Белое и Черное. Стоктон и Томас в борьбе за место в «Дрим Тим»

Что сделало возможным карьеру в НБА для Джона Стоктона, так это его чересчур большие руки и его невероятное стремление к саморазвитию. Стоктон был удивительно уверенным в себе игроком. Он когда-то признался, что очень рано понял – битву необязательно выигрывает самый большой и сильный. «Мне всегда казалось, что если ты играешь правильно, у тебя есть шанс на победу. Есть парни, о которых говорят, что они должны победить. Но я был из тех игроков, которые могли победить».

Не было причин, по которым команда Джона из школы «Гонзага Преп» не могла бы выиграть юношеский баскетбольный турнир AAU в Хантингтоне. Когда команда, наконец, прибыла в город, Стоктон первым делом изучил программку турнира, которая включала в себя фотографии участников. «Интересно, насколько хорош этот парень?» – подумал Джон, глядя на фотографию темнокожего игрока из чикагской команды.

Этот парень по имени Айзейя Томас, который оказался немногим больше Стоктона, был довольно хорош. «Гонзага Преп» держалась наравне с соперником из Чикаго в течение трех четвертей, а затем – затем Айзейя решил взять все в свои руки. «Мы довольно эффективно прессинговали соперников на протяжении всей встречи, и тут Айзейя словно решил не выполнять инструкций своего тренера. Он начал проходить нас, словно мы были пустым местом. Проход, пас, данк. Проход, пас, данк. Проход, никто не открыт, завершу сам. Он нас просто уничтожил. Один-единственный парень», – вспоминает Стоктон. – «Я помню, как я вернулся к себе в комнату, и просто не мог поверить, что кто-то мог быть настолько хорош».

Любой, кто когда-либо занимался спортом, знает это неожиданное чувство, когда ты вдруг понимаешь – кто-то намного лучше тебя. Вопрос в том, как ты поступишь в подобной ситуации. Что сделал Стоктон? Он поднял свою планку повыше. Он захотел стать таким же игроком, как Айзейя Томас. Это был словно абсолютно другой уровень, другая Вселенная.

Таких спортсменов, как Джон Стоктон, часто называют олицетворением американской мечты. Маленькие и хрупкие, всегда недооцененные, всегда ставящие свои способности под сомнение, подобные люди добиваются невероятных успехов в спорте, для которого они, казалось бы, не созданы и в котором не имеют значения их собственные таланты.

Однако очень часто мы забываем, что Айзейя, по сути, также представляет американскую мечту, но не ту белую версию, которую нам постоянно вбивают в голову. Да, возможно, у Айзейи было больше природного таланта, чем у Стоктона, в том, что касается прыгучести и скорости. Но на пути у Томаса стояло намного больше преград. Его шансы попасть в НБА, возможно, были еще меньше, чем у Джона.

Трое из братьев Айзейи поддались искушению улиц Чикаго. Один из них, Грегори, стал наркоманом и скончался от СПИДа. Мама Айзейи, истинная героиня, сделала все, дабы отпугнуть наркодилеров, бандитов и мошенников от своего самого младшего ребенка, чтобы он смог чего-то добиться в жизни. Айзейи проводил часы на заднем дворе, играя в баскетбол, и проводил полтора часа в автобусе каждый божий день на пути из дома в католическую школу в Вестчестере, штат Иллинойс, где до него не могли дотянуться грязные руки чикагских улиц. Школа святого Иосифа была для Айзейи тем же, чем «Гонзага Преп» была для Стоктона.

Игра Айзейи была смесью уличного баскетбола и баскетбола из учебников, превосходное сочетание улиц Западного Чикаго и школы святого Иосифа. «Я всегда считал себя довольно сообразительным игроком, который всегда думал на шаг вперед. Подобное мышление было единственным для меня шансом стать кем-то в НБА. Но Айзейя всегда был на один шаг впереди. Я знал, что один игрок собирается сделать. Айзейя знал, что другой игрок собирается сделать после того, что сделает первый игрок», – вспоминает Билл Ламбир, лучший друг Айзейи среди «Плохих парней» из Детройта.

Это настолько иронично, что две стороны американской мечты столкнулись в схватке за место в составе Дрим Тим. Если бы Айзейя не был настолько непопулярным среди других игроков и членов избирательного комитета, он наверняка выиграл бы эту схватку, а Джон остался бы за бортом Олимпиады. Это факт.

Мое личное мнение состоит в том, что Айзейя заслуживал быть в Дрим Тим больше, чем Джон. Я написал об этом в своей колонке в «Sports Illustrated». Через пару дней после того, как номер журнала вышел в печать, я должен был присутствовать на игре в Лос-Анджелесе, и столкнулся со Стоктоном в кафе, куда мы оба зашли взять на ночь по паре сэндвичей.

Я помню, как сказал ему в тот момент: «Джон, я не знаю, читал ли ты последний выпуск «Sports Illustrated», или тебе все равно, но я просто хотел, чтобы ты знал – я написал в своей колонке, что Айзейя заслуживает места в команде». Я не посмел сказать «больше, чем ты», но я думаю, что он понял это.

«Понимаю. Многие считают так же», – спокойно ответил Джон.

«Ты ведь знаешь, как сильно я уважаю твою игру, просто…», – промямлил я.

«Забудь, все нормально», – Стоктон пригласил меня к себе за столик, где мы принялись за свои сэндвичи.

15 ноября 1991-го, через два месяца после того, как Айзейя узнал, что не входит в список десяти игроков, уже отобранных в Дрим Тим, и может попасть в команду только как резервный игрок, «Юта Джаз» приехали в «Пэлэс оф Оубурн Хиллс» в Детройте. Как вспоминает Билл Ламбир, Айзейя молчал до начала игры, но на его лице было странное выражение.

Пылая жаждой мести, мало кто в НБА был настолько же опасен, как Айзейя Томас. Он мог забить через любого игрока, если хотел этого, и Стоктон был лишь одним из множества парней, которые просто не могли удержать Томаса. В тот вечер Айзейя просто разорвал Стоктона, набрав 44 очка и принеся «Пистонс» победу, забыв о своей роли квотербека в попытке продемонстрировать, что он заслуживает места в Дрим Тим.

Годы спустя, я спросил мнение Джона о той игре. «Видимо, Айзейя посчитал, что действительно заслуживает места в команде, и я был предсказуемой целью этой демонстрации», – ответил Джон.

Что уже забыто, так это то, что Стоктон тоже неплохо сыграл, набрав в той игре 20 очков и 12 передач, подтвердив слова Билла Симмонса из «Книги Баскетбола»: «Для поклонников «Юты» наличие в команде Джона Стоктона было словно ограничиваться миссионерской позой на протяжении двадцати лет. Да, у вас был регулярный секс (в данном случае, победы в матчах), но вы не особо хвастались о нем своим друзьям».

Месяц спустя «Детройт» прибыл в Солт-Лейк Сити, довольно негостеприимное место для других команд НБА. Айзейя вновь принялся громить Стоктона, забив шесть очков в самом начале игры. Именно тогда Карл Мэлоун решил, что это перебор.

Для Мэлоуна тот сезон был седьмым в лиге, и они со Стоктоном очень сблизились, глубоко уважая друг друга и понимая, что делают друг друга лучше. Их дружба по-прежнему крепка – Джон и его супруга Нада являются крестными родителями одной из дочерей Карла. Это был дуэт очень жестких игроков, и им обоим это нравилось. На данный момент Мэлоун занимает второе место в истории по количеству совершенных фолов (впереди только Карим Абдул-Джаббар). Стоктон занимает в этом листе четырнадцатое (!) место, являясь единственным (!) гардом в первой двадцатке.

И хотя Карл признавал заслуженной свою репутацию грубияна – вы только взгляните на его тело! – последующие поколения наверняка забудут, что Джон считался грязным игроком и задирой, который не гнушался исподтишка выставить колено или дать локтем по ребрам сопернику. Годы спустя я спросил Джона, считает ли он себя грязным игроком. В тот момент мы стояли у вершины водопада в Спокейне, родном городишке Стоктона, и на миг мне стало страшно, не попытается ли Джон сбросить меня вниз. «Конечно, нет! Я бы ни за что не нанес никому травму умышленно, ни разу за девятнадцать сезонов в лиге. Единственная причина, по которой они так считают – это потому, что они не могут поверить, что такой маленький игрок сумел столько раз успешно поставить заслон для Карла», – с усмешкой ответил мне Стоктон.

Вернемся же к игре в Юте. Ламбир поставил заслон на Стоктоне, Айзейя пролетел мимо него и центрового «Джаз» Марка Итона, и направился к корзине. Мэлоун оставил своего игрока, вылетел навстречу Томасу и резко опустил правый локоть ему в лицо. Айзейя упал как тряпичная кукла, лицо оказалось в крови. Медицинский штаб «Юты» тут же предложил вынести Томаса на носилках с паркета. Однако Ламбир не мог допустить, чтобы его друг покинул игру таким унизительным способом. Он поднял на руки Айзейю, как трехлетнего ребенка, и отнес его в раздевалку.

Мэлоуна удалили за тот фол. Спустя годы я спросил, сделал ли он это намеренно.

«Конечно. Я хотел его остановить. У меня не было намерения ударить настолько сильно, но в такие моменты у тебя буквально нет времени, дабы соизмерить силу. Однако я понимаю всю грубость моего фола», – подтвердил Карл.

Если бы жертвой Мэлоуна был кто-нибудь другой, реакция руководства НБА была бы более строгой. Однако обвинения в грубости не было внове в отношении Карла, а Томас пользовался репутацией человека, которому нипочем подобные приемы. Лучше всех отреагировал Чарльз Баркли, который на вопрос об участии Айзейи в Дрим Тим ответил: «У меня нет никаких проблем с включением Айзейи в состав команды. Однако уже трое из наших игроков вряд ли смогут быть его соседом по комнате. Майкл и Скотти точно не хотят жить с ним вместе, ну а теперь мы можем добавить в этот лист и Карла».

Мне же было интересно в тот момент наблюдать за реакцией тренера «Пистонс» и уже объявленного главным тренером Дрим Тим Чака Дэйли. Как только Айзейя упал на паркет, Дэйли вскочил со своего места и ринулся к месту происшествия. На его капитане и лучшем игроке грубо сфолили, но что мог сделать в подобной ситуации разозленный Чак? Скинуть пиджак и подраться с Мэлоуном? Вступить в конфликт с Джерри Слоуном, который в свое время считался самым драчливым и грязным игроков в «Чикаго Буллс»? В конце концов, Дэйли пришлось просто молча беситься в стиле «Я хочу кому-нибудь врезать, но не знаю, кому!», который мы так часто видим в исполнении тренеров НБА.

Из-за всей деликатности в ситуации с Томасом и из-за своего уважения к нему Стоктон никогда не говорил ничего негативного об Айзейе. Всегда тихий Джон вообще мало обсуждал других. Айзейя также никогда не позволял себе обсуждать Джона публично. Нет сомнений в том, что Томас считал себя лучшим игроком, чем Стоктон, но он никогда не выражал это открыто, а после Олимпиады он набрал номер «Jack & Dan’s Bar and Grill» в Спокейне и попросил передать трубку владельцу заведения.

«Я просто хотел сказать вам, мистер Стоктон, что вся эта проблема вокруг меня и Дрим Тим не касается лично Вашего сына, ибо он великий игрок», – признался Айзейя отцу Стоктона, Джеку.

Джон Стоктон не забыл этого звонка Айзейи его отцу. Когда Джона вводили в Зал Славы в 2009-м, он лично попросил Айзейю подняться на сцену.

(Читая эту часть, у меня, честно говоря, пошли мурашки по коже. В НБА 80-х и 90-х было настолько больше мужества, чести и страсти, чем в нынешней лиге, что порой становится грустно. Богатыри, не мы… – примечание переводчика).

Когда после той игры в Юте я спросил у Чака Дэйли, что он думает о фоле Мэлоуна на Томасе, Дэйли ответил очень неуверенно. Естественно, его возмущало то, что случилось с его капитаном и лучшим игроком, но какую пользу он бы извлек, если бы накинулся на Мэлоуна, которого ему предстояло тренировать в Барселоне? «Они спрашивают, был ли это фол, достойный удаления? К вашему сведению, Айзейе наложили сорок швов. Теперь пусть офис лиги решает, какого наказания достоин Мэлоун», – ответил Дэйли.

До того как Чак Дэйли скончался от рака, мне так и не довелось спросить его, искренне и без купюр, не жалеет ли он, что не вступился за Томаса, когда решался вопрос о его включении в Дрим Тим. Ведь он мог использовать свое влияние и репутацию, дабы попробовать решить вопрос в пользу Айзейи. И хотя, когда к нему обращались с этим вопросом, Дэйли начинал лишь мямлить: «Это был тяжелый выбор для всех нас, я бы очень хотел иметь его в команде» – и так далее, и пытался уйти от темы, я знал, что это его мучило. И когда я вспоминаю, как Дэйли опустился на колени перед лежащим на паркете после фола Мэлоуна Томасом, я понимаю, как же действительно тяжело было для Чака не вступиться перед Федерацией Баскетбола США за этого сложного парня из Чикаго, который дал Дэйли два чемпионства и такое множество волшебных моментов.