Могло быть и лучше. Карьера Шакила О’Нила

Кто-то из великих (возможно, это был Александр Дюма) как-то мудро отметил, что история – это объективный гвоздь, на который люди вешают свои субъективные картины. То есть история – это факт, это то, что действительно имело место. А вот как люди воспринимают этот факт – это уже вопрос субъективный.

Шакил О’Нил в нашем случае и есть тот самый гвоздь. Гвоздище, каких мало. А вот карьера Шака – это уже та самая картина, жутко субъективная и действительно спорная. Описать карьеру Шака, казалось бы, довольно легко, ведь как игрок он уже состоялся. Закончился. Повесил кроссовки на гвоздь. Нет, точнее, повесил плащ Супермена на гвоздь. Да вот только этот самый плащ удивительно многогранен. Вне площадки Шакил также талантлив и успешен, как и на самом паркете, и все это создает ненужный шум, помехи, мешающие оценить спортивную составляющую его карьеры. Уж слишком много сторон у Шака, не знаешь, за что взяться и где подвести итог. Это и сбивает с толку, создает эдакий ореол в стиле «Larger than life», позволяющий современным болельщикам считать Шака самым ярким исполнителем на своей позиции в истории.

Поводом для написания данной статьи стала переписка на Фейсбуке с моим давним американским знакомым, рядовым болельщиком НБА и в общем здравомыслящим человеком. Когда речь зашла о недавно завершившем карьеру Шаке, со стороны американца прозвучало замечание в стиле «Дизель был лучшим в истории, никто и рядом не стоял». Даже будучи болельщиком «Лейкерс» в целом и поклонником таланта Большого Кактуса в частности, я немного рассердился. И, как всегда, пустился в пространные поиски ответа на немного самоуверенное замечание моего американского друга. Данный очерк – не попытка унизить наследие Шака, а лишь надежда определить его место в когорте лучших исполнителей на позиции пятого номера, и почему Шак, по моему мнению, сравним с величайшими центровыми в вопросе чистого таланта, но не в вопросе карьерных достижений. Как всегда, мои рассуждения весьма субъективны, порой довольно пафосны, но думаю, что доля истины в них есть. Я предлагаю на рассмотрение три момента, являющимися самыми большими камнями в огороде Шакила О’Нила.

1. Условия современной НБА – Самая сложная битва в жизни любого великого спортсмена начинается, как это ни странно, после окончания спортивной карьеры. И ведется эта битва с врагом, которого нельзя победить. Имя этому врагу – Забвение. Не имеет значение, о каком спорте идет речь и какое влияние ты оказал на становление и развитие данного вида спорта. Бэби Рут, Пеле, Шумахер, Джордан, Мухаммед Али, назовите любую из легенд прошлого – каждый из этих Титанов столкнулся с Забвением, каждого из них стали сравнивать с современными звездами, часто не в пользу уже завершивших карьеру игроков; наследие каждого из них подвергли переоценке и принижению заслуг. Это нормально. Пусть это печально, пусть это несправедливо, но это, безусловно, объяснимо и ожидаемо.

В потрясающей спортивно-философской книге Майка Лупека и Уилльяма Голдмана «Дождитесь следующего года», вышедшей в 1988-м, есть глава под названием «Насмерть», чей смысл, словно лейтмотив, словно красная нить, проходит сквозь всю книгу. В этой главе Голдман объясняет, что великие спортсмены подвергаются забвению не потому, что кто-то из современников играет лучше, а потому, что наша память быстро загрязняется фактами, не имеющими отношения непосредственно к игровой карьере определенного спортсмена. Как, например, неудача Билла Расселла в качестве комментатора, провал Айзейи Томаса в качестве менеджера и тренера «Никс», странный «бейсбольный отпуск» и абсолютно ненужное возвращение в «Уизардс» Джордана, абсолютное непонимание современного футбола и никогда не сбывающиеся прогнозы Пеле или даже неумение О Джей Симпсона быть хорошим мужем.

«Величайшая битва в жизни спортсмена – это битва за нашу память»

«Величайшая битва в жизни спортсмена – это битва за нашу память. Она начинается еще до того, как мы заметили ее начало, и заканчивается ужасным падением с пьедестала. Это битва насмерть» – Уилльям Голдман, «Дождитесь следующего года».

В этой же главе Голдман пишет, что «время Берда и Мэджика уже наступает. Сейчас легко их боготворить. Но подождите десять лет». Затем Голдман посвящает разбору карьеры Бёрда и Мэджика целый насмешливый абзац, якобы написанный от лица баскетбольного фаната в 2000-м, в котором он горько иронизирует, что «Берд был слишком медлителен, а Мэджик не умел защищаться. Конечно, они были хороши, но они не смогли бы играть в современной НБА».

Всего лишь ирония истинного ценителя баскетбола и отличного писателя, но как правдиво это написано! Неужели вы не ловили себя на мысли, что ЛеБрон сейчас играет лучше, чем Майкл, а Рубио будет лучше, чем Нэш? Не лгите, ведь было же такое! Но это не обвинение, я сам грешен в подобных мыслях. В этом нет ничего постыдного, это нормально, это объяснимо.

«Что же заставляет нас верить, что современные звезды лучше, чем легенды прошлого? Дело в том, что самый сладостный аспект в жизни в общем и в спорте в частности – это жажда неизведанного. Ведь намного интереснее думать о том, что могло бы случиться, чем о том, что уже случилось. Мы знаем, что больше не будет таких игроков, как Берд и Мэджик; мы перестали их искать, ибо они были слишком уникальны. Но Джордан? Это уже другое дело, это абсолютно достижимая величина. Мы, наверняка, еще увидим карьеру невероятно одаренного атакующего защитника, наделенного неимоверной жаждой побеждать. Возможно. Дело не в том, что мы хотим, чтобы ЛеБрон достиг уровня Майкла; нам нужно, чтобы ЛеБрон стал лучше Майкла. Ведь мы уже знаем, на что был способен Майкл. Кто же захочет смотреть один и тот же фильм дважды, как бы хорош он ни был? Именно поэтому мы убедили себя, что Нэш лучше Коузи, а ЛеБрон лучше Майкла. Мы не знали, соответствует ли это действительности, но мы этого хотели» – Билл Симмонс, «Книга Баскетбола».

В этом-то и проблема с наследием Шака. Мы ставим его в одну когорту с Каримом, Расселлом, Уилтом и Хакимом. Но мы забываем об условиях, как игровых, так и бытовых, которые окружали всех этих игроков. Прежде всего, речь о расовом климате. Карим, Расселл и Уилт играли в эпоху, когда человек с темным цветом кожи даже не считался человеком. Когда Оскар Робертсон не мог пойти посмотреть фильм, потому что в городе не было кинотеатров для черных. Когда Элджин Бейлор мог есть только в забегаловках на станциях «Грейхаунд», потому что в других местах не обслуживали черных. И пусть Уилта подобная ситуация не особо волновала, но Карим и Билл – для них баскетбол был делом чести, делом гордости, делом принципа. Им было жизненно важно выйти на паркет и доказать этим белым – зрителям, оппонентам, журналистам, функционерам – что там, за пределами арены, к ним могут относиться как к нелюдям, но здесь, в зале с плохими деревянными полами, с торчащими из паркета гвоздями, в этой враждебной атмосфере, они больше, чем просто люди, что у них в груди бьется сердце истинных чемпионов.

Не забывайте и мелкие бытовые моменты. Шаку не пришлось играть в эпоху, когда зарплаты профессиональных игроков были маленькими, и в конце каждого месяца приходилось беспокоиться, получишь ли ты свой чек. Ему не пришлось играть в эпоху, когда игроки летали эконом-классом, играли в ужасной обуви на травмаопасном паркете и питались черт знает чем. В свой первый год в лиге Шак уже успел подписать семилетний контракт на сорок миллионов, снялся в легендарном «Blue Chips», записал свой первый рэп-альбом и стал медиа-персоной. Шак словно стал олицетворением той эпохи в истории НБА, когда молодые талантливые ребята получили слишком много власти и соблазнов в свои руки.

Шак словно стал олицетворением той эпохи в истории НБА, когда молодые талантливые ребята получили слишком много власти и соблазнов в свои руки

Речь идет о чисто игровых аспектах. Ему не довелось играть в эпоху истинных Титанов на позиции центрового. Он не видел эпических битв между Биллом и Уилтом, ему не пришлось тягаться с Каримом или даже Биллом Уолтоном. Единственный воистину великий пятый номер, с которым судьба столкнула Шака, был Хаким, и мне нет нужды описывать вам, что Дрим сделал с О’Нилом. С такими вопросами к Панченко, тот вам во всех красках расскажет, как Хаким потрошил всех «больших», стоявших у него на пути, и красноречивую статистику приведет, как вишенку на торте. Единственные стоящие оппоненты, с которыми О’Нил боролся на пике своей карьеры в 2000-х – это ужасно ограниченный и молодой Буратино из «Орландо», и Яо, который не смог сделать из Шака отбивную лишь по причине роковых травм, скомкавших такую многообещающую картину. Однако все эти аспекты не учитываются рядовым болельщиком, который сравнивает Шака с Уилтом на регулярной основе и не в пользу последнего.    

2. 52.7% с линии штрафных – Слово Филу Джексону, человеку, добившемуся наибольшего успеха с Шаком и знающему его как никто другой.

«Мое отношение к проблемам Шака на линии штрафных кардинально изменилось с тех пор, как я начал работать в Лос-Анджелесе. В свой первый сезон я нервно ерзал на скамейке с мыслями «Боже, он снова промажет эти штрафные, и это сильно ударит по нам!» и, наверное, протер немало дыр в своих брюках. Ближе к концу пребывания Шака в команде, я уже предполагал, что он промажет оба броска, и когда я ошибался, то считал эти два заработанных очка приятным бонусом. Я неоднократно предлагал Шаку обратиться к гипнотизеру, который снабдил бы его специальной мантрой, которую можно было бы использовать перед броском для придания уверенности себе, но он всегда отказывался. Это типично для Шакила. Несмотря на унижение, которое он испытывает из-за своих проблем со штрафными, он намерен все исправить своими методами. Но дело в том, что его методы не работают. Мой тренерский штаб постоянно объясняет ему: «Если ты промажешь оба штрафных, это все равно, что совершить потерю». Я не согласен с его упрямым мнением, что «он забьет штрафные, когда они действительно будут иметь значение». Каждый из этих бросков имеет значение» – Фил Джексон, «Последний сезон».

Если тренер, который сумел извлечь из твоего таланта все возможное и который привел тебя к твоему карьерному пику, заранее предполагает, что ты промажешь оба штрафных, есть над чем задуматься. Если этот тренер к тому же носит неофициальный титул величайшего победителя в истории, славится, прежде всего, своими мотивационными навыками, и сумел справиться с двумя самыми капризными суперзвездами в истории лиги, чье имя не Уилт, то это уже проблема. Если оппоненты изо всех сил используют твою слабость, изобретают унизительную тактику «Hack-a-Shaq» и выигрывают благодаря ей матчи, то личная проблема становится командной. Если ты промазал более пяти тысяч штрафных за карьеру, опередил по этому показателю Уилта (что, кстати, является довольно сомнительным достижением) и вместо 2-3 места в табели самых результативных игроков в истории очутился лишь на 6-м, то это уже историческая катастрофа и удар по твоему в целом превосходному наследию. Кстати, быстрое замечание по Уилту – зная его непомерную любовь к статистике и страсть к установлению различных рекордов, были ли те промазанные пять тысяч штрафных чисто игровой проблемой или еще одним пунктом в тайном листе рекордов, которые хотел установить Уилт? В любом случае, это достижение уже перекрыто, прости, Уилт.

В подтверждение всего вышесказанного и дабы подвести черту под пунктом №2, приведу немного статистики. За карьеру Шак вставал на линию штрафных 11252 раза в 1207 играх (третий результат в истории). Ему принадлежит рекорд по количеству промазанных штрафных за одну игру (0 из 11 в игре с «Суперсоникс» 8-го декабря 2000-го). За свою карьеру Шак применял девять различных способов по исполнению штрафных бросков, ни один из которых он не использовал на постоянной основе, что, вполне возможно, и повлияло на столь низкий процент попадания. От О’Нила не требовали добросовестной попытки поднять процент попаданий с линии до заоблачных 80-90% – как-никак большинство мало-мальски добротных центровых в истории не отличались меткостью в исполнении свободных бросков – но уж хотя бы 60% внесли бы дополнительный вес в его отменную карьеру.

3. Отношение к игре – В своей знаменитой «Книге Баскетбола» Билл Симмонс предлагает интересную мини-игру: попробуйте одним словом охарактеризовать, что является наиболее важным в игре для каждого отдельного известного баскетболиста. Приведу пример: Джордан – Уничтожение. Майкл не хотел лишь выигрывать, он хотел уничтожать соперников в процессе. Майкл, наверное, единственный игрок в истории, кого сравнивали с Ганнибалом Лектером. Ему было недостаточно победного счета на табло, гораздо важнее было то, что соперники покидали паркет с осознанием своей полной беспомощности, с опущенными головами и желанием поскорее забыть визит Майкла в их арену. Кобе – Величие. Брайант, безусловно, хочет побед, но лишь потому, что это необходимое условие для величия. Кобе не важно, что команда проиграла, он хочет, чтобы болельщики, покидая арену, качали головами в понимании того, что только что наблюдали за персональным величием в действии. Greatness personified. ЛеБрон до прошлогоднего победного сезона – Изумление. Он всегда хотел изумлять людей, наблюдающих за его игрой. Именно поэтому он проводил по десять минут во время разминки перед игрой, бросая мяч с центра площадки. Поэтому он отмечает свои звериные данки и «горшки» в быстром отрыве. Большую часть карьеры изумлять людей было для него важнее, чем работать над собой и вырывать зубами гвозди из паркета ради победы. Хаким это исправил.

Давайте продолжим эту мини-игру.

Расселл, Берд и Мэджик – Чемпионства

Данкан и Джерри Уэст – Победы

Билл Уолтон – Командная работа

Уилт – Статистика

Карим и Элджин Бейлор – Самоуважение

Карл Мэллоун и Гарнетт – Работа

Стоктон, Айзея, Пиппен и Нэш – Команда

Ирвинг и ЛеБрон – Изумление

Шак? Вот тут у нас с Симмонсом мнения расходятся. Вариант Билла – Слава. Мой вариант термина, характеризующего отношение Шака к игре – Веселье.

Главная проблема Шака в том, что он является слишком талантливой личностью. Масштаб его личности настолько огромен, что ему становится тесно в зале размером 29 на 15 метров. В его жизни всегда происходило слишком много, баскетбол был лишь частью этой жизни и отнюдь не главной. Баскетбол всегда был лишь игрой для него, билетом в лучшую жизнь, пропуском на другие сцены, будь то рэп, кино или компьютерные игры, где бы он смог самореализовать себя.

Баскетбол всегда был лишь игрой для него, билетом в лучшую жизнь, пропуском на другие сцены, будь то рэп, кино или компьютерные игры

В отличие от большинства современных игроков, прыгающих в НБА прямо из-за школьной скамьи или недоучившись в колледже, Шакил не только закончил университет в 2000-м году, но и получил степень магистра от Университета Финикса спустя пять лет. Дальше – больше: буквально год назад Аристотель НБА защитил докторскую на тему «Дуализм юмора и агрессии в вопросах лидерства» (уж кому как не нашему большому приятелю, быть докой в данном вопросе?). И Шак не собирается на этом останавливаться, планирует продолжить образование в юридической школе. Шак прошел полноценный курс подготовки в полицейской академии по подготовке резерва округа Лос-Анджелес и стал резервным офицером в 2005-м. Вскоре по переезду в Майами он продолжил свою заочную карьеру в правоохранительных органах, став резервным офицером спасательной службы Майами. Шак также является официальным представителем Safe Surfin’ Foundation, чьей задачей является защита детей от интернет-маньяков. В чьем резюме из всех игроков в истории НБА вы еще найдете подобные строчки? Какой еще игрок в истории НБА, за исключением Баркли и Мэджика, умел так преподнести себя и общаться с окружающими?

«Для Билла каждая игра – буквально каждая – была вызовом, тестом для его мужества. Он настолько серьезно относился к игре, что его вырывало в раздевалке почти перед каждой игрой. Я же предпочитаю воспринимать баскетбол как игру, а не как схватку за жизнь. Мне не требуются чемпионские титулы, дабы доказать, что я мужчина. В жизни есть слишком много других важных моментов – еда, машины, женщины, друзья, пляжи, свобода – чтобы быть настолько эмоционально зависимым от баскетбола. Я думаю, Билл понимал, как я отношусь к баскетболу, он одновременно не принимал и завидовал подобному отношению. С одной стороны, я думаю, что ему хотелось научиться не воспринимать все так близко к сердцу. С другой стороны, он наверняка осознавал, что с моим талантом и трудолюбием, мои команды выигрывали бы чемпионство каждый год, если бы я был настолько зациклен на победах, как Билл. Мне бы хотелось выиграть все эти перстни, но я действительно считаю, что я стал большим мужчиной, учась на поражениях, чем Билл, учась на своих победах» – Уилт Чемберлен, «Уилт».

Именно в подобном отношении к баскетболу Шак является точной копией Уилта, именно в этом аспекте их действительно можно сравнивать. Для других великих «больших» баскетбол был жизнью, способом доказать что-то очень важное. В игре Титанов всегда было какое-то значение. Посмотрите, с какой злостью Хаким разрывал Робинсона, дабы доказать, что истинный MVP сезона именно он, а не «Адмирал». Посмотрите, как играл Расселл, доказывая всему белому свету, что черные тоже люди, да еще какие. Посмотрите даже на того же Яо, который не смог достичь Олимпа лишь в силу объективных, не зависящих от него, причин – он играл ради своего народа, на его плечах был вес ожиданий родного Китая, да и всей Азии.

Для О‘Нила же баскетбол был своего рода сделкой – этот спорт вывел его в люди, сделал знаменитым, дал шанс взять от жизни все, заработать более 300 миллионов лишь на спортивных контрактах; а взамен Шак дал баскетболу самого яркого исполнителя начала 2000-х, стал фундаментом создания династии «Лейкерс», придал веса карьерам Кобе и Уэйда, забрал домой статуэтку MVP регулярного сезона, 3 приза MVP финальной серии, титул Лучшего Новичка, три MVP Матча Всех Звезд и бесчисленные упоминания в сборных All-NBA. Учитывая его талант и физические размеры, страшно даже подумать, что могло бы быть, будь он наделен такой же жаждой побеждать и рвать всех на своем пути, как Билл, Майкл или Хаким. Именно в этом и заключается смысл заголовка данной статьи – его карьера была отличной, доминирующей, запоминающейся, но не лучшей. Могло бы быть лучше. Хотя вряд ли Шак заморачивается по этому поводу. Уж для него эта поездка была веселой…