Самые правые футбольные клубы мира. Часть 1
Фашиствующие тиффози «Лацио», сорви головы из польской Познани и битвы за свободу Хорватии. Аркадий Зайцев – о самых националистических ультрас-движениях.
(Рим, Италия)
Умберто Эко, большой итальянский писатель, философ, ученый, в одной из колонок в газете La Republica делился воспоминаниями своих родителей; дело в том, что увидев новорожденного Умберто, акушер восхитился: мамма миа, какие у вашего сына красивые глаза, ну вылитый Муссолини, вылитый!
«Моя семья не была ни фашистской, ни антифашистской и, подобно другим мелкобуржуазным семьям, воспринимала диктатуру как погоду. Но услышать, что дитя напоминает дуче, думаю, родителям было приятно. Ныне, поднакопив с годами скептицизм, я начинаю думать, что акушер говорил то же самое всем роженицам из своей клиентуры. А глядя на себя в зеркало, я убеждаюсь, что больше похожу на гризли, чем на Муссолини. Однако родители мои, я уверен, были довольны, услыхав, что их сын напоминает дуче».
С той поры, то есть с рождения Умберто Эко, прошло больше 80 лет. И хотя канонаду тех исторических событий можно услышать и сейчас, честно говоря, я все же не уверен, что сегодня хотя бы десятая часть итальянских родителей обрадовалась бы такому комплименту от акушера.
Но в этой части текста речь пойдет как раз про тех отчаянных, кто так и не разделался с культом Муссолини, по крайней мере про тех из них, кто представляет активную часть болельщиков «Лацио».
Вообще же из бесед с итальянцами можно сделать довольно тривиальный (но все же) вывод, что они, итальянцы, неизбежно превращаются в народ для музеев, народ для выращивания вин, предоставления развлечений и обслуживания туризма. Отмечу в скобках, что я озвучил именно ту основную мысль, к которой всякий раз обращаются националистические фанаты «Лацио», да и вообще итальянские правые. Так, например, Фабрицио, известный член фан-движения лациале, сидя в темных очках перед камерой на «Стадио Олимпико», в интервью одному из британских телеканалов сказал следующее: «Меня удручает, что великая итальянская нация вырождается и превращается черт знает во что. К тому же, мне прискорбно смотреть, как наша нация смешивается с другими расами, как это происходит, например, в Англии».
Впрочем, ближе к футболу. Итак, «Рома» и «Лацио».
Еще в 30-х итальянский футбол по понятным историческим причинам запел в унисон политике, а каждый отдельный матч являл собой идеологические разборки между «За Муссолини» и «Против Муссолини» (за пределами стадионов подумать вслух об этом было нельзя, как вы понимаете). Что касается непосредственно столицы Италии, то тут ясно: «Рома» – в оппозиции к Муссолини, оплот антифашизма и протеста (в 1942 году, когда «Рома» выиграла скудетто, на улицах Рима можно было наблюдать людей, скандирующих «Рома» – чемпион! Муссолини – тиран!», что в то время расценивалось как занятие сомнительное, что-то сродни суициду); «Лацио» же – любимая команда дуче, и это взаимно.
Первые конфронтации между двумя столичными командами случились аж в далеком 1927-м – в год основания «Ромы». Дело в том, что Giallorossi появились из-за слияния римских футбольных клубов «Альба», «Роман» и «Фортитудо». «Лацио» же пошел своим путем, отказавшись принести в жертву свое имя ради единой команды, представляющей столицу, которая должна была бросить вызов командам с севера Италии. Раздражал недовольство лациале и тот факт, что объединенная «Рома» позиционировала себя как главная команда Рима. Исторически абсолютно логичные красно-желтые цвета, волчица на эмблеме клуба – ну, думаю, вы можете себе представить, как это бесило «орлов», которые в свою очередь были обречены играть вторую скрипку в римском футбольном пространстве. К тому же, лациале по большей части проживали в северной части Рима, тогда как фанаты Giallorossi расселились по всей столице и небезосновательно считали именно «Рому» главной командой города. (Похожая история наблюдалась в Лиссабоне с популярной в народе «Бенфикой», например).
В 60-х политика вновь обретет важнейшее место на трибунах стадионов, причиной чему станет внутриполитическая разрозненность послевоенной Италии, идеологические разногласия ее жителей, словом, кризис. Тогда-то команды и разделились (во многом очень условно) на политически левых и правых. Противоположные взгляды среди римских футбольных тиффози, собственно, и представляли левые пролетарии из «Ромы» (осталось лишь в теории), которых было большинство, и правое меньшинство из «Лацио» – зажиточный класс, проживающий в пригороде столицы. (В Милане, например, подобное же противостояние происходило между «красным» в ту пору «Миланом» и буржуазным правым «Интером»).
История организованного фан-движения, тифозерии «Лацио» началась в конце 60-х, почти одновременно с нашумевшими студенческими волнениями. Тогда же появились активные и злые на всех и вся молодые люди, которые и организовали множество различных ультрас групп: Tupamaros, Aquile, Vigilantes и так далее.
(На самом деле впервые термин «ультрас» в Италии использовали фанаты «Сампдории» и «Торино». Туринцы и вовсе были первыми, кто устраивал настоящие шоу перед каждым матчем, что стало примером для фанатов других команд).
Но все эти группировки были крайне разрозненны, малочисленны и не очень здорово подготовлены, что выяснялось после множества проигранных «третьих таймов», в том числе и соседям из «Ромы». Лишь спустя несколько лет, в 71-м создается движение «Commandos Monteverde Lazio» (позднее к названию добавилась цифра 74 – в честь чемпионского титула, завоеванного в тот год). CML запомнились прежде всего бесчинствами во время матчей Кубка УЕФА сезона 1973/74, из-за которых «Лацио» был дисквалифицирован и вынужденно пропустил следующий розыгрыш Кубка чемпионов, что было расценено как серьезный удар по клубу и его имиджу.
Уже к 77 году «Commandos Monteverde Lazio» прекратит свое существование, и на авансцену выйдет впоследствии знаменитая «Eagles Supporters», объединившая все еще достаточно разрозненную до той поры армаду фанатов «Лацио». Ближайшие лет десять они-то как раз и будут рулить и разруливать на Южной трибуне римского Стадио Олимпико (в 79-м они волевым решением переедут с Curva Sud на Curva Nord, то есть, с Южной трибуны на Северную).
Славные времена настали для этой группировки как раз в те годы, когда сама команда испытывала глубочайший кризис – в 80-е. Пожалуй, это была самая зажигательная и уважаемая группировка ультрас в Италии на тот момент. «Eagles Supporters» были очень активны во всем, что касается подготовки к матчам: начиная от работы с союзниками (например, союз с тиффози «Интера» расценивалась как прорыв), заканчивая шпионскими предматчевыми вылазками в стан враждебных ультрас и, собственно, отлаженной шумовой и визуальной поддержкой во время матчей – в том числе и выездных. Не говоря уже о пред- и послематчевых драках, в которых «Орлам» не было равных.
Обратный отсчет в жизни этой группировки начался, когда в 87 году была основана ультраправая неонацистская «Irriducibili» («Неудержимые»). Основу новой банды составили фанаты группировки «Викинги» (некогда второй после «Орлов»), отличавшиеся своими радикально правыми идеями, это были суровые ребята, чего уж там. Основная причина, почему «Irriducibili» стремительно набрала популярность – самоуспокоенность и уже довольно-таки мирное, почти семейное созерцание футбола фанатов «Eagles Supporters».
Потеряли хватку, и их постепенно сменили, выжили другие, более злые и бескомпромиссные. Именно бескомпромиссность, агрессивность, ярый национализм и стали основными настроениями новой группировки лациале.
В конце 80-х их фанаты пытались установить свои порядки на «Стадио Олимпико» силой, но превосходящие числом «Орлы» всякий раз предотвращали такие попытки. Тогда «Irriducibili» пошли другим путем: постепенно, шаг за шагом они начали выживать с трибун «Eagles Supporters» и вербовать в свои ряды больше сторонников.
Помимо пугающего многих фашизма «Irriducibili» отличались активностью на выездах и культурой боления – английской, без барабанов и флагов, но с песнями и растяжками. Появилось огромное количество баннеров с надписью «Дуче», с изображениями кельтских крестов. Они также отказались от красочных типично итальянских перформансов, сделав ставку на песни и агрессивную экспрессию своих идей, в особенности усердствовали на улицах, в драках.
Пассионарность этой группировки была так велика, что со временем, примерно к 92-93 году, они стали верховодить на Северной трибуне. Им удалось подмять под себя некогда грозную группировку «Орлов» и не просто быть главной группировкой на «Стадио Олимпико», а влиять на внутренние процессы в «Лацио».
Что же касается фашизма, то активно пропагандирующие правые идеи фанаты «Irriducibili» «славятся» в том числе и своим отношением к темнокожим игрокам. И даже в более-менее умеренные и толерантные нынешние времена многие игроки африканского происхождения страдают от издевательств со стороны лациале. Так, например, во время матча за Суперкубок Италии этого сезона против «Ювентуса» жертвами нападок на почве расизма стали Анжело Огбонна, Квадво Асамоа и Поль Погба. (За что северная трибуна Стадио Олимпико была закрыта на следующий матч).
Крайне активны фанаты «Лацио» в том, что касается влияния на трансферную политику клуба, в том числе и по расовому признаку.
В 2001 году темнокожий защитник «Пармы» Лилиан Тюрам, хорошо нам известный, имел возможность перейти в «Лацио», на уровне клубов сделка уже была обговорена. Но сам француз не дал согласия на переход и отправился в «Юве». Как поговаривают, римские фанаты провели разъяснительную беседу с Тюрамом, после чего футболист не захотел присоединиться к столичному клубу.
«Я уже забыл ту историю, – рассказывал потом француз. – И я рад, что все сложилось так, как сложилось в моей карьере. Но отказ от перехода в «Лацио» был однозначно правильным решением. Я не могу играть за эту команду, зная, что ее фанаты – расисты».
Суровы «Irriducibili» и к своим темнокожим игрокам, коих в составе «Лацио» немного.
В 2012-м сенегальский защитник «Орлов» Модибо Диаките некоторое время не играл за команду из-за разногласий с руководством клуба по поводу подписания нового контракта (что, в общем, дело-то пустяковое в сегодняшнем спорте). Тогда разъяренные наглостью африканца фанаты подожгли два автомобиля Диаките и автомобиль отца его жены.
«Парень очень потрясен тем, что произошло. Впрочем, он расстроен не столько потерей автомобилей, сколько тем, что инцидент был попросту немыслимым и непредсказуемым. Он сразу понял, что происходит, когда увидел пламя огня из окон дома», – прокомментировал инцидент агент футболиста.
Следующий сезон защитник начал в «Сандерленде».
В прошлом сезона пострадали от ультрас «Лацио» и болельщики «Тоттенхэма», многие из которых, как известно, представляют еврейское население Лондона. (Фанаты «шпор» и сами называют себя «yids», что в переводе – «жиды»). Мало того, что по ходу матча Лиги Европы лациале скандировали антисемитские и расистские речевки, так еще днем перед самим матчем напали на мирных болельщиков гостей в центре Рима.
«Cтолкновения произошли днем в одном из римских баров. Группа итальянцев, состоящая из 50 человек, напала на поклонников «Тоттенхэма», один из которых получил ножевые ранения и был доставлен в госпиталь в критическом состоянии. Согласно показаниям свидетелей, тиффози «Лацио» были вооружены ножами, бейсбольными битами, ремнями и кастетами, а их лица были скрыты шарфами и мотоциклетными шлемами» – цитирую Sky Sports.
Далее я позволю себе привести крайне увлекательные отрывки из книги-автобиографии Паоло Ди Канио, игрока-легенды «Лацио», известного своими правыми радикальными взглядами и своей фанатской молодостью:
«Была такая старенькая песенка: «Нас не сдвинуть, нас не сдвинуть! Нас не сдвинуть, нас не сдвинуть!». Это и было основной философией.
«Орлы» стали слишком многочисленными, им стало тяжело сохранять изначальную идентичность. Их лидеры постарели, многим было за тридцать, а кому-то даже за сорок. Они сделали многое для «Лацио», но их приоритеты поменялись. Старики обросли семьями, обязательствами. И хотя они продолжали следовать за командой повсюду, им уже не хватало задора, характерного для «Ирридучибили».
Естественно, я вынужден был сохранять в тайне от клуба свои путешествия. Если бы они узнали, что я провожу свои воскресенья с «Ирридучибили», катаясь по уголкам Италии, они, вероятно, вышвырнули бы меня из юношеской академии. Руководство знало, насколько опасным это могло быть. Только один раз я попался с поличным, но мне удалось избежать неприятностей. Игрок «Лацио» получил повреждение возле гостевого сектора. Наш физиотерапевт, старик Дориано, подбежал к нему. Когда он возвращался обратно на лавочку, наши глаза встретились в толпе. Я немедленно спрятал свое лицо, надеясь, что он не узнает меня. Но было слишком поздно.
На следующий день, на тренировке, он схватил меня и припер к стенке. «Ты идиот, Паоло! – он сказал. – Я видел тебя вместе с Ирридучибили в Бергамо. Не попадайся больше мне! Ты же знаешь, что клуб сделает с тобой, если узнает? Тебя поджарят. Вышвырнут отсюда за полсекунды!». Действительно, это сыграло бы плохую службу для клуба, если бы стало известно, что его молодая звезда является также активным членом «Ирридучибили». Я знал, что рискую, но не мог все так бросить. Возбуждение было слишком большим.
Альваро и я были среди первых, кто присоединился к «Ирридучибили», сразу после их создания. Мы знали многих основателей. Расскажу о нескольких чертах, отличавших «Ирридучибили» от «Eagles», да и от многих других итальянских ультрас. «Орлы», как и большинство итальянских «тифози», придерживались латинского, или южноамериканского стиля суппорта. Если ты знаком с бразильской или аргентинской «торсидой», то поймешь, о чем я говорю. Красочность, флаги, баннера и огни. На большие матчи, вроде римского дерби, изготавливаются огромные плакаты со слоганами или карикатурами на игроков. «Ирридучибили», напротив, были воодушевлены английскими фанатами. Они пели и хлопали в унисон на протяжении всего матча, их песни были дольше и содержательнее. Они считали себя особенными, были моложе, бесшабашнее, злее. К тому же «Ирридучибили» стали первыми, кто начал производить собственные шарфы и баннера со своими эмблемами.
Но больше всего мне нравилось в «Ирридучибили» то, что они всегда путешествовали ночью. Обычные болельщики просыпались рано утром в день матча, иногда на рассвете, чтобы успеть приехать в дальний городишко. Но «Несгибаемые» всегда выезжали в субботу в одно время, сразу после 23:15. Таким образом, если мы отправлялись в далекие уголки Италии, например, в Пулью или Сицилию – на юге, в Удине или Триесту – на севере, мы приезжали туда к 11 часам утра, за несколько часов до начала матча. Но если мы ехали в города вроде Перуджи или Флоренции, то были на месте примерно к 3-4 часам ночи, что оставляло нам массу времени, чтобы бродить по улицам и будоражить местное население. Иногда такие поездки запоминались больше, чем сами матчи.
<...>
В поездах с нами всегда была полиция, но они не докучали нам. Всегда были одни и те же «копы», которые уже знали нас, и они смотрели на нас сквозь пальцы, лишь бы мы совсем не выходили из-под контроля.
Как только мы приезжали во вражеский город, мы начинали проявлять свое присутствие там. Как правило, полицейские следовали за нами повсюду, так что нельзя было делать все, что захочется. Но само острое возбуждение от похода по вражеской территории в составе моба, с песнями, с флагами – как будто мы захватили город – тяжело описать людям, никогда не имевшим подобного опыта.
Когда находишься в толпе, в составе моба, чувствуешь себя непобедимым. Любой страх или опасение, которые могли быть у тебя, улетучиваются, так как ты чувствуешь силу моба, пронизывающую тебя. Какие бы опасные «траблы» ни происходили, мы никогда не пугались. В меня бросали камни и кирпичи вражеские фаны, меня колотила и травила слезоточивым газом полиция, я видел вещи, которые не хотел бы видеть. Я жил жизнью ультрас и рад этому.
Я помню, как наш поезд направлялся в Бергамо и остановился, не доезжая несколько сотен ярдов до главной железнодорожной станции. У нас была игра с «Аталантой», и мы знали, что их фанаты были в числе самых ярых и буйных в Италии. Так что мы были начеку. Но у нас не было никаких мыслей по поводу того, почему наш поезд остановился.
Скоро мы поняли. Послышались громкие удары по крышам вагонов, затем звук битого стекла. Ультрас «Аталанты» устроили нам засаду! Они заблокировали рельсы и обрушили на наши вагоны град кирпичей, камней и всего, что можно было схватить. Битое стекло было повсюду.
Позже наши парни взяли реванш под стадионом. Везде происходили стычки. Я был, наверное, в пяти ярдах от бергамского шефа полиции, когда его подрезали. До сих пор помню его, бегущего через толпу с окровавленной рукой над головой и кричащего от боли.
<...>
Я помню один случай в Падове. Мы проиграли 0-2 и выходили со стадиона. Когда едешь на выезд поддерживать свою команду, есть две вещи, которые сделают тебя счастливым. Одна, естественно, – это победа, другая – добыча какого-нибудь трофея, сувенира у вражеских фанатов. Поскольку ничего не вышло с первой целью, мы сконцентрировались на второй.
Нас было трое и мы были охвачены идеей присвоения флага или шарфа «Падовы». Мы наблюдали за площадкой перед стадионом, подыскивая подходящих парней, чтобы атаковать их. Внезапно мои товарищи побежали к группе из пяти фанатов «Падовы». Я не знаю, почему они выбрали именно этих парней, ведь те были старше нас и превосходили количеством – пять против троих. Но за нами были эффект неожиданности, и, к тому же, «Ирридучибили» никогда не боятся, даже в меньшинстве.
Мы полагали, что все произойдет очень быстро: несколько ударов, схватим шарф и ретируемся. Однако фанаты «Падовы» стали ожесточенно сопротивляться и явно не желали расставаться с шарфом. Все перемешалось, кулаки мелькали в воздухе. Мне нужно было помочь своим друзьям. Я повалил парня с шарфом на землю, а мой друг по-прежнему держал шарф за другой конец. Даже будучи на земле фанат не хотел потерять шарф, свои цвета. Вот это дух ультрас!
Я знал, что мой товарищ также не упустит шарф. Это тоже дух ультрас. Так что я ударил противника, лежащего на земле. Два или три раза, точно не помню. Он выкрикнул от боли и перевернулся на живот, отпустив шарф. Мы получили то, чего хотели, поэтому бросили все и ретировались, веселясь всю дорогу до встречи с остальными «Ирридучибили». Думаю, что мой товарищ не расставался с шарфом вплоть до самого приезда домой.
Я был перевозбужден от притока адреналина. У меня не было никаких сожалений относительно того, что я сделал. Да, я причинил боль другому парню, унизил его, ударил его лежачего на земле. Но у меня было оправдание. Я говорил себе, что сделал это для того, чтобы защитить своего товарища, побратима по «Ирридучибили». Уверял себя, что нас было меньше и у меня не было возможности избежать случившегося. Более того, я сказал себе, что, будучи частью моба, это было моей обязанностью перед товарищами.
Я рассказываю эту историю не потому, что горжусь своим поступком. Насилие плохо по определению, особенно насилие на футбольных матчах. Мне никогда не стоило делать то, что я сделал. Но я рассказываю это сейчас, так как хочу, чтобы люди знали, что я кое-что понимаю в околофутбольном насилии».
(Когда Ди Канио, который никогда и не скрывал своих фашистских взглядов, назначили на пост главного тренера «Сандерленда» (впрочем, уже уволили), болельщики английского клуба восприняли это, мягко говоря, неоднозначно. В Facebook появились группы, в которых выражался протест против его назначения, а некоторые из болельщиков и вовсе бойкотировали матчи любимой команды. Дошло до того, что появление на тренерском мостике итальянца-фашиста вынудило экс-главу британского МИДа Дэвида Милибэнда выйти из совета директоров «Сандерленда» в связи с «прошлыми политическими заявлениями нового тренера»).
На матч финала Кубка Италии-2013 «Лацио» – «Рома» ультрас пришли на стадион с ножами, причем многие из них прикрепили ножи к длинным палкам, как штыки, изготовив что-то похожее на копья. Некоторые прикрепляли к этим палкам топоры. Полиции удалось изъять почти все оружие и предотвратить кровавую резню. Позже фотографии самодельных орудий были выложены в Интернет.
«Лацио» выиграл финальный матч Кубка Италии со счетом 1:0.
(Познань, Польша)
Поляки – те еще футбольные хулиганы. Настоящие сорви головы.
Мне доводилось видеть, как польский фанат (правда не «Леха», а «Легии», ну да ладно – это все равно очень хорошо иллюстрирует безбашенность польских фанов) в одиночку, с диким медвежьим ревом врывался в толпу ультрас лиссабонского «Спортинга» – тоже ребят не лыком шитых. Выныривал он из этой кучи-малы с поднятым в небо кулаком, как Сильвестр Сталоне в фильме «Рокки». Его вела под руки полиция. На нем не было живого места, весь в крови – шел он как зомби в видеоиграх. Польские болельщики аплодировали ему и пели песни. Молодой парень, кажется, это был лучший вечер в его жизни, такой он был счастливый. Как потом выяснилось, у него было что-то вроде посвящения в группировку фанатов.
На следующий день был еще один мрачный эпизод, когда автобус с теми самыми ультрас из Польши вылетел на один из лиссабонских перекрестков на красный свет и столкнулся с автомобилем. Умер человек. Как говорят, водитель не справился с управлением из-за безумия, которое творилось в салоне.
Ну так вот. Зачем я все это рассказал. То была «Легия». «Лех» – покруче. Пожестче и побрутальнее.
Конечно же, фанатское движение в Польше – самое мощное и свирепое в восточной Европе. В последнее десятилетие Польша переживает футбольный бум, а если быть точнее в формулировке – фанатский бум. Даже у очень скромных команд, записных аутсайдеров или представителей низших дивизионов есть свои ультрас-движения. Но лучшие в этом деле, конечно, – варшавская «Легия» и познаньский «Лех». Яркие перформансы фанатов этих двух клубов можно наблюдать в различных подборках «топ» на ютубе, да и на sports.ru зачастую появляются красочные видео, под которыми злостные комментаторы-снобы обычно оставляют короткие записи вроде: «вот так нужно болеть!». Я бы на самом деле ой как поостерегся таких слов.
Еще в 1980 году состоялось масштабное побоище между фанатами «Леха» и «Легии». Примерно семь тысяч на две – таков был расклад, можете себе представить (видимо, «Легия» обороняла какую-то крепость, чем еще можно объяснить троекратное численное превосходство «Леха»?). В этой массовой драке зарезали одного из фанатов «Легии», а битва прекратилась только с помощью приехавшего на место действия польского спецназа. Инцидент был предан огласке лишь после падения берлинской стены.
Вообще же фанаты «Леха» никогда не дерутся часто – перед каждым сезоном они намечают план, когда и с кем махать кулаками, – но когда они это делают…
В середине 90-ых «Лех» был самым разбойным и обезбашенным футбольным клубом Польши. Фанаты этой команды в то время чрезмерно увлеклись спортивной подготовкой, а потому равных по части «третьих таймов» им не было. Ко всему прочему у ультрас «Леха» были и «дипломатические» успехи: вместе с фанатами «Краковии» и «Арки» они создали альянс «Триада» (как оригинально). Превосходство в Польше было у них такое, как если бы Мухаммед Али объединился с Джорджем Форманом, и молотили бы они, скажем, Дона Кинга.
В последние годы полиция ужесточила свои методы воздействия на фанатов, тем более, что их и без того не очень много на самом деле. Если раньше, скажем, за использование пиротехнических средств фанату грозил всего-то штраф (административное наказание), то сейчас это карается лишением свободы сроком до 5 лет (уголовное). Такой вот юридической артподготовкой прошлись по фанатским трибунам власти в преддверии Евро-12, опасаясь бесчинств своих хулиганов.
Помимо прочего, власти Польши, то есть, правоохранительные органы этой немилой страны, взялись за активных фанатов и хулиганов, за лидеров движений. Всех кого могли – ликвидировали (за пределы стадионов, а то и за решетку) тонкими приемами, которыми владеют, кажется, полицейские всех стран. Если надо – найдут за что. Например, множество фанатов, выражаясь их же языком, «загребли» за продажу наркотиков или за их хранение, что, в сущности, уже не особенно важно.
Весной 2012-го, перед самым Евро, с марта по апрель было арестовано около 400 активных фанатов. Ежедневно заводились дела по самым разным статьям – лишь бы эти безумные фанаты не сорвали чемпионат Европы. Неудивительно, что в последние годы польские ультрас, мягко говоря, не особенно жалуют свою сборную и регулярно бойкотируют матчи национальной команды.
Все вышеперечисленные меры, однако, не остановили фанатские движения по всей стране, это как минимум. Достаточно вспомнить чумовой финал Кубка Польши-2012 «Легия» – «Лех» (а это как раз в разгар репрессий), когда прямо на глазах у правительства Польши и делегатов УЕФА после финального свистка разгорелась массовая драка ультрас с полицией. После инцидента многие фанаты с обеих сторон оказались в тюрьмах.
Начались гонения на фанатов и в СМИ, которые были призваны сделать имидж ультрас непривлекательным, отталкивающим, чем только вызвали очередной бойкот со стороны фанатов.
Впрочем, те же болельщики «Леха» регулярно предоставляют журналистам инфоповоды. Так, например, в одной из последних драк 230 познаньцам понадобилось всего 3 минуты, чтобы отметелить 230 фанатов «Руха». Не говоря уже о том, что для клуба стало своего рода привычкой – выплачивать УЕФА штрафы за расистские или националистические нападки своих фанатов.
Ультрас «Леха» не оставили в покое даже соседних литовцев. В недавнем отборочном матче Лиги Европы поляки принимали у себя дома «Жальгирис». Во время первого тайма, когда литовцы забили гол, на польской трибуне развернули оскорбительный баннер: «Литовский хам, на колени перед польским паном!» За что пришлось оправдываться уже не только клубу и футбольной федерации Польши, но и высшему руководству страны. (Когда эти команды играли в Вильнюсе, польские фанаты скандировали «Мы дома» и «Вильнюс – польский», а стычек с литовскими болельщиками удалось избежать только благодаря вмешательству полиции).
«Литовцы, мы приносим свои извинения за этот транспарант! За ним стоит горстка футбольных хулиганов, а абсолютное большинство жителей Познани с этим не согласно», – говорилось в обращении клуба после инцидента.
Литовцы простили. А что они еще могли сделать?
(Загреб, Хорватия)
13 мая 1990 года. Матч Смерти.
Весь день в Загребе не угасали очаги стычек футбольных фанатов «Динамо» и белградской «Црвены звезды».
Выезд в Хорватию у «Црвены» возглавил сам Аркан, знаменитый сербский военачальник, впоследствии – основатель Сербской добровольческой гвардии (известной как «Тигры Аркана» – настоящие профи, головорезы). Вместе с ним в Загреб отправились три тысячи бесстрашных, лучших из лучших – тех, кто через несколько лет сражались бок о бок за православную Сербию.
В те годы отношения между нациями внутри Югославии, как вы, наверное, помните или знаете, были катастрофическими. Страну раздирал национализм и внутренние проблемы, она стояла на краю пропасти. Оставалось только чуть подтолкнуть…
Футбольные матчи между сербскими и хорватскими клубами вышли за рамки футбола и стали исключительно политикой. Проиграть было нельзя – касалось ли это фанатских боев или самой игры.
«Bad Blue Boys» – главная ультрас бригада загребского «Динамо» – усердно готовилась к 13 мая; все знали, что в этот день грядет что-то особенное. Но случилось то, что случилось.
Едва футболисты отыграли 10 минут, как разъяренные фанаты гостей снесли ограждения и с ножами напали на сектор хорватского «Динамо», на ходу выкрикивая лозунги вроде «Загреб – сербский». Нападение было отбито. Но хорваты не могли не отомстить «Црвене» и через некоторое время организовали контрнаступление, которое было не без труда остановлено полицией. Полицейские ряды состояли в основном из сербов, которые отнюдь не церемонились с загребцами – в ход шли дубинки, слезоточивый газ, гнев. Жестокость правоохранителей только усугубила и без того шаткое положение: рассвирепевшие фанаты хозяев в минуты смяли полицейских (которых к тому же было в разы меньше) и вырвались на поле. На зеленом газоне, по всему стадиону «Максимир» началась настоящая битва, ставшая теперь уже легендарной.
Они уродовали друг друга целый час. Лишь с помощью военной техники удалось остановить кровопролитие. Сотни человек пострадали в этой мясорубке. Стадион «Максимир» был частично разрушен.
Что же касается футболистов, то некоторые из них и не думали покидать поле. Среди них – капитан загребского «Динамо» Звонимир Бобан. Увидев, что полицейский избивает хорватского болельщика, Звонимир попытался оттащить в сторону полицейского, после чего ногой в прыжке ударил противника. Одноклубники Бобана тут же бросились к нему на подмогу и окружили его, действуя как телохранители – так, чтобы до него не смог добраться слуга закона. (Который, как потом выяснилось, был боснийцем-мусульманином, через несколько лет после инцидента он публично простил Бобана за тот удар).
После того эпизода Бобан стал легендой Хорватии. Он, публичная личность, знаменитость, открыто сражался против Югославии.
(Тот самый удар Бобана)
События 13 мая 90 года оказали едва ли не решающее влияние на дальнейшую развязку событий на Балканах. Как я уже говорил, «оставалось чуть подтолкнуть». Многие люди в бывшей Югославии и сегодня считают, что знаменитый Матч Смерти стал последней каплей, после которой гражданская война стала неизбежной.
Как это порой случается, с обретением независимости жизнь клуба и его болельщиков стала только хуже. Глава Хорватской республики Туджман объявил, что название клуба является пережитком коммунистического прошлого, после чего дал ему имя «Хаск Градьянски». (Логика такая: когда-то в Загребе были две команды: «Хаск» и «Градьянски», которые были расформированы при коммунизме). Через несколько лет, впрочем, команда была вновь переименована – на этот раз ей дали имя «Кроация».
«Bad Blue Boys» были в ужасе от таких «инициатив» и не переставали бастовать и протестовать против подобных перемен. Они хотели, чтобы им вернули их родное «Динамо».
Во время первой игры «Кроации» загребские фанаты были разогнаны усилиями специально подготовленной полиции, которая ко всему прочему изымала атрибутику с символами «Динамо». Мятеж был подавлен в балканском стиле – сурово: дубинками по голове, газом в глаза. После этих акций множество фанатов бывшего «Динамо» оказались в больницах с серьезными увечьями. А хорватские СМИ о случившемся словно и не знали, а ничего и не произошло, собственно...
Тогда же, кстати, был введен официальный запрет на символику загребского «Динамо».
Спустя годы подполья, примерно с 98-го, фанаты «Динамо» предприняли попытки вернуться на стадион, и разумеется, положили на закон – проносили с собой на трибуны символику любимого клуба. Стычки с полицией, которая пыталась изымать запрещенную символику, стали делом вполне обыденным и рутинным. Лишь в 2000 году, когда в стране сменилась власть, новое правительство на радость фанатам вернуло клубу его прежнее название. Конфликт был исчерпан.
На сегодняшний день «Bad Blue Boys» – быстро развивающаяся банда ультраправого толка. (Как известно, при гитлеровском нацизме Хорватия была марионеточным государством с фашистским диктатором Анте Павеличем и множеством концлагерей на своей территории; поэтому удивляться идеологии фанатов загребского «Динамо» не стоит). У «Bad Blue Boys» также множество объединений и филиалов (есть даже в Австралии). Загребские болельщики известны по всей Европе оглушительными «третьими таймами» и своей знаменитой песней «Dinamo ja volim» («Я люблю «Динамо»), которую они браво исполняют перед каждым матчем. Что касается драк, то упражняются загребцы в основном на «Торсиде» – фанатах сплитского «Хайдука». Кроме этого динамовцы часто проводят бои с сербскими группировками, в особенности из «Црвены Звезды» или из «Партизана».
