Оливер Кан: «Кто-то вытащил вилку из розетки и стало темно – вот что такое уход из футбола»

Сергей Кривохарченко записал рассказ Оливера Кана о том, как ему стало скучно после футбола и он пошел изучать экономику. Подробности – на Tribuna.com.

Фото: Fotobank/Getty Images/Bongarts/Alex Grimm

— Вы помните свой прощальный матч? Что вы сказали, когда после его окончания зашли в раздевалку?

— Если я правильно помню: «Слава богу, все позади».

— Что было потом? Ведь на самом деле еще не все было позади?

— Конечно, спортсмен может подготовиться к этому моменту. Я заранее определился, когда хочу завершить карьеру: после чемпионата мира в Германии в 2006-м решил, что поиграю еще два года и закончу в 2008-м. Хотя, конечно, не так просто играть, помня о заранее определенной дате окончания. Кроме того, многие люди говорят тебе: «Ты мог бы поиграть еще два-три года». Но часто бывает, что в таких случаях спортсмена начинают провожать со стадиона свистом. Итак, я готовился к этому моменту, но рациональные размышления о нем — это одно, а вот на самом деле его пережить — совсем другое. Ведь вся моя жизнь в течение 20 лет определялась футболом. Это можно сравнить с моментом, когда кто-то вытаскивает вилку из розетки и вдруг в комнате становится темно. Конечно, у меня было некоторое преимущество: я знал, что буду работать на телеканале ZDF экспертом, то есть останусь в футболе, пусть и буду наблюдать за ним со стороны. Но тем не менее поначалу ты в темной комнате и должен заново поразмыслить о том, что тебя ждет теперь и как транспортировать все твои футбольные успехи в новое время.

— Не стал ли контракт с ZDF проблемой? В том смысле, что это тоже самоидентификация с помощью футбола.

— Да, часто бывает так, что спортсмен слишком быстро решает вернуться туда, откуда он только что пришел, — туда, где он чувствует себя уверенно как тренер или менеджер. Вот этого я на самом деле поначалу не хотел. Я совершенно сознательно искал дистанцию, не желая при этом полностью отрываться от футбола, это был бы слишком радикальный шаг. Именно поэтому работа на телевидении была для меня важна: наблюдать за футболом, но с новой, аналитической точки зрения. При этом я сознательно искал эту пустоту, о которой все время говорят закончившие карьеру спортсмены, я хотел ее почувствовать, потому что именно благодаря этому ощущению в человеке могут развиться совершенно новые вещи — желания и способности, которые у него, возможно, были всегда, но на которые у него никогда не было времени.

— И вы сразу приняли решение получить MBA?

— Нет, это желание возникло где-то через год. Я подумал: «У тебя наконец-то есть возможность сделать так много того, что ты раньше не делал». В какой-то момент, на 50-м турнире по гольфу, тебе становится скучно. И седьмой отпуск где-нибудь — это, конечно, хорошо, но у тебя постепенно возникает желание как-то работать. Я давным-давно привык к адреналину в своей жизни, к вызовам, и поэтому мне было важно понять, что сейчас я снова к ним готов. Меня всегда вдохновлял бизнес, хотя я должен признаться, у меня тут есть слабые стороны. Я еще во время карьеры изучал экономику заочно, и поэтому было совершенно естественно попробовать получить степень MBA.

— Вы решили это сделать в частном университете Зальцбурга. Чем вы там вообще занимались, там можно просто купить диплом?

— Этого я не знаю. Я не об этом думал, а в первую очередь о том, чтобы найти новый вызов. Наверное, не надо объяснять, что это значит для человека в возрасте под 40 лет, который до этого все время жил в футболе — и тут вдруг начинается что-то совсем непривычное. Ты должен сесть и начать разбираться с совсем новыми темами. Я понимал, что в моей ситуации нет смысла снова идти на бакалавриат или получать магистерскую степень. Для меня было важно делать то, что можно закончить в обозримый промежуток времени, и то, что будет ориентировано на практическое применение. Именно это и предлагал университет в Зальцбурге. И я не сказал бы, что диплом достался мне в подарок. Напротив, преподаватели очень пристально смотрели: а на что именно способен герр Кан? Но это было весело. Я получал удовольствие, знакомился с новыми людьми. В этом университете нужно присутствовать две-три недели в семестр, посещать занятия каждый день. В начале курса нужно встать и представиться, и я себя все время чувствовал немного странно, когда вставал и говорил: «Здравствуйте, меня зовут Оливер Кан, раньше я был вратарем...»

— Та ожесточенность, которую так часто проявлял футболист Кан — вспомним хотя бы эпизод с Херрлихом, — она осталась у вас, когда вы превратились в студента?

— Думаю, что это выглядело бы немного странным — если бы я в университете сохранил ту же манеру поведения, которая в некоторых случаях проявлялась на поле. Так что она отражалась на несколько ином уровне. Но очевидно, что бывшему спортсмену идет на пользу то, что он привык быть дисциплинированным, ставить перед собой цели и по возможности достигать их. Но могу еще раз повторить: твое тело, разум поначалу совсем иначе настроены, и ты не сразу можешь приспособиться к новым задачам. У меня возникали моменты, когда я думал: способен ли я вообще на это? Но такие сомнения и то, что ты все время пытаешься продолжать, — это очень здорово. Ты чувствуешь, что адаптируешься все лучше и при этом развиваешь в себе совершенно новые качества и возможности.

— Качествами и возможностями определяется любой бренд. В настоящий момент Оливер Кан — это бренд? У вас была возможность выбрать, каким именно он должен быть?

— Спортсмену нужно самому определить присущие ему качества и в какой-то мере регулировать свое поведение — это помогает идентифицировать себя как бренд. Очень важно, чтобы его качества имели прямое отношение к тебе самому. Мы прекрасно знаем, какие возникают проблемы, когда бренд не аутентичен и не имеет ничего общего с личностью, мы все видели, что произошло с Тайгером Вудсом. Мне помогло то, что мой бренд сложился из тех вещей, которые определяют меня как личность с личными качествами, успешностью, дисциплинированностью. Но, как я уже сказал, человеку нужно какое-то время подумать о самом себе и выбрать не то, что, как ему кажется, может удачно функционировать со стратегической точки зрения, а свои настоящие сильные стороны.

— Помимо нескольких рекламных контрактов, вы занимаетесь бизнесом в разных областях. Расскажите, например, о своем портале www.fanorakel.de.

— Я еще во время своей активной карьеры задавался вопросом: то, что рассказывают медиа о футболе, и то, что на самом деле думают любители футбола, — насколько это совпадает? Или разница велика? Поэтому появилась идея свести мнения большого количества болельщиков на одной платформе. Мы тестировали www.fanorakel.de во время чемпионата мира 2010 года и сразу обнаружили, что сервис может пользоваться огромной популярностью. Когда возникали опросы по поводу сборной Германии, мы могли собирать до 100 000 голосов за минуту. Важно, что опросы генерируются автоматизированно — нам не нужна редакция, которая формулировала бы вопросы. Таким образом, в итоге мы создаем сырье для публицистики. Моя задача при этом — оценивать мнения болельщиков, сравнивать с тем, что публикуют медиа, и как-то все это упорядочивать. Этим я занимаюсь и в своем блоге на Bild Online.

— Что такое Titaneon Media AG?

— Мы хотели бы использовать наши технологии для создания подобных платформ не только для футбола, но и для других видов спорта и совсем не связанных со спортом областей: бьюти, биржи, финансы. Поэтому мы решили объединить несколько различных фирм под одной крышей. А название, видите, состоит из слов Titan и Neo — «новый», мне оно показалось неплохим.

— О вас пишут, что вы больше не соответствуете своему старому имиджу: угловатый, неуютный, властный.

— Ну, последнее я хочу и дальше о себе слышать. Что касается остального, то я не знаю, что под этим подразумевается. С чем-то подобным можно столкнуться в «Баварии»: этот клуб находится под огромным давлением. И когда вамснова и снова нужно удовлетворять высочайшим требованиям, побеждать, выигрывать титулы, напряженно тренироваться — знаете, это же не всегда так уж забавно. Поэтому в одном или другом интервью или в каких-то ситуациях на поле, возможно, и проявлялась моя «угловатость».

— Вам кажется странным, когда вы видите старые записи самого себя в подобные моменты?

— Нет, нет. Я думаю только: «О, глянь-ка, что работа вратаря может сделать с человеком».

— Вы выступаете с лекциями на тему «Звезды спорта как бренд». Что делает звезду брендом?

— Основная предпосылка — это, конечно, успешность. Затем идут личные качества, однако во время карьеры не стоит слишком много думать на эту тему. Когда я играл, я не думал, как выгляжу на поле, — я был тем, кем был, и не мог это изменить. И еще очень важно присутствие в медиа. Я думаю, во многих видах спорта есть великолепные спортсмены, которым, к сожалению, этого присутствия не хватает и поэтому трудно стать брендом.

— Молодые игроки нового поколения: Ройс, Гетце — они уже стали брендами?

— Да. Или, по крайней мере, они на пути к этому. Я в начале своей карьеры не думал на эту тему, в центре были другие вещи: ты хочешь проявить себя на поле, закрепиться в составе. Сейчас все по-другому, сегодня даже молодые игроки заключают достаточно крупные рекламные контракты, а в мое время можно было рассчитывать максимум на пару марок от производителя перчаток. Но проблема молодых спортсменов — если смотреть на них как на бренды — заключается в том, что им трудно точно определить все свои качества, чтобы свойства бренда на сто процентов сочетались с личностью. Это становится проще сделать с возрастом.

— Не так давно Ули Хенесс сфотографировался для одного журнала в образе фаната с южной трибуны. Подпись была: «Игроки уходят — клуб остается». Хенесс — это составляющая бренда «Бавария»?

— Я не знаю ни одного другого менеджера, который настолько жил бы клубом, настолько идентифицировал бы себя с ним. Хенесс хотел показать, что при всей коммерциализации футбола в центре — болельщики. Я неохотно употребляю по отношению к ним слово «клиент». Очень важно, чтобы футбольное предприятие, при всех экономических требованиях, осознавало свою социальную ответ­ственность. Когда в начале сезона фанаты устраивали акции протеста, я не думаю, что дело было именно в запрете на использование пиротехники на стадионах. Это был общий крик: «А кто мы, собственно? Как нас воспринимают руководители клубов? Просто как каких-то людей, которые немного поддерживают атмосферу и не имеют права голоса, или нас все же воспринимают всерьез?» Я думаю, именно здесь для футбольных клубов расположена очень интересная и важная область деятельности. Болельщиков нужно больше вовлекать в то, что происходит в клубе, в определенной степени позволять участвовать в принятии решений.

— Мы когда-нибудь увидим вас в роли спортивного директора или менеджера какого-нибудь клуба бундеслиги?

— У меня продлен контракт с телеканалом ZDF до 2015 года, у меня есть бизнес-цели, и я в настоящий момент нахожу все это ужасно увлекательным. Конечно, футбол притягивает всегда, но сейчас я не испытываю потребности вернуться.

— Какова вероятность, что это произойдет в течение следующих 10 лет?

— Я недавно в Париже встретился с Пауло Коэльо. И он сказал мне: «Герр Кан, не всегда возможно все спланировать. Не всегда человек должен ставить себе предельно детализированные цели». И я хочу сказать, что я сейчас наблюдаю за тем, что со мной происходит, с огромным увлечением и воодушевлением, но при этом позволяю входить в мою жизнь чему-то новому и не пытаюсь ничего форсировать.