Почему никто не любит Новака Джоковича
Валерия Ли – об одной из главных загадок современного тенниса.
Валерия Ли – об одной из главных загадок современного тенниса.
«Все любят Федерера. Я люблю Федерера. На стадионе никто не болел за второго парня. Наверняка это его страшно бесило», – говорит хозяин бара в Сан-Франциско и теннисный болельщик через несколько дней после финала US Open-2015, в котором Новак Джокович выиграл свой третий «Шлем» в сезоне и десятый – в карьере.
В этом наблюдении – вся суть отношений Джоковича с широкой теннисной публикой: будучи абсолютно лучшим игроком последних лет и, возможно, лучшим спортсменом мира, он остается «вторым парнем», нишевым продуктом по отношению не только к Мистеру Совершенству Федереру, но даже и к вечному ребенку Надалю, принимающему один удар судьбы за другим.
В том финале это действительно бросалось в глаза: каждый локальный успех Федерера поднимал на ноги 22-тысячный стадион, разгоряченный «Будвайзером», а Джоковичу аплодировали за ошибки, кричали под руку и приветствовали его в лучшем случае сдержанно.
Возможно, люди желали победы Федереру как Легенде, время которой неумолимо уходит. Возможно, они просто знают его лучше. Может, им банально хотелось, чтобы матч продлился дольше, и, будь аутсайдером Джокович, они болели бы за него.
Или нет.
Как индивидуальный спорт теннис культивирует личность, и болельщицкие симпатии игрок получает (или не получает) отнюдь не только своим мастерством и профессиональными достижениями, но и в равной степени – характером или, по меньшей мере, имиджем. Именно поэтому у Гулбиса и Монфиса, показывающих результаты примерно раз в два года, персональных поклонников не меньше, чем у гораздо менее сюжетообразующих Феррера и Раонича, делающих это постоянно. А разудалая твиттер-персона Томаша Бердыха несколько лет назад стала сюрпризом – в его одномерной игре и занудных пресс-конференциях она никак не читалась.
Но в том-то и дело, что упрекнуть в отсутствии характера Джоковича – с его поеданием уимблдонской травы и разрыванием на себе футболки – невозможно. И все равно по части болельщицкой любви он вечный «второй парень».
«Выскочка»
Говорят, первое впечатление о человеке самое сильное, и вытравить его практически невозможно. Если так и есть, то Новак Джокович вошел в теннисный мир не с той ноги. В своем первом четвертьфинале «Шлема» на «Ролан Гаррос»-2006 19-летний Джокович проиграл действующему чемпиону Надалю два сета (4:6, 4:6), прежде чем сняться из-за травмы. После матча Новак, однако, заявил, что контролировал ход игры именно он. («Да?» – вскинул бровь Рафа, услышав об этом.) Так, молодой парень в свой шлемовый прорыв запомнился кичливостью и больной спиной.
Неспособность быть хозяином своего здоровья была другой проблемой раннего Джоковича. Осенью того же года всегда корректный Федерер по ходу кубкового уикенда в Швейцарии сказал, что серб с его вечными травмами «просто смешон», а пару лет спустя Энди Роддик в разгар US Open предположил, что у него «сибирская язва, атипичная пневмония и птичий грипп» (за что позднее чуть не огреб в раздевалке). За годы, прошедшие с тех пор, Джокович стал, наверное, самым физически подготовленным игроком тура, но даже сейчас редкий профайл о нем обходится без упоминаний его прошлой слабости и неумении держать удар.
Точно так же в теннисном дискурсе застряли пародии молодого Джоковича на коллег (которые ряд игроков во главе с Федерером сочли неуважительными) и вызывающее поведение его окружения (как тут не вспомнить «Король умер, да здравствует король», провозглашенное мамой Новака Дияной после победы сына над Федерером на Australian Open-08). И хотя с тех пор Новак добился гигантского профессионального и личностного роста, все равно находятся те, кто по-прежнему обвиняет его в отсутствии класса, потому что ему заметно не хватало его в молодости.
Впрочем, родители до сих пор иногда заговариваются.
«Третий лишний»
Джокович вошел в теннисную элиту в эпоху господства Федерера и притязаний на господство – Надаля. В свои лучшие годы эти двое составили самое захватывающее противостояние в истории тенниса; оно (было) драматургически идеально и не оставляло пространства для третьего персонажа.
Но по мере того, как Федерер становился старше (и любимее), а Надаль – уязвимее (и не в последнюю очередь благодаря этому – любимее), Джокович становился лучше и успешнее (но несмотря на это – не любимее). Постепенно он стал лидером мирового тенниса, а за последние годы – реальным кандидатом на звание GOAT, но популярности ему это если и прибавило, то незначительно. Пару недель назад в Париже Новак сделал то, что не удавалось ни Федереру, ни Надалю, ни другим великим игрокам последних 50 лет, а с чего начинается сюжет SportsCenter? C Тайгера Вудса.
Выходит, что Джоковичу, как и многим его современникам, не повезло совпасть эпохой сразу с двумя иконами своего вида спорта; но если на корте, в отличие от всех остальных, он эту проблему решил, то за его пределами он остается человеком, который положил конец господству главных теннисных звезд (и претензиям других). Но не их популярности.
Как друг за другом повторяют многие теннисные авторы, пожалуй, единственная проблема в отношениях Джоковича с публикой в том, что он не Федерер (или хотя бы не Надаль). И пусть это ничуть не его вина, решить ее невозможно даже четырьмя «Шлемами» подряд.
«Ненастоящий»
Трудно объяснить, почему звездная мощь Джоковича не соответствует его силе на корте. Зато нетрудно заметить, за что его критикуют. Несколько лет назад Ежи Янович кинул, что «Джокович неестественный – все время что-то изображает», а потом Эрнест Гулбис в своем стиле пошел дальше: сказал, что тот провалил испытание медными трубами. В том же году The New Yorker сравнил Новака со зрителем сеанса магии, выпрыгивающим из штанов, чтобы поучаствовать в трюке.
Глубоко копать не надо: при желании Джоковича и правда легко упрекнуть в том, что он слишком старается понравиться, и очевидно, что такое чрезмерное рвение часто имеет обратный эффект.
Его ежегодные конфеты для репортеров на Australian Open, аплодисменты соперникам по ходу матчей (только когда сам ведет в счете), дружба с болбоями (не без конфузов), программные речи о новой духовности и даже, скажем, трибьют Густаво Куэртену после финала «Ролан Гаррос» – в том, что одним кажется проявлением доброго нрава и чертами неординарной личности, другие видят бесконечную игру на публику и попытки набить себе цену.
А стоит Джоковичу проколоться – как это было в этом году с женскими деньгами в США и судьями в Европе, – так поток изобличительных реплик про «истинное лицо» (и пятна леопарда) быстро показывает: звание короля сердец ему в ближайшее время не грозит.
Лучший
«Многие хотели бы, чтобы Новак сегодня вылетел», – сказал этой зимой Жиль Симон после пятисетового поражения от Джоковича на Australian Open и невольно указал на основное препятствие, стоящее между Джоковичем и нейтральными теннисными болельщиками: тотальное доминирование убивает интерес.
С одной стороны, это говорит о том, что сейчас ждать взрыва фанатской любви Джоковичу, разучившемуся проигрывать на главных мировых площадках, не стоит. С другой – Федерера-06 тоже обожали не так, как Федерера-16 с его больной спиной и шутками про строгую жену.
А значит, может, и нет ничего личного в недостатке популярности лучшего теннисиста планеты. Просто Новаку Джоковичу, чтобы однажды оказаться мировым достоянием, надо еще немного подождать.
Фото: Gettyimages.ru/Al Bello, Cameron Spencer, Matthew Stockman; globallookpress.com/imago/BPI
