1990. СПИД, городские проводы и вытрезвитель на фоне Израиль – СССР 3:2

Эх-х-х, и времена веселые пошли в 1990 году. Почти всё, что было под запретом ранее – официально разрешалось, или же не запрещалось. Видеосалоны с самым разнообразным репертуаром, от «Полицейской академии» до «Эммануэль». Причем располагались эти самые видеосалоны в основной массе в домах культуры и кинотеатрах. Концерты ранее запрещенных рок-групп собирали полные стадионы. Пресса писала, а ТВ показывало всё без ограничения – от эротики до злобоневных тем. А их было завались. Конечно же, никто не думал еще, что СССР скоро распадется. Но Грузия и Литва уже жили самостоятельной жизнью и проводили свои национальные чемпионаты по футболу. В стране начался повальный дефицит – от сигарет до сахара и колбасы. Правда, хлеба насущного пока хватало всем, и алкоголя было – залейся. И казалось, что советское руководство намеренно начало спаивать население, не давая ему погибнуть голодной смертью, но зато зрелищ было завались.

В Херсоне так же скучать не приходилось. Пошло время проводов в советскую армию. Первые в областном центре я гулял в общаге завода имени Петровского этажом ниже. Хлопец был родом из Баку. Приехал в Херсон, навестил свою бабульку, но решил жить самостоятельно. Поступил на завод карщиком. Получил место в общежитии. Познакомился на дискотеке в нашей общаге с красивой миловидной селяночкой, тоже работавшей на заводе, маляром. И вскоре начал к ней бегать на свидания. Сначала днём. Потом вечером. А затем и с ночевкой. А попасть в женское общежитие было нелегко. Если проходишь через вахтершу, то в 23.00 она всех женихов метлой выметала. Причем в прямом смысле. Но пацаны умудрились до хитрости, чтобы попадать к своим зазнобам позже положенного времени. Все угловые балконы общаги были зашиты жестью. Так вот сердобольные девчонки, охочи до мужских ласк, на третьем этаже отогнули сверху этот лист. Днем он загибался на место, а ночью разгибался уже женихами. Только вот лазить было опасно, можно было сорваться. Но разве это было помехой для сердобольных Ромео?

Таким был и мой знакомый по общаге. Мы с ним часто попивали пивко под солёненькую тараньку. Я ему одолжил джинсовую рубашку-варенку, чтобы было легче форсить перед невестой. За что паренёк был очень благодарен. И вообще я в то время денег на одежду не жалел. Джинсы-варенки пару штук, джинсовые курточки-варенки с отстегивающимся мехом, джинсовые рубашки-варенки самого разнообразного фасона, моднячие полусапожки, фирмовые кроссы синего цвета. В общем, был весь в джинсе. Я считал, что грошики жалеть не нужно. И пока живется весело, то нужно брать от жизни всё. Игра на клавишнике в кабаке позволяла вести более-менее роскошную жизнь.

А тут приглашение на проводы. Я привык в селе, что парней в армию провожает как минимум сотня людей. А здесь восемь человек в тесной комнатушке общаги. Где за сдвинутыми двумя столами (один взяли у меня в комнате) стояло два трехлитровых бутля самогонки, салатики и дымящаяся толченая картошка. Что у меня вызвало недоумение. Но взглянув на лица четырех подруг, сидевших напротив, настроение резко поднялось, ведь двое из них, кроме провожающей, были писаными красавицами. И понеслись тосты да танцы на просторе кухни под «Атас» группы «Любэ», тогда хит из хитов.

Кстати, спустя три года в том же Херсоне я побывал на концерте «Любэ». Профсоюзы новокаховского СПМК, где я тогда работал электрослесарем, достали билеты на всю нашу бригаду. Я взял два, и вместе с подругой балдели в «Юбилейном» под этот же «Атас» и другие новые песни группы. Но вернемся к проводам.

Ко мне привязалась самая некрасивая толстая деваха, отпугивая своим грозным видом всех своих подруг. После того, как закончилось бухло и закусь, решили пойти в женскую общагу. А так, как было уже после одиннадцати ночи, пришлось лезть через третий этаж. Я проделывал это впервые, и по неопытности порвал себе варенки. Но девахи оказались сердобольными, и быстро мне зашили испорченную дорогую вещь. Как же я надеялся, что удастся в женской общаге выцепить красавицу. И, казалось, что мои мечты сбылись. В комнату на голоса развеселой пьянки вошла сногсшибатльная девица. А на платье был такой глубокий разрез, что, казалось, под ним ничего нет, кроме такого привлекательного тела. Но, увы. На все мои ухаживания она не обращала внимания. А потом, сделав отмазку, что ждет парня с армии и пожелав счастливой службы нашему призывнику, ушла к себе «домой». Пришлось мне выжрать поллитра водки (которые в количестве шести пузырей, кстати, я взял со своей комнаты в общаге), чтобы толстая приставуха не казалась страшной, а даже очень наоборот. Но и это не помогло. Я будто бы работал в поле на тракторе, так она меня вымотала своим напором и весом.

Утром на троллейбусах и автобусах провели хлопца из Баку на областной призывной. Песни под гитару. Слезы девушек. Уход призывников с рюкзаками за плечами за ворота КПП. Многих местных отпускали домой на сутки, если не был из призываемых команд, или же команды были набраны не полностью. Под этот список попал и мой знакомый. Я остался возле КПП бухать с местными знакомыми, которые тоже проводили своих кентов. Смотрю, ворота отворяются, и выходит человек двадцать на волю, среди которых и бакинец. Он мне так обрадовался, словно бы пару лет не виделись. Вернулись с ним в общагу. Как раз приехала его мама из Баку, и он меня пригласил поехать с ним на квартиру к бабушке. Разговорились с его мамой. Когда женщина узнала, что я бывал в Баку, то стала расспрашивать, в каких именно местах? Кроме Баладжар я еще побывал на месте, где упавший Никулин и Миронов говорят «Шьйорт побери» в бессмертной комедии «Бриллиантовая рука». Вспомнили про Баку, в общем…

А на следующий день пошли нашей дружной толпой из работников завода Петровского сдавать кровь из вены на СПИД, который тогда называли «чумой ХХ века». Одному нужно было срочно сдать перед свадьбой по требованию невесты, вот и решили его поддержать. Был в больнице завода на первом этаже анонимный кабинет. Сдаешь кровь, тебе выдают номерок, а на следующий день ты его называешь, и узнаешь результаты анализов. И когда до меня дошло, что у меня негативный результат – то так и опустился на стуло возле врача. Передумал всех знакомых девах, с кем имел интим последние месяцы, а в голове звучала популярная песня тех годов группы «Анонс» про СПИД и Олю. Только вот эта песенка мне уже такой веселой не казалась.

Когда врач увидела мою растерянность, то быстро успокоила: «Если бы у вас был позитивный результат – то это плохо. А у вас все нормально». Толпа, которая зашла со мной и тоже оторопела от услышанного, заржала дружно, как стадо жеребцов. На что я ответил, мол, чего зубоскалите, сами-то тоже не знали…

16 мая были проводы у моего друга, который жил неподалеку общаги в частном доме. Здесь уже толпы было человек 70-80, большинство молодежи. Вышел я отнести свои вещи, которые тоже давал носить парню, после второго стола через дорогу в общагу к себе в комнату, и был остановлен нарядом милиции:

- Сам в микроватобус пройдешь, или помочь? – спросили «друзья народа».

- Пройду, - ответил кратко, и занял место в салоне, где уже сидело человек пять из проводов…

Привезли нас из Суворовского в Днепровский район Херсона. Вообще не понял, что менты из другого района делали в чужом? План перевыполняли, что ли? Ну да ладно. На вопрос: «Сколько выпили», один я ответил, что меня забрали со второго стола проводов в армию, значит, уже немало. А все остальные присутствующие, хоть как-бы не еле-еле воротили языком, доказывали, что они ни в одном глазу, и что они вмазали только по бокалу пива. Процедура с приседанием и хождением «по линии» с прикосновением пальцем к носу с закрытыми глазами завершилась тем, что всех нас раздели до трусов и носков, и отвели в камеру, где «уложили» на грязные матрасы под простынями. Через час такой «терапии» я замерз, и начал гепать в дверь, мол, открывайте, я играю в кабаке, и мне сейчас туда нужно. Что было чистой правдой. Мильтоны открыли дверь. Смотрю, Израиль – СССР смотрят в дежурке. Счет – 2:2. Отвели меня в туалет сначала. А потом в какую-то камеру, которую я про себя назвал «пыточной». Посадили на деревянное кресло, привязали ремнями грудь, руки и ноги, и ушли. Через час я был весь синий от пробивавшего холода. Хорошо, хоть менты отозвались на мои просьбы, и отвязали, взяв слово, что больше я до утра буянить не буду. До утра я выспался. Как оказалось, за содержание в вытрезвителе нужно было платить 25 рублей в сутки. А у меня было всего 23-и… Пришлось опять идти уже в знакомую камеру. Пока не зашел один из ментов. Сказал, что я очень похож на его сына, и что он вместо меня два рубля доплатил. Когда одевался, милиционеры пристали с расспросами, сколько стоит мою спортивная сумка?

- Не знаю, - ответил.

- Что, украл? – насторожились?

- Мама на 23 февраля подарила…

Менты позвонили на завод Петровского, удостоверились, что я там работаю, и отпустили.

Как оказалось к моему большому удивлению, вся фирмовая одежда в сумке оказалась на месте. А заодно и две бутылки смаги, которые замотал в рукава рубашки из благодарности призывник, когда мне отдавал ми вещи. То ли менты не шмонали мою сумку, то ли побрезговали спиртным местного разлива. Это уже вопрос к ним.

Приехал я к общаге. Зашел на проводы и сообщил, что несколько человек в вытрезвиловке Днепровского района и за них нужно заплатить по четвертному. Взял со стола котлеток-редисочек. И уже в фойе родной общаги смотрел повтор товарищеского матча Израиль – СССР, с некрываеым наслаждением попивая самогон под хороший закусон. Во-первых, изначально удивил стартовый состав – десять киевских динамовцев (Виктор Чанов, Сергей Шматоваленко, Ахрик Цвейба, Олег Кузнецов, Анатолий Демьяненко, Василий Рац, Алексей Михайличенко, Геннадий Литовченко, Иван Яремчук, Олег Протасов), плюс московский спартаковец Валерий Шмаров. Возникал вопрос: «Если Лобановский такой гениальный, он что, не знает функционального состояния игроков своего клуба?». Только а началом второго тайма вместо Цвейбы вышел Вагиз Хидиятуллин с французской «Тулузы», ранее игравший за «Спартак». Минский динамовец Андрей Зыгмантович тогда же сменил Яремчука. А в середине второго тайма вместо травмированного Михайличенко вышел Сергей Фокин из столичного ЦСКА. Здесь замечу, что эта травма для Алексея казалась роковой. Михайличенко только-только излечился от предыдущего повреждения. И вот новое, из-за которого лучший футболист СССР 1988 года не поехал на итальянский чемпионат мира.

Сама игра не особо впечатлила. Советские футболисты как легко комбинировали возле чужой штрафной площади, так же легко пропускали контрвыпады соперников. У евреев в первом тайме два момента – два гола. Но наши легко отвечали ответкой. Во втором на третий пропущенный мяч ответить не сумели…

Перед чемпионатом мира к команде Лобановского осталось больше вопросов, нежели ответов.