помню, приезжают одни. Говорю: слушайте, так я же уже подписал договор со «Стяуа», а они: «Да ты не волнуйся, куда захочешь, туда и пойдешь».

Перед самим переходом у Хаджи была устная договоренность с «Крайовой». Но, когда Джика приехал в сборную, игроки «Спортула» начали подначивать: наш, наш, товарищ, товарищ. «Я говорю: в смысле, я же перешел в другую команду? Приезжаем домой, меня встречает куча людей из «Спортула», а из «Крайовы» – никого. Ну что делать? Там и оказался».

Переход лоббировал сын Чаушеску Нику, известный своими безудержными вечеринками и проблемами с алкоголем. Он руководил обществом студентов и переживал за «Спортул». И ему очень хотелось видеть талантливого игрока у себя.

По закону Хаджи сначала должен был год отслужить в армии, а затем отучиться еще год в университете – и только тогда мог быть зачислен в команду. Но у Нику были свои законы: Хаджи сначала оказался в списке абитуриентов без службы в армии, а затем, завалив экзамен, при лучших оценках конкурентов был зачислен на факультет экономики – при чем не в Крайову, где он учился до этого, а сразу в Бухарест.

После успехов Хаджи в «Спортуле» на него положил глаз второй сын Чаушеску, курировавший «Стяуа» – армейскую команду. Его поддержал генерал Илие, брат диктатора. Переход уже был почти готов, когда игрока вызвал в кабинет Нику:

– Зачем тебе этот «Стяуа?» Оставайся!

Хаджи ответил, что хочет титулов, но буйный сын диктатора не сдавался. Тогда Георге вышел из кабинета, сел в машину, присланную столичной командой и укатил на тренировочный сбор.

Поначалу «Стяуа» арендовал Хаджи на одну игру – матч Суперкубка Европы против киевского «Динамо». Когда новичок забил победный гол, на высшем уровне было решено перевести игрока в столичный клуб. «Видит Бог, они взяли меня только на одну игру. Я должен был вернуться обратно», – хотите, верьте карпатскому Марадоне, а хотите – нет.

В «Стяуа» Хаджи близко общался с тем самым вторым сыном Чаушеску – Валентином. Георге утверждает, что он – прекрасный человек: «Он был всегда на связи, знал все наши проблемы и всегда нас поддерживал. К сожалению, сейчас мы не общаемся».

В юности Джика мечтал играть за бухарестское «Динамо» (а как же кумиры Иорданеску и Димитру?), но такая возможность была исключена, несмотря на поддержку команды министерством внутренних дел Румынии:

«Когда мне было 15, приходили люди и из «Динамо» тоже. Они пришли, а я им говорю: «Слушайте, я уже от трех команд бумажки подписал! Я так не могу. Я не понимаю: куда я вообще перехожу?». Все мои близкие, вся моя семья болели за «Динамо». Все хотели, чтобы я играл там. Но это было невозможно».

«Динамо» не оставляло попыток заполучить Хаджи, уже когда тот был звездой «Стяуа». Тем более, что главным тренером там был «крестный отец» Хаджи – Луческу.

Как-то раз они с «Мистером» встретились за чашкой кофе. На следующий же день Георге вызвали на ковер к генералам и прямо спросили: «Зачем ты встречался с Луческу?», а потом стали задавать наводящие вопросы: «За мной следили все время. Но после той встречи я сделал хет-трик за «Стяуа» и люди в погонах отстали: «Смотрите-ка, он верен клубу, он служит ему».

Предложения из Италии, «Реал» с «Барселоной» и встреча Марадоной

В 1989-м в Румынии произошел государственный переворот, закончившийся крахом для Чаушеску. Хаджи встретил революцию за партой: сдавал экзамены. Вскоре стало ясно, что произошло нечто значительное. Приехав домой в Констанцу, Георге увидел вошедшие в город танки.

Начало новой эры для страны Хаджи воспринял как четкий сигнал к отъезду. «Демократия дает тебе свободу, но все остальное зависит от тебя. Нельзя сидеть и ждать. Нужно ехать», – говорил он своему партнеру по сборной Димитреску Илие, с которым встречал Новый 1990-й год.

Еще до падения режима Хаджи заинтересовались итальянские гранды. Первым был «Ювентус». Президент туринцев и владелец могущественного «Фиата», Джанни Аньелли восхитился игрой Хаджи. Он приехал в Бухарест, добился встречи с Чаушеску и во время разговора бросил: «Продайте мне Хаджи, и я построю завод «Фиата» в Румынии». Диктатор наотрез отказался, а через год его судьба была предрешена.

Следующим был «Милан» и Сильвио Берлускони. Будущий премьер-министр Италии нашел контакт с румынским эмигрантом Джованни Бекали, бежавшим из страны и обещал тому внушительные комиссионные за игрока. Джиджи вовсю обхаживал игроков сборной, предчувствая падение железного занавеса. Доходило до того, что он привозил им перед матчем йогурты из супермаркетов.

Бекали буквально по пятам ходил за Хаджи: «Всюду, куда он ни приезжал – в ФРГ, Бельгию, Голландию – везде я преследовал его. Однажды я предложил ему две тысячи марок, и он просто обалдел, потому что для него это были сумасшедшие деньги. Потихоньку он стал открываться. Я рассказал, что бежал от Чаушеску, мы стали много говорить о том, как перебраться на Запад. Я сразу предупредил, что это очень опасно. Вскоре я понял: вся затея бесполезна. Хаджи был слишком сильно привязан к своей семье и боялся за нее».

«Милан» оставался и в гонке и после свержения строя. Но Хаджи неожиданно запросил бешеные деньги.

«Реал» был более настойчив. Президент королевского клуба лично приезжал в Бухарест, чтобы подписать Хаджи. Георге полетел в Мадрид, познакомился с командой и забил гол дальним ударом в товарищеской встрече. Газеты запестрели: «Новый Пушкаш!», у игрока брали бесчисленные интервью (к чему он совсем не привык в коммунистической Румынии), и ошарашенный вниманием Хаджи понял, что нужно оставаться.

Вторым потрясением стала встреча с кумиром юности. В футбольных кругах Хаджи давно называли «карпатским Марадоной» – за потрясающую технику и маленький рост. И вот, на чемпионате мира 1990-го года Румыния попала в одну группу с Аргентиной. Десятка-Хаджи против десятки-Марадоны. Впервые Георге увидел Диего еще в 19, когда румыны были на сборах в Испании. Но полноценная встреча прошла лишь теперь.

«Мой идол. Второго такого нет. Что он творил с мячом! Его было не отобрать. Это было просто безумие! После матча я зашел к аргентинцам в раздевалку и попросил Диего поменяться футболками. Она до сих пор у меня. Что я у него спросил? Ничего. Я онемел и не смог вымолвить ни слова».

В «Реале» Хаджи не особенно преуспел, за два сезона забив 15 мячей. Вдобавок он не ладил с тренерами – Джоном Тошаком и легендарным Альфредо ди Стефано. Тошака уволили почти сразу после прихода Хаджи, но Георге совершенно не расстроился: «А чего жалеть? Он мне отец что ли?». Пришедший вслед Ди Стефано сразу осадил дерзкого румына: «Дъявол ушел, но его брат уже здесь». Третьим тренером Хаджи в «Реале» стал Радомир Антич – как балканец балканцу, он доверял ему больше, но тут подоспело предложение от того, кому Георге был обязан.

Выбор в пользу второлиговой «Брешии» объяснялся просто: командой руководил Мирча Луческу, а в составе было четыре игрока румынской сборной.

Перед тем, как перейти в «Брешию», Хаджи приехал в Румынию на отборочный матч против Уэльса. Матч завершился разгромом гостей (5:1), а сам игрок сделал дубль. На следующий день, пока в аэропорту его ждал частный самолет в Мадрид, вечный студент Хаджи пришел на защиту диплома. В зале собрались заслуженные преподаватели по экономике, а кудесник мяча начал свою речь. Через пару минут экзаменаторы прервали Хаджи:

«Хорошо, Георге. Послушайте, мы уже слышали все эти термины сотни раз. Оставьте это. Лучше расскажите нам, как вы вчера забили этот сумасшедший гол с тридцати метров?»

После вояжа в Италию Хаджи заинтересовалась «Барселона». Но и здесь у него не пошло: конкуренция в лице Гвардиолы, Стоичкова и Кумана была слишком жесткой, а Джика привык везде быть на первых ролях.

После неудачи в «Барсе» Хаджи задепрессовал: выяснилось, что единственное стоящее предложение исходит от клуба из Мексики. Вечно молодому Георге был уже 31 год, но он не хотел знать, что карьера движется к закату. Но в конце концов смирился. Чемоданы были собраны, билеты на самолет куплены. И вдруг…

Когда Хаджи перешел в «Галатасарай, Турция сошла с ума

Бекали вспоминает: «Мы были уже готовы, как тут раздался звонок. Я поднял трубку и мне сказали, что Георге хотят видеть в Турции. Было два часа дня, а уже в восемь вечера мы сидели в Бухаресте с президентом «Галатасарая» и обсуждали условия. Переговоры длились всю ночь, и утром мы ударили по рукам. На следующий день мы прилетели в Стамбул, и я просто не мог поверить своим глазам. В аэропорту нас встречало почти 300 журналистов и тысячи телевизионных камер».

Главный тренер турецкой команды Фатих Терим мечтал заполучить Хаджи. Авторитет Терима был так велик, что с ним не мог спорить даже президент клуба. Когда переговоры с руководством зашли в тупик, Терим сказал Бекали: «Я хочу Хаджи. Знаю, что он тот еще тип, но меня это не волнует. Я все решу. Ночью вам пришлют контракт». И сдержал слово.

В Стамбуле Хаджи пережил вторую молодость. Он стал настоящим лидером клуба, его идейным вдохновителем и по-новому раскрыл свой талант свободного художника. В 2000-м году Турция сошла с ума, когда «Галатасарай» обыграл в финале Кубка УЕФА лондонский «Арсенал» – эта победа и сейчас остается величайшей в истории турецкого футбола.

В сборной Хаджи был особенно хорош. И предложил отлить статуи игрокам

Чемпионат мира 1994-го года стал звездным часом Румынии. В стартовом матче балканцы обыграли не проигрывавших два года колумбийцев (3:1), а потом при участии карпатского Марадоны обыграли аргентинцев (3:2) – Марадона аргентинский тогда не играл.

В четвертьфинале румыны проиграли шведам в серии пенальти, но результат так и остался лучшим за все время выступлений. Четыре года спустя во Франции Румыния снова блистала, обыграв Англию с молодыми Оуэном и Бекхэмом. Подножку в 1/8 поставили ставшие сенсацией турнира хорваты. Выкрасивший в кричащий токсичностью ярко-желтый цвет волосы Джика (румыны покрасились все – на спор после двух побед на старте) несмотря на броский образ, был бледной тенью самого себя. Самый яркий момент он выдал еще до начала мундиаля, выложившись по полной программе.

На пресс-конференции ему не понравились завышенные ожидания журналистов: «Все привыкли к тому, что за херня здесь творится последние 10 лет. И все привыкли, как здорово мы играем. Давайте скажем честно. В стране нет ничего. Никакого футбола вообще. Да за то, что мы сделали в последние 10 лет, вы должны нам памятник поставить! Слышите, вы? Отлейте наши статуи!».

После чемпионата мира Хаджи заявил, что завязывает со сборной. Но тут вмешался жребий: в отборочной группе на Евро-2000 румынам попались венгры – соперник принципиальнее не придумаешь. Часть венгров до сих пор тихо ненавидит румын за то, что их стране достались внушительные территории мадьяр, а румыны отвечают соседям взаимной «любовью».

Хаджи упрашивали вернуться хотя бы на один матч. Решающую роль сыграл поэт Адриан Паунеску, написавший песню в честь легенды. «Когда он произнес слова «отечество» и «мать», я расчувствовался», – признался Георге. 5 июня 1999-го года он вышел на поле переполненного стадиона «Стяуа», а румыны победили венгров – 2:0. Впервые за 63 года.

После окончания Евро, где румыны пошумели, вновь обыграв англичан, Хаджи окончательно попрощался со сборной. Ему не понравился спич главного тренера Виктора Пицуркэ в свой адрес.

Через год уже сам Хаджи стоял у руля сборной. Дебют вышел неудачным, но Георге и здесь нашел простой ответ: «Да не хотел я быть тренером! Я был в отпуске, и тут мне просто сказали: ты будешь тренером – и все тут. Ко мне подходили все и просили. Пришлось рискнуть».

Похожая ситуация, по словам Хаджи, была и в «Галатасарае». После ухода Терима его хотели назначить играющим тренером. Но Георге отказался, освободив место для кого бы вы думали:

«Луческу должен быть мне благодарен. В клубе звонили мне и упрашивали стать тренером. Я уже был без пяти минут главный тренер. Но я сказал: нет, я не хочу и играть, и тренировать. Давайте лучше позовем румынского специалиста. И назвал пару фамилий, среди которых был Луческу».

Хаджи создал клуб с нуля и открыл чудо-академию

Тренерская карьера Хаджи началась неудачно: с румынами он не смог пройти сито стыковых матчей ЧМ-2002, наткнувшись на созданную для того, чтобы унижать соперников в стыках Словению.

В Турции он тренировал «Бурсаспор» и «Галатасарай» – совсем мимолетно и также не слишком успешно. На родине ему доверили «Стяуа», который он вывел в групповой раунд Лиги Чемпионов, но руководство лишили терпения неудачи в чемпионате Румынии.

Поняв, что дорога ведет в никуда, Хаджи резко сменил направление. В 2009-м году он вернулся в родную Констанцу и стал поднимать из руин местный футбол. Пока «Фарул», он же «Маяк» барахтался в низших лигах, Георге организовал новый клуб с громким названием «Вииторул» («Будущее»).

После потери лицензии клубом «Овидиу» «Вииторул» заявился в третий дивизион. Хаджи при этом продолжал искать себя на тренерской должности в других клубах – и снова вернулся в «Галатасарай». В 2013-м он окончательно забросил это дело и сосредоточился на проекте для души. «Вииторул» к тому времени дебютировал в Высшей лиге и умудрился в первый же сезон грохнуть «Стяуа» (5:2).

Параллельно Хаджи открыл академию, куда вкладывает 11 млн евро ежегодно, переманивая на черноморский берег лучшие таланты со всей Румынии. Воспитанников стали подпускать к основе, и в 2017-м году «Вииторул» сенсационно стал чемпионом страны уже на восьмой год существования. В сезоне 2018/19 юниоры команды из Констанцы разных возрастов взяли шесть трофеев, а апогеем работы академии стало прорывное выступление молодежной команды Румынии на чемпионате Европы в Италии и Сан-Марино.

Сборная, наполовину составленная из выпускников академии Хаджи, вышла в полуфинал, продолжив славные традиции 90-х – самой громкой победой, конечно же стала виктория в матче с Англией. Всего в сборной 10 «детей Хаджи» – так команду из Констанцы называют на родине.

Но есть в команде и настоящий сын Хаджи – Янис, названный в честь дедушки.

Сын Хаджи – тоже очень талантливый футболист. Им интересуется даже «Барселона»

Георге пророчит своему сыну большое будущее. Вспоминая своего отца, он так же вкладывает в любимое чадо все средства и силы. По замыслу основателя «Вииторула», Янис уже в скором будущем должен стать капитаном основной сборной Румынии.

Еще четыре года назад Янис мог перейти в «Фиорентину», но дело закончилось арендой – полузащитник почти не играл. Хаджи-старший рассудил, что для больших чемпионатов время еще не пришло и оставил ребенка подрастать у себя под надзором. А попутно жестко прошелся по президенту «фиалок» Панталео Корвино: «Он у них там как Чаушеску. Оштрафовал моего сына за то, что тот пожаловался, что не играет».

В отличие от Георге, Янис одинаково хорошо владеет обоими ногами. Сейчас ему 20, он играет на позиции отца. Парня хвалят за аккуратные передачи и нацеленные удары по воротам. Возможный трансфер в большой клуб оценивается в 8 млн евро – внушительная сумма для молодого игрока из давно не выдававшей ценных футбольных активов страны.

Янисом не перестает интересоваться «Стяуа», где правит… старый приятель Хаджи Джиджи Бекали. До середины нулевых они шли рука об руку, а потом громко рассорились. Со временем отношения улучшились, но о прежнем уровне доверии речи нет. К тому же, с годами Бекали стал изрядно чудить.

Румынский журналист Эмануэль Рошу, твиттер которого переполнен постами об отпрыске Хаджи, выдал дивный инсайд: Бекали предлагает Янису перейти в «Стяуа» на привилегированных правах. Якобы по условиям договора сам же Бекали не сможет критиковать сына давнего друга, а Янис будет играть без замен все матчи.

Джиджи Бекали (в центре)

Хаджи шутит, что шустрый сын, в отличие от своего папы, пользуется популярностью у девушек: «В юности девушки не особо-то меня замечали. Я был маленький и не очень красивый. У нас было много симпатичных девчонок, но девушки у меня не было. Одноклассницы стали фотографироваться со мной, когда я стал известным. Так что задайте лучше этот вопрос моему сыну, это он красавчик».

Самое время вспомнить историю первых мячей Хаджи-отца. 

Хаджи подозревают в странных сделках с участием оффшоров

Георге Хаджи можно было бы считать безгрешным, если бы не противоречивое прошлое и случай, произошедший в 2014-м году. Когда Football Leaks добрались до Румынии, всплыла странная история, связанная с именем «короля».

16-летний Кристиан Маня, выпускник академии «Вииторула», был вызван в сборную. На тот момент за команду из Констанцы он провел всего пять матчей. Еще через несколько дней Маню продали в кипрский «Лимассол» за 2,5 млн евро, хотя авторитетным изданием Transfermarkt он оценивался всего в 300 тысяч евро.

Позже выяснилось, что за месяц до сделки «Вииторул» в лице Хаджи подписал соглашение с некой оффшорной компанией, расположенной на Мальте. У фирмы нет ни сайта, ни истории – и помимо кейса с Маней, она нигде не фигурирует. «Аполлон» любезно попросили перевести на счет компании 40% от трансфера – то есть порядка миллиона евро. В сделке приняли участие немецкий агент Торстен Век и консультант Карл Шрайнц, владеющий консультационной фирмой на средиземноморском острове.

Если у Века есть серьезный клиент в лице игрока «Шальке» Макса Майера, то Шрайнц – фигура загадочная. Правда, в FootballLeaks утверждают, что он лишь подставное лицо, а в делах замешан бизнесмен албано-македонского происхождения Абдилгафар Рамадани. Его фирма Lian Sports Limited зарегистрирована по тому же адресу, что и компания Шрайнца. В активе – история со «странными» отчислениями при переходе Луки Йовича в «Бенфику» (100 тысяч евро, пропущенные «Црвеной Звездой» через посредника в лице того же «Аполлона»). Самого Рамадани связывают с криминалом и балканскими воротилами наркобизнеса.

И Век, и Шрайнц, на контакт с журналистами идти отказались и трансфер никак не прокомментировали. Ситуация была бы исчерпана, если бы не феноменальное заявление одного из членов семьи 16-летнего Мани: после перехода игрок ни разу не играл за «Аполлон» и даже не появлялся на Кипре.

На этом история не закончилась. Спустя год румынские СМИ, а также известный агент Джанлука Ди Марцио разродились новостью: Маня переходит в «Челси», сумма отступных – более 3 млн евро. Генеральный директор «Вииторула» Кристиан Биволару подтвердил: защитник уходит в лондонский клуб. «Я рад, Маня – очень талантливый футболист», – одобрил переход Хаджи.

Однако вскоре появилась информация, что Маню по условиям сделки отдадут в скромный бельгийский «Мукрон». Одним из вариантов аренды был и «Витесс», с которым «Вииторул» не так давно, уже при Леониде Слуцком, играл в Лиге Европы (2:2, 3:1 в пользу футболистов из Арнема).

Через месяц все сообщения о переходе в «Челси» будто испарились, а многострадальный футболист продолжил играть за «Мукрон» и все еще принадлежал «Аполлону».

На обвинения румынского издания вразумительно не ответили ни представители академии, ни сам Маня. По состоянию на лето 2009-го года участник ЧЕ-U21 выступает в ЧФР из Клужа, а принадлежит – правильно, «Аполлону». О «Челси» на сайте Transfermarkt ни слова.

В 2013-м на вопрос о том, сможет ли он избавить футбольную Румынию от коррупции, Хаджи отвечал так: «Я в этом убежден. Мы поможем нашим детям и ребятам снова подняться на ноги. Поговорим через пять лет!»

***

За время своего путешествия по Румынии я заметил одну любопытную деталь, которая напомнила мне одну дорогую моему сердцу страну. Чуть ли не на каждом шагу меня пытались в чём-то да обмануть. В сравнении с поездками в другие европейские страны этого было как-то чересчур много. В то же время, всегда находились чрезвычайно доброжелательные люди, которые делали даже больше, чем должен делать среднестатистический прохожий по отношению к незнакомцу.

Запланировав поездку в прибрежное местечко Мангалия (понравилось шашлычное название), я из-за тропического ливня не успел на электричку из Констанцы. Отправившись на следующей – застрял виной того самого ремонта путей. Но не страшно.

Когда я приехал в Мангалию (уже сам не зная зачем), до поезда в обратном направлении оставалось полтора часа. Привычно потопав истрепанными сандалиями к камере хранения, я обнаружил, что она закрылась раньше, чем нужно – а сидящей рядом бабульке просто пофиг. Уже было распрощавшись с дикой мечтой окунуть свое тело в Черное море, я побежал в близлежащий магазин и стал объяснять охраннику, что мне очень нужно оставить чемодан. Да, прямо посреди магазина.

Тот отнекивался, ни слова ни понимая по-английски, но в итоге плюнул и жестом показал: «Оставляй». Довольный, я побежал на пляж (где к слову, доступ к большой воде был закрыт) и 15 минут плескался в одиночестве в странного вида искусственных лужицах, пока охранник бережно хранил чемодан.

***

Георге Хаджи сидит на стадионе в Болонье и следит за игрой своего сына Яниса на чемпионате Европы. Янис не видит отца, но чувствует: он где-то рядом.

Где-то рядом и деньги, перетекающие из оффшора в оффшор, как кусающие губы черноморские волны. Где-то тут и странные люди во власти, что помогают одним и делают невыносимой жизнь других. Любовь к детям. Бизнес в стиле 90-х. И чуткие семейные традиции, что так трудно сохранить: когда выдается возможность, Хаджи с родней собираются вместе по воскресеньям и ужинают – как было заведено в деревне детства.

В самой деревне о Хаджи стараются не вспоминать. О человеке, прославившем неприметное село в Добрудже, заводят разговор неохотно. «Хаджи почти ничего не делает для нас. Мы не дождались от него даже мячей для наших учеников. Он приезжал в деревню лишь однажды, и было это очень давно. Хорошо, что церковь построила дорогу к дому его родителей», – заявил один из жителей на условиях анонимности, другие же отказались от разговора.

Дом Хаджи в 70-е отдали женщине по имени Ленуца – матери пятерых детей. Георге не стал брать денег, а просто попросил ухаживать за домом. Некогда крепкое македонское сообщество деревни растворилось, а на место прежней общины стали приезжать переселенцы из Молдовы.

Ленута помнит, как в 2005-м году Хаджи приезжал с детьми: «Он лишь постоял у порога, но не стал заходить. Мне было так стыдно: я работала в саду, вся одежда была в грязи. Он постоял, заглянул во дворик, но так и не посмел войти. Я слышала, что его родителей уважали в деревне: они были честными, очень-очень честными людьми. И делали лучший сыр во всей округе».

Хаджи, наверное, и вправду растрогался.

«Время в Сечеле было замечательным. Когда выросли мои дети, я привез их сюда, показал всех этих зверюшек, с которыми я жил. Они были потрясены. А ведь я жил со всеми этими животными – и прекрасно жил».

Глеб Слесарев

Фото: Gettyimages.ru/Alexander Hassenstein/Bongarts (1), Henri Szwarc/Bongarts (6); facebook.com/10GheorgheHagi (7,9,14); facebook.com/fcfarulconstanta.ro (10); en.wikipedia.org (10); ro.wikipedia.org (11); ro.wikipedia.org/comunismulinromania.ro (12); Gettyimages.ru/Michael Steele/Allsport (13); globallookpress.com/picture-alliance/dpa (14), Alex Nicodim (15,16); commons.wikimedia.org/Vlad Hogea (17); globallookpress.com/Felix Roittner/GEPA pictures (18), Jasper Jacobs (19)