Капитан Крюк. Как аккордеон Тони Лавелли спас «Бостон Селтикс»
Еженедельник «Биллборд» за 6 июля 1959 года, главное американское (а значит, и мировое) издание музыкальной индустрии. На 72 страницах обсуждаются стереопластинки, рост продаж альбомов по сравнению с синглами, бесконечные войны правообладателей. Половину журнала занимает размашистая реклама хитов: Бобби Дарин, Пол Анка, Фрэнки Авалон, десятки других, забытых имен. Разумеется, на месте знаменитый «Топ-100»: на этой неделе на 43-м месте дебютирует песня «A Big Hunk O’ Love» Элвиса Пресли. В длинном списке свежих записей с пометкой «неплохой потенциал продаж» – новый альбом Тони Лавелли, аккордеониста-виртуоза. Это одно из последних упоминаний о музыканте в прессе и последняя его запись: аккордеон полностью проигрывает конкуренцию новой волне кантри и рок-н-роллу. Да и в этот раз, чтобы привлечь внимание к альбому, приходится напоминать, что Лавелли всего десять лет назад был одним из лучших игроков в баскетбол в Америке – а значит, и в мире.
В музыке, впрочем, как и в спорте, десять лет – это поколение, иногда и не одно. В конце сороковых Лавелли из университета Йеля был фигурой совершенно другого масштаба. Он три года подряд попадал в сборную лучших университетских игроков и в итоге был выбран «Бостоном» под 4-м номером драфта. Вместо абзаца текста во второй половине музыкального еженедельника ему посвящали фотоколлажи на несколько страниц в журнале «Лайф». Фотограф старательно, используя новейшие технические трюки, снимал его невероятный бросок крюком – боком, через голову. Лавелли исполнял подобное обеими руками, в самые неожиданные моменты, с любых расстояний; он проигрывал опекунам в силе, но даже лучшие защитники не могли блокировать – а чаще всего и успеть заметить – его броски.
Его кумирами детства были Гершвин, Коул Портер и Падеревский
Но Тони всегда хотел заниматься только музыкой. Даже играть в баскетбол худой итальянский мальчик начал, чтобы завоевать признание школьных друзей, которых не особенно впечатляло его мастерство в игре на аккордеоне. Его кумирами детства были Гершвин, Коул Портер и Падеревский; «Он мог проснуться среди ночи, чтобы записать песню, пришедшую ему в голову», – вспоминала его сестра. После Йеля он начал выступать в клубах с концертами и совершенно не собирался становиться профессиональным баскетболистом. Понадобились долгие уговоры комиссионера лиги и «Селтикс», предложивших ему зарплату в 13 тысяч долларов. Но и тогда Лавелли согласился стать игроком НБА лишь с удивительным условием: за дополнительные 125 долларов за матч он будет выступать в каждом перерыве с коротким сольным концертом на аккордеоне.
В первом же матче за «Селтикс» он набрал двадцать очков и исполнил свою любимую «Гранаду» в перерыве.
В первом же матче за «Селтикс» он набрал двадцать очков и исполнил свою любимую «Гранаду» в перерыве.
Останься Лавелли в «Бостоне» всего на год, и он смог бы сыграть с Бобом Кузи под руководством феноменального тренера Ауэрбаха. Задержись Тони в НБА на несколько лет, и в 1956-м в команду пришел бы Билл Расселл. Это практически гарантировало бы Лавелли несколько чемпионских перстней, пусть в той команде он и не был бы на первых ролях.
Но он всегда гораздо больше любил музыку, и именно этим, возможно, спас одну из лучших команд в истории спорта. В сезоне-1949/50, всего лишь четвертом в истории НБА, у «Селтикс» были серьезные проблемы с посещаемостью и с игрой – а значит, и с финансами. Клуб всерьез собирались закрывать – и, по мнению некоторых историков баскетбола, именно удивительные представления Лавелли вернули интерес зрителей и позволили проигрывавшей две трети матчей команде продержаться до прихода Ауэрбаха. О Лавелли писали все газеты, его, в отличие от его партнеров по команде, приглашали на национальные телешоу. Целый год он был чуть ли не главной звездой Бостона – такой, что люди даже не уходили в буфеты в перерыве баскетбольных матчей.
Останься Лавелли в «Бостоне» всего на год, и он смог бы сыграть с Бобом Кузи под руководством феноменального тренера Ауэрбаха
Несмотря на отличную концовку сезона, он не стал продлевать контракт, поступив вместо этого в Джульярдскую консерваторию в Нью-Йорке. Еще год он попробовал совмещать музыку и баскетбол, эпизодически выходя на замену в «Никс», но вскоре понял, что спорт для него совсем не интересен. Прошло еще десять лет, прежде чем его музыка окончательно вышла из моды.
У музыки и спорта немало общего: в частности, сложные технические элементы, которые можно довести до совершенства только практикой при наличии определенных задатков. У Лавелли хватало таланта, терпения и мозгов; когда обе его карьеры закончились, он стал неплохо зарабатывать на бирже и вложениях в недвижимость. Похоже, когда ум, труд и талант сочетаются, в любом случае получается неплохо – а чем именно стоит заниматься, знает лишь сердце. Жаль лишь, что сам бросок крюком, изощренное, внезапное оружие тонкого баскетбольного мастера давно уже стал редкостью – но его хотя бы можно надеяться увидеть во время матчей НБА, в отличие от игрока «Селтикс», играющего на аккордеоне.
Тони Лавелли умел бросать крюком и играть на аккордеоне. Для «Селтикс» важнее оказалось второе.
Текст изначально опубликован в моей рубрике «PROтивоход» на последней странице журнала «PROcпорт» (номер №2(213) за 2013 год). Это оригинальная авторская версия, отличающаяся от журнальной; ну и, разумеется, здесь отсутствуют архивные фотографии и прочее, благодаря чему текст в журнале – это немного больше, чем просто текст. на Sports.ru.
