Отпечаток. Как Пау Газоль изменил свою карьеру

Пау Газоль не был готов к финалу-2008, он никогда так не играл. Он не сталкивался с исключительно чемпионскими ожиданиями, как Новицки каждый год, он не рос в баскетболе высоких достижений, как Тони Паркер, не осознавал, как справляться с давлением СМИ, подобно Яо Мину. Его карьера в НБА не несла в себе никаких особых ожиданий, ведь, выйдя на один конкретный уровень, испанец никогда доселе не падал ниже этой планки, но и не спешил вскарабкиваться выше. Его развитие, как лидера и как игрока, приостановилось, ощущение того, что он не задействует весь свой потенциал, жило с каждым, кто его видел, а сущность организации подталкивала к осязанию того, что мало чему суждено измениться.

В нем были классические европейские проблемы. Он проваливался в силовой борьбе на щитах, как немец. Он не добирал свои очки, как Джинобили, только вот Ману жертвовал собственными индивидуальными достижениями во благо коллективных, а Газоль просто не тащил, ему не хватало агрессивности. Он был подвержен травмам и мелким повреждениям, как Стоякович, наконец. И, главное, ничего не могло сдвинуть камень, под который нагло не хотела течь вода.

Это самая большая проблема воспитанного игрока, который проводит всю свою карьеру в плохой команде: ему не хватает духа соперничества, он не привык ставить условия, выражать свое «фе», и создается впечатление, что его все устраивает. Гарнетт выпрыгивал из штанишек, и «Миннесота» ползла к своему очередному проигрышу в первом раунде плей-офф, а он сам продолжал развиваться и расти до статуса второго лучшего игрока на своей позиции в истории, а Пау просто разводил руками. На нет и суда нет. Переход из команды, для которой выход в плей-офф — вселенское достижение, в медийный клуб, ставящий перед собой лишь одну задачу и только что подобравшийся к вершине турнирной таблицы благодаря прогрессу Байнэма, да еще и посреди сезона? Это требует совсем другого подхода к себе, к тренировкам, к мировоззрению.

Газоля съели. Голодные ветераны «Бостона» оставили от его бедного тельца лишь кости, скелет, даже кожу с майкой выбросили по ненадобности.

....через два года перед ними был уже другой игрок, четко демонстрирующий то, что лишь баскетбол высоких достижений выжимает из тебя все. Среди всех громких имен того финала, именно он имел самый слабый послужной список, и он их раздел.

Четвертый титул из пяти был чемпионством Брайанта, при котором он решал все вопросы и был безоговорочно сильнейшим игроком на каждой конкретной стадии. Это был его ответ Шаку, обществу, самому себе. Коммьюнити хардкорных болельщиков НБА или просто серьезных наблюдателей, смотрело на это достижение косо, где-то даже презрительно, ведь безоговорочный фаворит – «Селтикс» – потерял системообразующего игрока и заменил его победителем конкурса по скоростному пожиранию «хот-догов», а западные конкуренты также лишились своих лидеров по здоровью: «Сперс» выползли в плей-офф без Ману и сгорели в пяти матчах «Далласу» с тридцатью очками Паркера и двадцатью Данкана в среднем за серию, а «Хьюстон» сначала потерял Трэйси МакГрэйди, а затем и Яо Мина, только что захватившего у «Лейкерс» преимущество площадки. Все осознавали, что такого же вояжа с прохладительным бризом больше не будет, и следующему походу суждено оказаться совсем не под стать предыдущему. Пау пропустит тренировочный лагерь, предсезонку, старт чемпионата из-за травмы бедра, но с первых же игр после возвращения поразит окружающих: перед нами был какой-то невиданный ранее баскетболист, не тот, над кем мы привыкли хохотать, публично называя «слюнтяем».

Его дряхлые ручонки приобрели рельефность, он перестал пятиться и убегать от физической борьбы, лез в молотилку, он собирал оба щита, будучи ранее настоящей тряпкой, имея в «Мемфисе» по 5,5 или там 6 подборов в среднем за серию (!!!) в плей-офф с вытекающими 0-16. Газоль в гуще борьбы перестал быть обузой, за счет интеллекта и умения читать игру ему удалось стать в ней реальным – и главное – ощутимым преимуществом. Он больше не вешалка для одежды. Когда пришел черед решающих матчей, это моментально дало о себе знать: «трехглавый монстр» снимал щит и цементировал трехсекундную зону, к нему не лезли без лишней на то необходимости, и части его тела перестали превращаться в хлебный мякиш при жесткой толкучке за позицию. «Лейкерс» приобрели «toughness», и как раз эти качества и стали определяющими.

«Бостон» выделяло из когорты остальных финалистов последнего времени именно одновременное наличие огромного индивидуального таланта и железной крепости духа, там не было «ссыкунов», там никто не прятался и не убегал от физических конфронтаций. Последствия травмы Гарнетта и доукомлектации калифорнийцев где-то выровняли их по исполнительскому мастерству, и именно характер оказался определяющим. Нет его? Прощайте. Есть? Ах есть?

Пау проявил его тогда, когда в этом была необходимость: он уронил первую доминошку, за ней посыпалась очередь из оставшихся. Серия переросла в силовую и сугубо защитную, «желтые» перестали переключать темп на более резвый, как делали ранее в плей-офф, и здесь сыграл их главный козырь, которым оказался не Кобе: каждый подбор, каждое очко второго шанса, каждый штрафной имеют значение. «Большие» важнее маленьких и свингменов. Защита Тома Тибодо вновь, как и два года назад, заставила Брайанта провести серию ниже своего реального уровня, 6-24 уже вошли золотыми буквами в истории хейтеров, но в 2008-м у противников «Селтикс» не было готовности ответить ударом на удар. Сейчас уже Пау бил первым.

Он стал самым эффективным игроком этой серии, самым важным, самым сильным и самым значимым. Именно качество его игры определило исход. Именно его работа над собой, приведшая к ощутимому прогрессу, даже несмотря на травму и пропуск подготовки к сезону вместе с командой, определила судьбу этого титула. Как раз его интеллект позволил ему влиться в обойму сразу же и ничего не сломать, как обычно бывает с теми, кто сидел у кромки, пока остальные работали над новыми элементами взаимодействий. Он стал тем, кто нашел в себе неиспользованный внутренний ресурс и вытащил из себя все для победы, стал сильнее тогда, когда все уже примерно равны.... и после этого взгляды были обращены только на Брайанта.

Он был на всех плакатах, на всех страницах, на всех экранах. Ему отдали статуэтку, внимание, прессу, и наступил ключевой момент: реакция партнера. Шак возмутился бы, потому что он лучше, Ховард заплакал бы, ведь о нем все забыли, десятки других звезд просто лопнули бы от зависти из-за того, что их, видите ли, не ценят. Это большой удар для адреналиновых наркоманов, это то, что развалило «Лейкерс» ранее, когда Кобе не стал мириться с таким медийным произволом и разрушил всю структуру изнутри, но Газоль не моргнул и глазом. Он продолжил жить как раньше.

Возможно, именно отсутствие внутреннего стержня, такого, какой мы привыкли видеть у игроков подобного калибра, обладателей столь огромного таланта, недюжинного интеллекта и высокого уровня индивидуального мастерства, привело к тому, что после седьмого матча его карьера вошла в пике, и, пободавшись на старте следующего сезона, он начал сдавать к экватору и окончательно скис ближе к самым важным этапам. Наверняка, именно хроническое неумение подталкивать себя, зарубившее на корню желание крикнуть под нос: «Сейчас вы, суки, у меня попляшете, раз забыли, кто тут папа» – остановило его тогда, когда он как раз начал набирать и расскрываться. Ему не хватило характера и внутренней мотивации для того, чтобы продолжить толкать себя вперед. Возможно, как умный во внебаскетбольной жизни человек, он где-то осознал, что ему в любом случае не превзойти Брайанта по объему аплодисментов и символов в очередных молибельных сообщениях от прессы, но, вероятно, он просто этого не хотел, он не ощущал потребности в том, чтобы становиться «Бэтменом». Его, как и в «Мемфисе», все устраивало, а это путь в никуда.

Тем не менее, Пау создал удивительное противоречие: он стал идеальным партнером для Брайанта, его любимчиком, тем, кто будет делать свою работу на невероятном уровне по ходу важнейшей серии в карьере Кобе и отойдет в сторону, когда лучи славы начнут заливать окружающее их пространство. Он не будет отвлекать и умышленно лезть в кадр. Человек, делающий вещи и не выпрашивающий ничего взамен, стал воплощенной в жизнь мечтой эго-маньяка, но в то же время Газоль, его скачок и падение, утвердили в истории мнение о зависимости «Черной Мамбы» от эффективности «больших и, соответственно, изрядной завышенности связанных с ним ожиданий. Эту тему стали активно развивать, нашли десятки статистических подтверждений его переоцененности, выкладки всех его катастрофических соотношений промахов к попаданиям на решающих стадиях поединков последовали именно после того, как через год отвалился Газоль, а с ним и чемпионские притязания. Акции Брайанта на историческом поприще стали падать, уровень ЛеБрона затем лишь ускорил этот процесс.

Но перерождение лучшего испанского игрока всех времен оказалось достаточным пладцармом для того, чтобы частично объяснить для вас те процессы, которые происходят в современной НБА: расти можно исключительно в баскетболе высоких достижений, увеличивать эффект от своих сильных сторон реально, только лишь сталкиваясь с огромным давлением и находя возможности превозмогать его, и окончательно выжать из себя все соки, добраться до собственного потолка можно лишь тогда, когда ты чувствуешь косые взгляды на спине, придающие дополнительную мотивацию, добавляющие спортивной злости. Отпечаток наложен.

В отличие от Газоля, сотни растатуированных негров видят в этом толчок и стремятся к этому, они нутром чувствуют посыл, они смотрят на игру с гораздо большим эгоизмом, они раскрываются исключительно в ней, они не настолько интеллектуально развиты, чтобы преуспеть где-то еще, и это начинает превращаться для них в своего рода манию. Побеги на большие рынки начинаются именно на данном конкретном этапе, на осознании того, что, живя на полную катушку в мегаполисе и купаясь в лучах славы, ты можешь развиваться стремительнее и взорваться, подобно Пау, если приложишь достаточно усилий. Если сопляк и слюнтяй смог, то почему мне не под силу?

Не факт, что с каждым сработает, но классическое человеческое заблуждение «их развели, но я ведь умнее, со мной будет иначе» делает все остальное. Частично противоестественный для классической НБА процесс начинает казаться необратимым и превращаться в данность, и через каких-то двадцать лет, еще при нас с вами, истории о Реджи Миллерах, десять лет развивавшихся в угрюмой провинции ради возможности зайти в один-два финала, станут сказками о былинных богатырях и старческими историями маразматиков о том, что травма была зеленее, девки красивее, а лидеры любимее и преданнее....